ПРИГЛАШАЕМ!
ТМДАудиопроекты слушать онлайн
Художественная галерея
Москва, Фестивальная (0)
Беломорск (0)
Церковь в Путинках (1)
Храм Нерукотворного Образа Христа Спасителя, Сочи (0)
Долгопрудный (0)
Москва, Центр (0)
Храм Преображения Господня, Сочи (0)
Этюд 1 (0)
«Осенний натюрморт» (0)
Псков (1)
Соловки (0)
Снежное Поморье (0)
Ростов Великий (0)
Москва, ВДНХ (0)
Москва, Смольная (0)
Москва, ул. Покровка (1)
Собор Архангела Михаила, Сочи (0)

«Загадка Ахматовой» Юрий Бондаренко

article186.jpg
Эти, дилетантские по своей сути размышления, не имеют никакого отношения ни к профессорству, ни к академизму в целом. Да и о каком академизме можно говорить там, где уже бурлили тысячи слов и было написано множество статей?
К тому же, как мне кажется, поэзия и ее оценки коренным образом отличаются от, к примеру, шахмат и шашек. В том, что касается последних, чем выше, в том числе и закрепленный в разрядной сетке, уровень, тем значимее суждение о той или иной партии и позиции, о сделанном ходе, уместности того или иного плана игры. А в поэзии? В ее восприятии? – Здесь, конечно, тоже очень значима определенная грамотность, настроенность на постижение языка культуры и многое, многое иное. Но, может быть, главное – стыковка мысли и чувства. Соединились два оголенных конца провода – и пошел ток. Нет в должном месте такой связи – и все хитросплетения проводов и конструкций остаются лишь грудой металла и изоляционных материалов.
Иными словами, ни мои собственные размышления, ни суждения уже истинных метров не могут быть столь же окончательным приговором творчеству конкретного поэта, как, скажем, суждения мастеров и гроссмейстеров о ходе шахматной партии. Хотя даже здесь иной раз второразрядник способен, следя за игрой, заметить грубую ошибку.
К чему это я? – К тому, что мои раздумья – лишь повод для возможных соразмышлений. Если только найдутся желающие. Соразмышлений над вопросами, четких ответов на которые не знаю я сам.
И самый заковыристый из этих вопросов, тот, с которого, по сути, и начинается, - это вопрос о поэтичности поэзии Ахматовой. Уж не вознесена ли ее слава на крыльях биографии, а не собственно стихов?
Один режет себе ухо, другой попадает в какие-то передряги. Третьи, как в классическом сатирическом рассказе изобретают жизнеописание некого художника, заканчивающееся имитацией его похорон, после чего картины последнего начинают раскупаться, как акции МММ в эпоху перестроечного затмения мозгов. А Ахматовой-то и сочинять ничего не надо. Сама жизнь, сама история подарили ей такую биографию, которой хватило бы на десяток прозябающих в малоизвестности поэтов.
Что касается собственно поэзии, то еще Хайдеггер постулировал, что высший, на его взгляд вид искусства – поэзия – «есть творчество языка, а последний – являет собой «дом бытия».
(Подробнее см.: Гайденко П.П. Искусство и бытие. М.Хайдеггер о сущности художественного произведения. – В кн.: Философия. Религия. Культура. – М.: Наука, 1882, цитата  дана с стр.200)
Иначе говоря, - поэзия – разведка словом. А что у Ахматовой? – Сплошь и рядом образы, кажущиеся знакомыми и не новыми, как роса на траве или цветы в самом обычном поле (вроде «склоняет сизокрылая заря» и т.д., и т.п. – Соч. в двух т. – М.: Правда, 1982. -  Т.второй, с.30). И рифмы, затертые до банальности: рос- кос, дыханья – увяданья, березами – грозами, бремя – темя, семя, время.
Разве это сравнишь  с прорывами Маяковского: «жизнь свою им – за что воюем?», «не для вас уделить ли вам? – Жизнь прекрасна и удивительна», «добыча радия… - единого слова ради»?  Да и с чисто поэтическими прорывами шестидесятников, включая и менее известного, чем многие, бывшие в первых рядах, но богатейшего не только по сути и мощи чувств, а и в рифмовке Чичибабина, сопоставить трудно.
Разве Хайдеггер и многие из тех, чьи мысли двигались в том же направлении, не правы? – Мне кажется,  правы. Так в чем же дело? –
В раздутости славы, набившем оскомину пиаре, который хозяйничал в мире творчества задолго до того, как стало модным само это слово?
А дело в том, что собственно поэзия – многоцветна, как радуга. И Ахматова – один из удивительнейших образцов «использования» (каким казенным и инородным выглядит здесь это слово) лишь определенных цветов палитры при той органичности слияния в лучших стихах мысли и чувства, при которой и творчества- то не ощущается. А что же ощущается? – Дыхание даже не поэта, а просто человека, женщины. И это отсутствие искусства видимого, оказывается, тоже способно стать искусством поэзии.
И только что написанное – не просто игра слов. Не экивок в сторону устоявшихся мнений об известном имени. Я сам не из поклонников Ахматовой. Да и само слово поклонник не для меня. Просто у кого-то в какой-то момент находишь созвучное с тем, что чувствуешь, о чем думаешь сам, а у кого-то – нет. Ахматова долгие годы была для меня отчужденно холодной и простоватой, а ее творчество чем-то вроде античной статуи, изваянной еще до рождения римского портрета.
Но вот ведь чудо! - Стоило после встречи с другом, взять (в который уже раз!) старенькие томики – и в простом, да еще и чурающемся громыхающего накала чувств, ощущаешь то, что еще вчера проходило мимо сознания, словно тени далеких облаков.
Попробуем же прикоснуться – только прикоснуться к некоторым из ее строк Начнем с парадоксального:
Жрицами божественной бессмыслицы
        Назвала нас дивная судьба.
Уже одни только эти строки – образец ненавязчиво чистой поэзии. Последуем далее.
Но я точно знаю, что зачислятся
Бденья у позорного столба.
 
