Литературное объединение «Петрович» г. Азова создано в сентябре 2002 года и названо в честь известного российского поэта-песенника Юрия Петровича Ремесника. Ныне это одно из наиболее известных литературных объединений Ростовской области.
Руководитель – Щербина Н.М., заместитель –
Дик Н.Ф.
Литературное объединение «Петрович» представляет:
ДИК Николай Францевич
ПРОЩАЛЬНАЯ ПОЛНОЧЬ
Выдохлось лето, уходит
через дворы новостроек.
В полночь, по мокрой погоде,
с участью грустной не споря.
Осень его провожает
окнами спящих окраин,
а в полусонном трамвае
шепчутся летние тайны.
Им-то конечно известно,
что и кому не допето,
и почему в поднебесье
прячется таинство лета.
В звёздах запрятано дальних
на год, а то и на меньше,
чтобы порой благодатной
вспомнить о лете прошедшем.
Позже, а в эти минуты
август по тропочке узкой…
И у подъезда кому-то
стало от этого грустно.
ТРОПА СПРАВЕДЛИВОСТИ
Не всё ещё потеряно,
не всё в конце пути.
И можно быть уверенным,
что есть куда идти.
Тропинка справедливости,
поросшая травой,
ведёт по Божьей милости
заблудшего домой.
Но как не оступиться бы,
не отравиться злом,
не загулять с блудницами
за праздничным столом?
И где найти терпение
пройти сквозь бред и муть,
преодолев сомнения
с тропинки не свернуть?
Открой себя Всевышнему,
поверь, что Он в тебе,
избавься от излишнего
на праведной тропе.
Исчезнут сразу трудности,
а с Господом в груди
до Истины и Мудрости
совсем легко дойти.
К ЛЕРМОНТОВСКОМУ ЮБИЛЕЮ
Лихой гусар с горящим взором,
талант, несущий людям свет,
печальный Мцыри и Печорин,
влюблённый Демон, и поэт.
Достойным рыцарем эпохи
при жизни стал и слово «Честь»
принёс к подножию Голгофы,
всем доказав, что правда есть.
Таких не много у России,
кто жизнь прожил не на показ,
не пощадив года младые
за Подмосковье и Кавказ.
В ком воедино и навеки
сплелась в рисунках и стихах
драматургия человека
в его обыденных грехах.
Талант от Бога вне забвенья,
стихам небес неведом срок…
И рвутся к новым поколеньям
слова из лермонтовских строк.
ПО ЗАПОВЕДЯМ
Не суди, да не будешь судим;
не перечь пресвятым небесам.
Чтобы старость не встретил один,
не спеши доверяться словам.
Не иди напролом в темноте,
выбирай только праведный путь;
не давай ярко-льстивой мечте
глупый повод себя обмануть.
Не убий, но умей постоять
за родную сторонку и честь,
за надёжных друзей и за мать,
и за правду, пока она есть.
Научись за ошибки не мстить,
укрощать необузданный гнев
и удерживать счастье за нить,
чьё-то сердце своим обогрев.
Не рядись в дорогие шелка
и не ставь свою душу на кон.
Не смотри на людей свысока…
Лишь тогда будешь Богом прощён.
РОДНОЙ ЯЗЫК
Родной язык дарован Богом.
В нём слава дедов и отцов.
Пронёс достойно по дорогам
он завещанья мудрецов.
И в час в разлуки, в миг печали,
на узел связывая нить,
мужи потомкам завещали
язык Отечества хранить.
Пока язык живёт на свете,
стихи летят из-под руки.
Но все живущие в ответе
за суть написанной строки.
За чистоту родного слова
несёт ответственность любой,
не засоряя сквернословьем
безумной ложью и враждой.
Не забывай, по Божьей воле
речь для общенья создана…
Пока родной язык глаголет,
живёт великая страна.
К ЛЕТНЕЙ ПТИЦЕ
Осень в гору, летней птице
с октябрём не по пути.
Ей бы в август облачиться
или март в траве найти.
Но не выйдет, и придётся
улетать в страну морей,
где всегда сияет солнце,
а зима в сто раз теплей.
Птица лета, чудо-птаха,
забери меня с собой
от предчувствия и страха,
нарушающих покой.
Унеси, прошу, подальше
от печали и беды;
от неискренности фальши,
если сможешь, огради.
Может вместе мы до лета
тихо, мирно проживём,
и вернёмся в пору света
в дом отеческий вдвоём.
КОГДА-ТО…
Когда-то мы ходили в гости,
чаи гоняли с пирогами,
и вечерами на помосте
не разбирались кулаками.
Наивно жизнь текла и проще
решались мелкие проблемы,
а соловьи влюблённым в роще
могли пропеть в любое время.
Зарю встречали под окошком,
закаты прятали в карманы,
встречали вёсны под гармошку
и запрягали зимы в сани.
