ПРИГЛАШАЕМ!
ТМДАудиопроекты слушать онлайн
Художественная галерея
Беломорск (0)
Поморский берег Белого моря (0)
Побережье Белого моря в марте (0)
Беломорск (0)
Москва, Центр (0)
Беломорск (0)
Храм Казанской Божьей матери, Дагомыс (0)
Дом поэта Н. Рубцова, с. Емецк (0)
Москва, Смольная (0)
Загорск (1)
Михаило-Архангельский кафедральный собор, Архангельск (0)
«Рисунки Даши» (0)
Беломорск (0)
Москва, Ленинградское ш. (0)
Москва, Малая Дмитровка (1)
Старая Таруса (0)
Беломорск (0)

«Начинается гамбургский счёт» Ольга Андреева

article1004.jpg
Заманчиво спускаться вдоль ручья,
впадать в него, ликуя и звеня.
Стволы тонки и гибки, словно змеи,
они совсем не смотрят на меня
и вряд ли видят. Жаль, я не умею
назвать по именам, узнать в лицо,
прочесть тугие руны их корней.           
Стремительной и солнечной работой
увлечены, вбирают влагу дней, 
резных лучей несметные щедроты,
опутанные ласковым плющом.
Самшитовую веточку сорви –
и ветер обзывает фетишисткой.
Он выдувает дурь из головы,
а заодно метель пыльцы из шишек.
Как в «Аватаре» – минус, крытый мхом,
его пугливо огибаю с тыла,
об остальном подумаю потом,
когда карета превратится в тыкву.
Теперь я всё доверила траве. 
Пусть шаткий мостик проставляет прочерк
в моей пустой счастливой голове,
пока внизу хохочет речка Сочи.
 
 
* * * 
 
Этот город накроет волной.
Мы – не сможем… Да, в сущности, кто мы –
перед вольной летящей стеной
побледневшие нервные гномы?
Наши статуи, парки, дворцы,
балюстрады и автомобили…
И коня-то уже под уздцы
не удержим. Давно позабыли,
 
как вставать на защиту страны,
усмирять и врага, и стихию,
наши мысли больны и странны –
графоманской строкой на стихире.
Бедный город, как в грязных бинтах,
в липком рыхлом подтаявшем снеге,
протекающем в тонких местах…
По такому ль надменный Онегин
 
возвращался домой из гостей?
Разве столько отчаянья в чае
ежеутреннем – было в начале?
На глазах изумлённых детей
под дурацкий закадровый смех
проворонили землю, разини.
Жаль, когда-то подумать за всех
не успел Доменико Трезини.
 
Охта-центры, спустившись с высот,
ищут новый оффшор торопливо,
и уже нас ничто не спасёт –
даже дамба в Финском заливе,
слишком поздно. Очнувшись от сна,
прозревает последний тупица –
раз в столетье приходит волна,
от которой нельзя откупиться.
 
Я молчу. Я молчу и молюсь.
Я молчу, и молюсь, и надеюсь.
Но уже обживает моллюск
день Помпеи в последнем музее,
но уже доедает слизняк
чистотел вдоль железной дороги…
Да, сейчас у меня депрессняк,
так что ты меня лучше не трогай.
 
Да помилует праведный суд
соль и суть его нежной психеи.
Этот город, пожалуй, спасут.
Только мы – всё равно не успеем.
 
 
* * * 
 
Зимы – как не было. Наверно, страшный сон,
чистилище из пуганой подкорки.
Очнулся мир – истрёпанный, босой,
прозрачный. Горький, взрослый, непокорный…
В весну – без проводов и тормозов.
Глаза огромны и остры ресницы.
Так трудно начинать с её азов.
«Я видел всё» – на бледных тонких лицах.
 
«Что видел ты – забудь, забудь, забудь…» –
ласкает луч, щекочет – «мы играем».
Фантомный след оставила на лбу
беда неровным воспалённым краем.
И нас слегка качает от зимы,
и лес ослаб, он на ветру бледнеет,
но дышит мартом. Первобытной тьмы
полны озёра, побережья немы.
 
Сбежать ли от того, что наяву,
к тому, что – истина? Несложное заданье.
Я заварю волшебную траву
и в щёлку подгляжу за мирозданьем.
Но там – всё то же. Путаный прогноз
о том, что доллар дорожает к йене.
А значит, хватит грызть граниты грёз
и заниматься йогой сновидений.
 
Ты помнишь эту церковь на холме?
Ты помнишь – возносилась и парила
в лучах и в молниях? Но, выйдя к ней во тьме,
не допусти дешёвой эйфории.
Весна влечёт сверх всяких вер и мер,
и назовёт её всяк сущий в мире мистик, 
и, площадью в квадратный сантиметр –
живой детёныш, виноградный листик.
 
 
МЕТРО «ТРЕТЬЯКОВСКАЯ»
 
Как воздушный пузырь, поднимаюсь со дна этой бочки,
на поверхность свинцовой воды, прямо к небу и свету.
Не успею вдохнуть, зачерпнуть клейковину листочка – 
и забьюсь на песке, и вползу в наступившее лето
дождевою улиткой, под щедрым лучом распрямляясь,
вспоминая о сути своей, забывая о страхе;
согревая, балуя, любя, каравай преломляет
африканское лето в сияющей белой папахе.
 