        И свиданье с тем, кто издевается,
И любовь к тому, кто не позвал…
Посмотри туда – он начинается,
Наш кроваво-черный карнавал (с.360.
Для того, кто как-то знаком с историей, казалось бы, все ясно: и «бденья у позорного столба», и «свиданье с тем, кто издевается», и «кроваво-черный карнавал» - это же судьба поэтессы, то,  что пережито ей за долгие годы гражданской войны, репрессий, да и не только. 
Где же тут парадокс? – Да в том, что строки, которые так удобно трактовать, как рожденные «жуткой социальной действительностью», датированы 1910-ми годами, когда еще не было никаких хлестких фраз о «полу-монахине, полу-блуднице», когда не было лагерей и тюрем будущего, и прочего, и прочего, хотя «кроваво-черный карнавал», независимо от того, какой смысл вкладывала в эти слова сама поэтесса, явно начинался.
А вот стихи уже  1959 года:
Пространство выгнулось и пошатнулось время,
Дух скорости ногой ступил на темя
Великих гор и повернул поток.
Отравленным в земле прозябло семя,
        И знали все, что наступает срок (сс.66-67).
Или вот стихи 1960 г. (1 июля):
        Хулимые, хвалимые!
Ваш голос прост и дик.
вы – непереводимые
Ни на один язык.
 
Надменные, безродные,
Бродившие во тьме.
Вы самые свободные,
А родились в тюрьме.
Мое благословение
Я вам сегодня дам.
Войдете вы в забвение,
Как люди входят в храм (сс.70 -71).
А вот строки, дышащие напоенным тревожной грустью воздухом предосени, хотя и написаны они в октябре:
Сегодня я туда вернусь.
Где я была весной.
Я не горюю, не сержусь,
И только мрак со мной.
Как он глубок и бархатист,
Он всем всегда родной,
Как дерева летящий лист,
Как ветра одинокий свист
Над гладью ледяной (это уже зримый октябрь) (с.68).
 
А как звучат строки прорвавшиеся из 20-х?
 
Здесь девушки прекраснейшие спорят
За честь достаться в жены палачам.
Здесь праведных пытают по ночам
И голодом неукротимых морят (с.41).
 
Правда, иной эрудит может вспомнить и строки, прозвучавшие в 1949-м:
И благодарного народа
Вождь слышит голос:
                                      «Мы пришли
Сказать, -
                  где Сталин, там свобода,
Мир и величие земли!»
И это восклицала та, которая стремилась запечатлеть муки народа в дни «сталинизма»?
Что тут мыслимо, что немыслимо – судите сами. Я пока не буду спешить со своими предположениями. Замечу лишь то, что может показаться неожиданным для тех, кто перекормлен публицистикой, но довольно банально для историка. О чем же речь?
О том, что узко увиденные «социальность», «антикультовость», «критичность по отношении к советскости» с точки зрения истории мировой культуры и истории в целом сами по себе малоинтересны. Ну, представьте, что сегодня перед вами сочинения, из которых плещет: Хаммурапи издавал свои законы, а сам-то, ого-го, какой тиран!  А Хеопс построил свои никчемные пирамиды, не только истязая свой народ, но и, направив в лупанарий (попросту дом удовольствий) свою дочь для сбора средств на великое строительство, а уж о Цинь Ши Хуанди и говорить нечего! Точнее, можно столько сказать, что вся древняя предыстория имперского Китая увидится бешеной пляской тирании и произвола.
Но, мне думается, что, пойдет ли речь о Библии, о светской ли поэзии, включая и стихи Ахматовой, конкретно- историческое будоражит и умы, и сердца будущих поколений, лишь тогда когда оно становится надисторичеким. Иными словами, когда в образах и черточках событий, дуновении чувств оказывается нечто такое, что воспринимается читателем, слушателем…, как нечто близкое его времени и ему лично. То же, как мне кажется, мы чувствуем и в отдельных капельках стихов Ахматовой. Без крика, без нажима, ровным (?) голосом, простейшими словами она выражает то, что проходит сквозь времена, не застревая лишь в том настоящем, которое, подчас, чем более оно актуально, тем стремительнее становится прошлым.
При этом у Ахматовой есть и стихи, поразительно глубокие  в психолого-философском плане. Вчитайтесь в афористические строки, написанные в начале семнадцатого года, когда ей не было еще и тридцати:
 
