Глава 1. Дом Сократа.
В дверь колотили что есть мочи. Ещё минута, другая и хлипкие петли не справятся с напором, деревянная преграда падёт перед натиском стоящих по ту сторону людей.
— Да иду я! Уже открываю! И чего тарабанить! Я всё слышу! — хозяин дома накинул на себя поношенный хитон и поспешил к входу.
— Сын каменотёса Софрониска из дома Алопеки, являешься ли ты членом афинского Совета Пятисот?
— Ну, да. И что бы получить ответ на этот вопрос вы чуть не высадили дверь моего жилища? — Сократ хмуро смотрел на незваных гостей, в военных доспехах, вооружённых копьями.
— Достиг ли ты, гражданин Афин, возраста тридцати лет?
— А то вы не знаете?
— Отвечай, гражданин! Задать вопросы велит нам закон!
— Достиг. Достиг. Харон вас забери! Разве по мне не видно?
— Пойдёшь с нами! Только оденься подобающе. Именно сегодня ты назначаешься Эпистатом, то есть главою всего Совета Афин, ровно на один день. И он уже начался. Иди и правь Афинами по справедливости и совести. Сократ минуту, другую переминался с ноги на ногу, а потом решительно ступил за порог.
— Заставить тебя сменить старый хитон на новый, мы не вправе — Закон на сей счёт ничего не говорит. Но босой правитель нам точно не требуется. Даже на одни сутки! — начальник стражи выставил копьё вперёд, преграждая путь хозяину дома.
— Посторонись афинянин! И знай! Именно такой наряд обычен для Сократа. А в сандалии я облачаюсь только тогда, когда имею честь быть приглашённым на пир к поэту Агафону, по случаю его очередной победы на состязании в театре. — Эпистат — это символ нашей демократии. А он не может быть босым! Тебе же заморских послов принимать! В суде заседать! Будь добр, соответствуй.
— Несчастный! Ты, наверное, брал уроки у моей Ксантиппы. Такой же сварливый и вечно чем-то недовольный человечишка. Как ты считаешь? Афинянам нужен правитель мудрый или красиво одетый? Однако к своей жене я уже давно привык, как к вечному скрипу колеса.
— Сократ! Время идёт. Тебя ждут неотложные дела. Дискутировать будешь на холме Ареса. А сейчас делай то, о чём тебя просят почтенные горожане!
Глава 2. Ареопаг.
Несколько часов спустя.
— Воздадим хвалу Зевсу-громвержцу и всем Олимпийским богам! Сегодня почтенным членам Ареоспагос надлежит вынести справедливый и достойный приговор стратегам, совершившим акт величайшего святотатства, — оратор повернулся в сторону судей и хотел продолжить свою речь, но Сократ резко оборвал его.
— С обвинением, выдвинутым против закованных в цепи воинов, стоящих пред нами, каждый из присутствующих знаком. Давайте же не будем терять время и предоставим слово тому, кто вызвался защищать этих славных сынов нашей родной земли. Надеюсь, никто из собравшихся на этом холме ни на минуту не усомнится в великом ратном подвиге обвиняемых и их бесконечной храбрости. А ещё я хочу, чтобы досточтимые члены нынешнего ареопага здесь и сейчас проголосовали за право каждого обвиняемого быть осуждённым или помилованным отдельно, а не в качестве барана, идущего на заклание в стаде себе подобных. Как ваш сегодняшний Эпистат я имею законное право на подобный опрос и голосование.
Над холмом Ареса повисла тишина. Пришедшие граждане Афин молча взирали на руки девяти архонтов, членов Ареоспагоса. Лишь Сократ высоко взметнул свою руку вверх. Призывая остальных последовать его примеру. Секретарь суда указал на стоящие подле Эпистата клепсидрахи, большие водяные часы. Содержимое верхнего сосуда полностью перетекло в нижнее. Интервал времени отведённый на голосование истёк.
