ПРИГЛАШАЕМ!
ТМДАудиопроекты слушать онлайн
Художественная галерея
Соловки (0)
Москва, ул. Санникова (0)
Троицкий остров на Муезере (0)
Зимнее Поморье. Рыбаки у Беломорска (0)
Северная Двина (0)
Москва, Центр (0)
Храм Преображения Господня, Сочи (0)
Музей Карельского фронта, Беломорск (0)
Москва, ВДНХ (0)
Москва, ВДНХ (0)
Старик (1)
Москва, Фестивальная (0)
Катуар (0)
Музей-заповедник Василия Поленова, Поленово (0)
Весеннее побережье Белого моря (0)
Весенняя река Выг. Беломорск (0)
Москва, Фестивальная (0)

«Тебя звали бы Молли» Илана Чубарова

article635.jpg
– Тебя звали бы Молли, у тебя был бы толстый муж профессор, пятеро детей, уютный дом за городом и лохматый бриар… – Ева сидела в кресле, уставившись взглядом в экран выключенного телевизора и глядя в него, как в зеркало, на крутящуюся перед большим настоящим зеркалом Наташу.
– Что? Не поняла?
– Если бы ты жила в Америке, тебя звали бы Молли, у тебя был бы толстый муж профессор… Слушай, может не пойдёшь сегодня на работу?
– Я до конца месяца обещала… Да и с чего вдруг? – Наташа снимала и надевала обратно блестящую кофту с воздушными рукавами. 
– Сон мне приснился нехороший. Да и вообще давно пора искать что-то другое. В таких местах и наркотики и что угодно. – Ева оторвалась от серого экрана и перевела взгляд на изящную фигуру Наташи. – Я удивляюсь, как с тобой до сих пор ничего не случилось…
– Типун тебе на язык. – Наташа засмеялась, и, сняв кофту, начала манипуляции с широкой блестящей юбкой. – А почему именно Молли?
– Молли… Ну, это имя женщины, которой ты могла бы быть… нет, не то… имя женщины, у которой всё хорошо…
– А разве у меня плохо? – Наташа бросила на пол перламутровую горку снятой одежды и, оставшись в кружевном белье и чулках, легко вспорхнула на стол, где застыв в эффектной позе на одной ноге, превратилась в манекен из магазина «Элитный интим», что на углу проспекта. – Разве у такой девушки может быть что-то плохо?!
– Балда…
– К тому же у меня есть ты! – Наташа спрыгнула со стола, чмокнула Еву в щёку и вернулась к зеркалу.
– В том то и дело, – проворчала под нос Ева, – с такими девушками как раз и бывает хуже всего…
– Не нуди, а то ты становишься похожей на мою мать.
Ева действительно выглядела старше Наташи, хотя они были ровесницы. Выпускницы филологического факультета университета умудрились закончить престижный в былые времена ВУЗ в тот самый лихой год, когда Советского Союза уже на стало, а другая хоть сколько-нибудь внятная действительность ещё не успела образоваться. Русский язык и литература остались предметом интереса узкого круга малообеспеченных людей, и карьера литературоведа не давала шансов на выживание. Обе девушки любили булгаковское высказывание  «быть интеллигентом, вовсе не значит быть идиотом», но время и место, где им выпало переходить из юности в зрелость, утверждали, что Булгаков не прав. Состояние общества походило на поведение маниакально-депрессивного психопата, и человеку думающему хотелось спрятаться в самую глубокую нору. Однако человек – не зверь, а с тёплыми сытными норами в столице напряжёнка. 
Выпускницам-филологиням открылись два пути выживания: учительницами в школу на нищенскую зарплату или на рынок чем-нибудь торговать и забыть обо всём, чему учили в университете. Торговать девушки в принципе не умели, а чему-то учить детей в ситуации, когда взрослые сами во всём запутались, пугало их ещё больше. Ева пыталась сотрудничать с несколькими изданиями в качестве журналиста и корректора, чем зарабатывала на два-три приличных обеда в месяц. А Наташа, вспомнив хореографический кружок дома пионеров, и, воспользовавшись от природы данной хорошей фигурой, устроилась танцевать стриптиз в ночной клуб. Вот на эти то деньги подруги и жили, снимая однокомнатную квартирку на двоих, балуя себя временами вкусностями и даже умудряясь откладывать на чёрный день. Труд стриптизёрши оплачивался несравнимо выше и учительского, и журналистского, и всех прочих интеллигентских уважаемых профессий. 
– Ладно, заканчивай свою репетицию, и идём резать салат. Через час Фрумсон придёт. – Ева, встала, по-стариковски потерев поясницу, и направилась на крошечную кухню.
– Кто такой Фрумсон? – Оживилась Наташа.
– Еврей из Америки.
– Он что толстый профессор?
– Нет, тощий журналист. Но он живёт и работает в Америке. И мне удалось заинтересовать его твоей персоной.
– Ты хочешь меня выдать замуж?! – Наташа расхохоталась, подбрасывая до потолка шляпу с красным пером. Все остальные причиндалы к ночному выступлению были уже упакованы. – А на что ты будешь жить, если я уеду?
– Ты меня выпишешь к себе, тебе же нужна хорошо-образованная гувернантка для твоих пятерых детей.
– Евка! Меня зовут не Молли… – Наташа снова засмеялась. – И я даже не знаю, что такое бриар…
– Стыдно. Не что, а кто. Это французская овчарка. Но тебе сейчас надо интересоваться не бриаром, а Фрумсоном. Это реальный шанс…
– А он знает, где я сейчас работаю?
– Не работаешь, а временно подрабатываешь! Да. Знает. И как раз хочет на этом сыграть. Он хочет написать душещипательную статью о молодой русской писательнице, которую жизнь толкает на панель…
– О боже! Что за чушь!  
– У них сейчас мода на всё русское…
– Я не писательница! А стриптиз и панель – не одно и то же!
– Это детали. 
– Я не хочу, чтобы за мой счёт порочили и без того опороченную родину!.. – После паузы девушки заменялись уже вместе; так пафосно-патриотично прозвучала эта фраза, что обе подруги стразу вспомнили политинформации на первом курсе, которые проводил пожилой историк, преподаватель научного коммунизма. 
– Если ты не поможешь мне накрыть на стол, мы не успеем. – Ева делает вид, что сердится.
– Насколько я понимаю, Фрумсона сейчас интересует мой товарный вид, а не кулинарные способности, – парировала Наташа. – Так что, я навожу марафет, а стол на тебе. Успеешь, я в тебя верю!
– Ты берёшь меня в Америку гувернанткой, а не кухаркой, – возмутилась Ева.
– Но у меня пока нет пятерых детей, – резонно заметила подруга.
 