Соблазна не было. Соблазн в тиши живет.
Он постника томит, святителя гнетет.
 
И в полночь майскую над молодой черницей
Кричит истомно раненою птицей.
 
А сим распутникам, сим грешницам любезным
Неведомо объятье рук железных.
Я сознательно опускаю лирику ранних десятилетий. Здесь что-то может выглядеть гербарийным, напоминающим о тех формах выражения чувств, и, быть может, самих чувствах, которые отцвели в Иные времена. Что-то – слишком уж обычным и т.д., и т.п. Но такой анализ – тема отдельных статей, причем таких, которые возможны лишь при резонансе каких-то чувств и переживаний.
Мне же хотелось бы завершить эти наброски странной, неожиданно всплывшей во мне ассоциацией: вспомнились старые советские стихи известного в прошлом поэта (желающие могут легко найти их) о тонувшем корабле и лошадях, которые волею судьбы оказались в океанских волнах. Поначалу они плыли. Плыли, как в обычной реке, но со временем, обессиливая, тонули.
Наверное, стихи были не такими уж слабыми, если остались в памяти ( хотя память – девица капризная). Но они оставили ощущение написанности, а не выдоха. Поэт увидел тему и описал, то, что могло бы быть замеченным. Как, скажем, в идентичных по проблематике стихах Евг.Евтушенко и А.Вознесенского «Могила ребенка» (Евт.) и «Плач по двум не рожденным поэмам». Евтушенко, который (любим он кем-то или не любим), но в некоторых иных стихах (напр. «Монолог битников») глубже Вознесенского, здесь же, подобно автору стихов о лошадях, увидел тему и то, что можно почувствовать, ее коснувшись, а Вознесенский («Мы столько убили в себе, не родивши…), выплеснул на книжные страницы обжигающий сплав мысли и чувства.
Если же вернуться к Ахматовой, то в самых значимых и надвременных своих стихах (каких – перебирать не мне) сильна тем, что не описывает лошадей в океане, а сама становится той лошадью, которая, поначалу просто плывет, еще не осознавая разлива окружающих ее вод, а затем и начинает захлебываться в этих водах. Просто захлебываться, без картинных сцен и эмоций. И, быть может, именно эта способность передавать не просто информацию о чем-то, а состояние души, сопряженное с информацией, и есть то, что мы называем поэзией?
Вполне понятно, что тут Ахматова не исключение, а рассуждения мои банальны. Но я вспоминаю о ней, думая о поэзии современной, в том числе и провинциальной. Отбрасывая графоманство и околопоэзию, к которой, как автор горсток эпиграмм, причастен и я сам,  вижу и владение словом, и чувство звука, и, выражаясь языком профессиональных музыкантов и спортсменов, хорошо поставленную руку. Но мне очень часто не хватает жизни. Даже не в смысле биографического, а внутреннего опыта. Тех самых лошадей, которые, захлебываясь в океанских водах, транслируют нам свое состояние.
Может быть, это потому, что нет океанов? А, может быть, и не только поэтому или совсем не поэтому?..
 
© Бондаренко Ю.Я. Все права защищены.

К оглавлению...

Загрузка комментариев...

Дом-музей Константина Паустовского, Таруса (0)
Беломорск (0)
Троице-Сергиева лавра (0)
Храм Казанской Божьей матери, Дагомыс (0)
Москва, Центр (0)
Долгопрудный (0)
Беломорск (0)
Старая Таруса (0)
Москва, Фестивальная (0)
Троицкий остров на Муезере (0)

Яндекс.Метрика

  Рейтинг@Mail.ru  

 
 
InstantCMS