Брошу в воду венок – приношение гению места –
одуванчики с горькой молочной и клейкой начинкой.
Мы хотели так много, любили и стоили мессы,
не нашли себе места, сбежали, пари заключили
с этим миром – и он ощетинился, зимний, колючий,
мишурой в двести вольт, и ежи обнажил – против нас-то.
Мы хотели любить его, да не представился случай
объясниться – и вот расстаёмся порою ненастной.
 
Будьте бдительны. Не упустите за болью и страхом,
за холодной унылой усталостью кромку рассвета.
Мне легко говорить. Да и вам полегчает с утра, хоть
в душегубках маршруток беснуется дикое лето.
Тут – истерики от безысходности в душных квартирах,
там – спокойная старость на солнечных пляжах сосновых.
Тут – надсадная гонка за самым простым, примитивным,
страх утратить последнее – мелочный – снова и снова.
 
Отпусти меня, родина, пальцы расслабь мне на горле,
дай озона вдохнуть, отдышаться на сочинских скалах –
мне ведь много не надо. Свободы – и горе не горе,
поводок подлиннее и время дышать. Отпуская,
ты, возможно, вернёшь нас – к природе, к рассудку и свету,
к этой прежней валюте, она ещё кое-где ходит.
Если нет – значит те, кто добрей и слабей, не уедут,
но впадут в мракобесие – наш социальный наркотик.
  
 
* * *
 
Не ожидала… Сквозь туман стекла
плывёт люминесцент в пастельной гамме,
пятно прохожего, размытый свод ствола –
и вторят с двух сторон колокола
восторгу и круженью под ногами.
О где ты, Клод Моне? Соедини
восторг и боль в нетленные сюжеты –
для нас, незрячих. Красоту верни
в ослепший мир врачующим скольженьем.
 
Наверно, скоро Троица. Чабрец,
шалфей и мяту бабушки выносят –
нам, маловерам… От травы добрей
мой город. Руки с сеточкой венозной.
Офелия состарилась… Напор
безумных глаз погасит укоризну
и упрекнёт – ну что ж ты до сих пор
не научилась доверяться жизни?
 
Офелия, подруга, помяни,
сомни полутона петуньи втуне
в своих молитвах. Долговязы дни,
шестую ночь сплошное полнолунье .
Моя черешня, грустный спаниель,
давай плести венки твои в сонеты.
Мир до утра не спал, не пил, не ел –
я ж не одна такая в интернете.
 
 
УШЕДШЕМУ ЛЕТУ ФБ И НОВОМУ ФОНТАНУ НА НАБЕРЕЖНОЙ
 
Слабо? 
О том, как мириады…
нет, много, ладно, миллионы –
лианы, радуги, дриады,
в твоём сознанье воспалённом –
здесь, наяву, потрогать можно
и не обжечься – но – не примут
в свой светлый танец 
весь промокший 
будь даже балериной-примой –
смешно и думать. Просто внемли,
благоговей, вбирай,
 наполни все капилляры, 
жилы, нервы.
…вольны – дискретны –
снова волны…
 
 
О том, что не фонтан – умеешь,
а тут – фонтан!
И ты бессилен
взгляд оторвать
гипноз
важнее нет ничего
вот разве синью пунцовой 
вглубь чернеет небо
чего ж ещё? – вода струится
сливается, дробится в небыль
и возвращается сторицей
как те слова…
сто леопардов
лиловых золотых зелёных –
их ловят дети – прыгать, падать,
глотать осколки брызг солёных
 
 
спеши, пиши его с натуры
насколько хватит ямбов, красок,
его сложнейшей партитуры
не исчерпать речёвкой страстной,
и этот хор – его кантаты, 
их бесконечное кипенье –
вода – пылающие кудри,
о, детвора на карусели
вот так смеётся, пенье статуй,
огня, занявшегося пеной,
всем водопадом перламутра
в тебя впадает
воскресенье.
 
 
* * *
 
Ключ легко повернулся в замке.
Хризантемы кивнули – пока.
Надо в мир выходить налегке.
Как я выгляжу? В общем, никак.
Дух – невидим, а тело – невечно
и неважно. Дышало бы, шло.
Рыжий пух облетевших соцветий –
это необходимое зло,
 
значит, нам его не обойти.
Слишком долго стоим на мели.
Не заплакать – рецепт травести.
Облетают пятёрки, нули, 
юбилеи, кончается лето,
не обманешь свою колею.
Я пошла бы с тобой на край света –
только мы ведь уже на краю
 
Начинается гамбургский счёт,
и теряешь с реальностью связь,
с этим миром, что вечно течёт,
изменяется, ропщет Saveus…..
Там бы ты – пастушком со свирелью,
там бы я – пышнотелой красой…
…Даже рельсы не так параллельны,
как хотелось ….. Храни это всё,
 
сохрани – как росу и траву,
как плотву на речной быстрине –
серебрится река наяву,
разметались ромашки во сне.
Дай бог памяти зла не упомнить,
незабудками детство взошло,
убирает колючки шиповник
и ложится трамвай на крыло.
 
© Андреева О. Все права защищены.

К оглавлению...

Загрузка комментариев...

Долгопрудный (0)
Приют Святого Иоанна Предтечи, Сочи (0)
«Рисунки Даши» (0)
Кафедральный собор Владимира Равноапостольного, Сочи (0)
Поморский берег Белого моря (0)
«Рисунки Даши» (0)
Москва, ВДНХ (0)
Верхняя Масловка (0)
Москва, Покровское-Стрешнево (0)
Москва, Центр (0)

Яндекс.Метрика

  Рейтинг@Mail.ru  

 
 
InstantCMS