Ровно в назначенное время прозвучал звонок в дверь. Худощавый мужчина средних лет, хорошо одетый, приятно пахнущий, но с лицом скорее рязанским, чем еврейским, стоял в дверях съёмной малометражки. Ни цветов, ни тортика. Шёл на работу, а не в гости. Взять интервью у жертвы очередной русской революции. Но, увидев накрытый стол, быстро и охотно перестроился, отложил диктофон и, с удовольствием проглотив первые две рюмки водки, вкусно рассказал пару бородатых анекдотов. И даже развёрнуто ответил на некорректный вопрос о национальности. 
– Да, вы правы, я, конечно, еврей… по жене… ха-ха… бывшей. Были времена, если помните, когда уехать из страны можно было, только женившись на еврейке. Впрочем, вы слишком молоды, чтобы это помнить… Сейчас?.. Она у себя в Израиле, я в Америке. Но после вашей, пардон, нашей перестройки, жить стало интересно! Не так ли девочки? А?.. Предлагаю выпить за русских красавиц!
Ева охотно поддержала предложение. А Наташа вдруг заскучала, посмотрела украдкой на время, ей перед ночной работой очень захотелось немного вздремнуть. 
– Вы хотели интервью взять для статьи, – напомнила она гостю цель визита. 
– Да, – встрепенулся тот, – это может получиться очень интересный материал. На западе такое любят. Талантливая поэтесса и такое…
– Но я…  – Наташа хотела возразить, что она вовсе не поэтесса, однако Ева сделала такие глаза и так больно пнула подругу ногой под столом, что та тут же замолкла.
– Вот именно, поэзия в новой России никому не нужна, хвалёная русская душа здесь ничего не стоит, зато тело, если оно молодо и прекрасно очень даже в цене. И вот бедная девушка, преодолевая стыд и врождённую скромность, спасая от голода старую больную мать…
– Моя мать здорова…
– Гм… Ладно, пусть будет сестру, – легко согласился покладистый интервьюер. – Даже лучше… да, сестра лучше, чем мать…. Итак, чтобы заработать на лечение больной младшей сестрички… 
– Зачем вам брать интервью, если вы лучше меня всё уже знаете? – Начала злиться Наташа.
– Нужны детали, ведь так? – Ева подложила салата и налила ещё по рюмке. – В деталях ведь самый цимес, кажется, так выражаются на исторической родине? 
– Мы уже разобрались, что я не еврей, и вообще национальный вопрос в сторону. На западе это не модно. Но вы правы, красавицы, в деталях самый смак. Итак, начнём, потихоньку… – Он установил диктофон  напротив Наташи. – Как же мы докатились до такой жизни? Поведайте нашим читателям свою печальную историю… – И, сверкнув белоснежной голливудской улыбкой, он подбадривающе кивнул, – Ну, смелее… 
 