— О боги, ну и вы, уважаемые гелиэя (суд присяжных), я вынужден с прискорбием признать, что предложение моё отклонено большинством. И сейчас мы будем слушать доводы этих несчастных. Надеюсь, что их красноречие убедит нас в том, что совершённые ими деяния не имели злого умысла. Начинайте, стратеги. Ареопаг полностью обращается в слух, — Сократ устало опустился на своё место.
***
Однако вместо обвиняемых перед судьями предстал гражданин по имени Керамун. — Эти… — он подбирал подходящие слова но, не найдя ничего подходящего в своём словарном запасе, продолжил. — Они не захотели собрать плававшие в воде трупы достойных афинских граждан, дабы согласно нашему обычаю и законам предать их погребению на родине.
— Я не давал тебе слова, Керамун. Хочу слышать Фрасибула и Перикла Младшего, — Сократ дал знак стражникам, что бы те увели оратора.
— Всем известно, что ты друг Перикла и если бы не воля богов, то не быть тебе сегодня в Ареопаге, — выкрикнул Керамун, прежде чем охранники выдворили его за пределы холма.
***
Один из обвиняемых смело занял освободившееся место.
— Всем известно, что Афинский флот, возглавляемый мною и ещё девятью стратегами, одержал блестящую победу над ненавистными пелопоннесцами. Мы, разбившие при Аргинусах спартанский флот, не успели из-за поднявшейся бури поднять на свои истерзанные суда тела славных воинов. Так было угодно богу Посейдону. Это он не захотел, что бы мы смогли оплакать и достойно придать земле останки погибших воинов. Он забрал их себе. И могилой им стало море. Боясь страшной кары, на родину не вернулись стратеги Протомах и Аристоген. Однако шесть стратегов стоят сейчас перед вами, надеясь на ваш справедливый суд. Добавлю так же, что все мы сначала были достойно награждены за одержанную победу. И лишь затем обвинены в нарушении обычаев.
— Дело очень сложное. И, как видно из слов этого воина, требует детального разбирательства, — Сократ поднялся со своего места и кивнул головой в знак того, что разделяет мнение оратора. — Предлагаю продолжить слушание завтра с самого утра. Тем более что некоторые из присутствующих не без основания считают, что я не смогу вынести объективный приговор из-за моей давнишний дружбы с отцом одного из обвиняемых. С восходом солнца у вас будет уже новый Эпистат. В неподкупности и компетентности которого никто из вас не сможет усомниться!
— Нет! Нет! Только сегодня. Мы верим тебе Сократ. Если не верить тебе, то в Афинах вообще никому нельзя верить! Продолжаем Суд! До заката солнца успеем! Приглашай следующего, — неслось со всех сторон.
***
На холм поднялись одетые в траурную одежду люди.
— Мы вынуждены предстать перед великим собранием, так как являемся родственниками убитых при Аргинусах. Нас лишили возможности плакать на могилах павших героев. И виноваты в этом стоящие здесь стратеги. Смерть им, нарушившим великие законы предков!
— Не верьте им. Это нанятые артисты. Разве вы не видите? Им всем заплатил Керамун. Театр, да и только! Ну сами подумайте. В Афинах каждый знает каждого. А кто знает этих? — Сократ негодовал.
— Успокойся и сядь на место. Не подобает так вести себя избранному Эпистату, — закричали на него остальные судьи и силой усадили на скамью. — Мы считаем, что появление людей в трауре произошло спонтанно и их требование законно. Более никто из присутствующих не решился выступить в защиту вернувшихся стратегов.
Глава 3. Холм Ареса. Приговор.
Члены Ареоспагоса вынесли всем обвиняемым смертный приговор. Лишь один человек голосовал в тот день против. Это был Эпистат по имени Сократ.
***
Афиняне более никогда в Пелопоннесской войне не побеждали. Смерть выдающихся военачальников и постоянные обвинения стратегов в различных грехах привели к окончательному подрыву дисциплины в армии и на флоте. В Афинах начались государственные перевороты и народные бунты. Некогда могучий Афинский флот был полностью уничтожен в битве при Эгоспотамах. Так закончилась затянувшаяся война двух городов-государств одного народа.
К оглавлению...