Ни Ева, ни Фрумсон не поняли, почему героиня будущей душещипательной статьи вскочила из-за стола, шумно скинула с ног туфли, и, нервно пометавшись по комнате, вдруг оседлала, как непокорного коня, обшарпанный стул, а затем, сверкая глазами, горячо заговорила:
– Ну почему же печальную?.. Вы глубоко заблуждаетесь, господин иностранец! Никакой печали – сплошной восторг! Аристократическая витиеватость Пруста, метерлинковская тайна молчания, необузданность языческих  вакханалий – вот что для меня моя работа. К обнаженному телу на сцене еще просто не привыкли. Но это не только в России, это по всему миру. Кривое время искривило сознание, и приметы видимой формы стали приниматься за суть. Если уж я – поэтесса, то мой стриптиз – это Поэзия высочайшей пробы. Понятно? Так и напишите! И попробуйте переврать хоть слово!!! Ну… как? Достаточно смело?
– Н-н-ну… Я не совсем понял… – рязанско-американский еврей растерянно смотрел то на одну девушку, то на другую. Ева  не слишком понимала, как оправдать такой поворот сюжета и только кисло улыбалась.
Наташа же тем временем решила закрепить победу и выдала на закуску цитату из Поля Валери, по которому совсем недавно писала диплом. Красиво перекинув стройные ноги через спинку стула, игриво заметила:
- «…Как разрушить абсурд, во власти которого мы находимся, если он нам мучителен и сладок одновременно? Красноречивые миражи мысли куда убедительней тусклой расплывчатой яви…»
– Балда… – едва слышно обречённо прошептала Ева.
– А-а-а… красноречивые миражи мысли… гм… а что, пожалуй вы правы, – поразмыслив согласился Фрумсон. – Спасение больной сестры – это уже было, да. С точки зрения драматургии довольно банально. И вообще мелко. Не надо сестры… Пусть наша героиня спасает… идею красоты! А-а?
– Гениально! – Захлопала в ладоши обрадованная Ева.
– А у вас в Америке есть бриар? – Неожиданно спросила Наташа, превращаясь обратно из разъярённой фурии в человека, которому скоро на тяжёлую работу.
– Бриар?.. Гм… У меня там Ягуар, на нём ездит дочь, потому что в последнее время я всё больше здесь… 
– Бывшая жена в Израиле, а дочь в Америке? – Нотки профессионального следователя в голосе Евы смутили журналиста.
– Ну, дочь, она от второго брака… А давайте ещё выпьем… за… За дружбу народов! – Не дожидаясь согласия дам, мужчина потянулся к бутылке.
– А мне почему-то вдруг вот сейчас показалось, что никакой Америки нет… – Перехватила руку журналиста Наташа.
– Ты что, совсем пьяная что ли? – Опешила Ева. 
– Да нет, не в смысле, нет на карте, а… нет в жизни господина Фрумсона. – Мужчина закашлялся от неожиданности.
– Америки нет, а есть ворчливая стареющая жена и нервная дочь-подросток, – продолжала Наташа, – в убогой хрущёбе на соседней улице. И, спасаясь от этой рутинной серой обыденности, придумал он себе другую биографию… И, надев свой лучший выходной костюм, пришёл в гости к двум юным особам в надеже, что ему тут обломится… И без гостинцев пришёл не из деловитости, а из экономии…
– Замолчи! Ты пьяна!!! Посмотри на его зубы! У наших таких зубов не бывает!
Фрумсон попытался улыбнуться, но получилось так, что он предъявляет свои безукоризненные зубы, как доказательство американского гражданства, и он так смутился, что налил себе ещё и выпил в одиночестве.
– Но… я буду… буду писать статью! Я всё равно буду писать… Она так хорошо сказала про кривое время и красноречивые миражи. Это было здорово! 
– Про миражи – это не я, это – Валери… Впрочем, не важно. У меня к вам просьба… – Наташа усмехнулась чему-то своему, подмигнула Еве и подошла к мужчине совсем близко.
– Да… говорите, я постараюсь выполнить. Если смогу… обязательно…
– Начните свою статью так: «Если бы она жила в Америке, её звали бы Молли…»
 
Не дожидаясь ответа, девушка подхватила заранее собранный кофр с костюмами, сумочку, плащ и зонтик, и выскочила из дома. До выступления было ещё довольно много времени, можно было не бежать до метро, а пройтись не спеша и подумать над новым номером для новой программы, хозяин очень просил постараться, в ночной клуб стали захаживать важные клиенты, очень опасные, но платежеспособные.
 
© Чубарова А. Все права защищены.

К оглавлению...

Загрузка комментариев...

Храм Преображения Господня, Сочи (0)
Весеннее побережье Белого моря (0)
Кафедральный собор Владимира Равноапостольного, Сочи (0)
Храм Казанской Божьей матери, Дагомыс (0)
Москва, Центр (0)
Храм Казанской Божьей матери, Дагомыс (0)
Весеннее побережье Белого моря (0)
Кафедральный собор Владимира Равноапостольного, Сочи (0)
Этюд 2 (0)
Москва, ВДНХ (0)

Яндекс.Метрика

  Рейтинг@Mail.ru  

 
 
InstantCMS