Горбушка хлеба – слаще мёда;
косынка яркая – подарок,
родство не мерилось доходом,
а руку помощи задаром…
В другой стране, в другое время.
Но счастлив тот, кому досталась
щепотка прошлого эдема –
ему неведома усталость.
ПРИДУ ДОМОЙ…
Приду домой издалека
по Водолею,
напьюсь парного молока
и захмелею.
Присяду тихо под окном,
забуду годы,
не вспоминая о плохом
и непогоде.
Прижмусь стареющей спиной
к родимым стенам –
на полчаса с самим собой
под впечатленьем
ушедшей в прошлое весны,
босого счастья,
где все считались и равны,
и неопасны;
взрывался в небе только гром,
а не снаряды,
и счастье детства перед сном
ложилось рядом…
Очнусь и молча возложу
цветы к порогу.
Затем опять – по виражу
своей дорогой.
О ДОБРЕ И ЗЛЕ
На добре беду не строят,
от добра печаль не ждут,
только ходит злоба строем,
на костях растёт редут.
Что же завтра перевесит
на весах добра и зла,
если ноты светлых песен
жизнь в былое унесла?
Неужели послезавтра
станут честь или добро
выдавать у психиатра,
как диагноз под ребро?
Неужели так и будет
через месяц или два,
и безжалостные будни
не заметят Покрова?
Не позволим! Светлый Боже
помоги в борьбе со злом,
чтоб грядущий день погожий
встретить с честью и добром.
© Николай Дик, г. Азов
КАЛУШЕВ Юрий Николаевич
Стихотворное прочтение притч
В ПОГОНЕ ЗА СЧАСТЬЕМ…
Раз старая мудрая кошка, лежала и грелась на солнце,
Коту просушила сапожки, вдруг звякнуло что-то в оконце!
А рядом внизу, на лужайке, котёнок, смешней оригами,
Пустился с хвостом в догонялки, носясь, по поляне кругами!
Лениво проныру спросила: «Ну, что за занятье пустое?!
Теряешь последние силы, движенье твоё холостое!»
«Сказали, что хвост – моё счастье! Схвачу – жизнь свою обеспечу,
Сметаной и рыбкой, как в басне, где только удача – навстречу!»
В усы улыбнувшись, мурлыча, поведала мудрая кошка:
«Ей очень знакомая притча, где яркая суперобложка!»
«Когда я была молодая, меня точно так надурили,
Не ела, не пила три дня я, всё хвост ухватить норовила!»
«Отчаясь, себе приказала – в путь, к счастью, дорогой лесною,
И тут к удивленью узнала, что хвост мой шагает за мною!»
За счастьем не мчитесь по кругу, не рвитесь за ним в поднебесье,
Оно вас обнимет, как друга, и будет идти с вами вместе!
НЕ ЕЗДИ БЫСТРЕЕ, ЧЕМ АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ
Не гонщик «Формула-Один», наш городской обычный парень,
Но, как и те любил экстрим! Был просто Богу благодарен!
Что смог купить себе Ниссан, шестьсот лошадок под капотом,
Купаясь в этом драйве сам, мечтал друзей сразить полётом!
И вот их четверо в авто, на виражах мотор рыдает,
В сиденья вдавлены зато, и побледнели, так бывает!
Чуть не порвав дороги нить, и только чудом не разбившись,
Один просил остановить, и вышел вон, перекрестившись!
За ним последовал второй, сойдя скорей за поворотом,
Мерцая новой сединой, с трудом удерживая рвоту!
Держался дольше третий друг, сошёл, качаясь, после дрифта,
В глазах, движениях испуг, как у сорвавшегося лифта!
Подумал гонщик: «Слабаки!» И, газ, вдавив, с размаху тронул!
Вдруг, кто-то мыслям вопреки, в купе пустом плечо затронул!
Притормозив, водитель замер: «Мне объясни, что это, Боже!?»
В ответ: «Я твой Хранитель – Ангел! И вслед за ними выйду тоже!»
ВСЁ СУЕТА И ТОМЛЕНИЕ ДУХА…
По следам Екклесиаста
Всему есть время, время – всякой вещи, рождаться – время, время – умирать,
Не будем же при этом безутешны, и высшие законы попирать!
Циклично всё, есть время насажденья, потом приходит – с корнем вырывать,
Сначала время – страшного сраженья, за ним наступит – раны врачевать!
Есть время разрушать и время строить, рыдать навзрыд, безумно хохотать,
Есть время возносить своих героев, и вскоре время их же распинать!
Приходит время сетовать и злиться, затем плясать и громко ликовать,
Всё это многократно повторится, и ничего не сдвинется на пядь!
Ещё вчера разбрасывали камни, и вот сегодня время собирать,
Вчера стоял за счастьем сзади крайним, сегодня первым мощи ублажать!
И тем, кто обнимался накануне, вдруг время от объятий ускользнуть,
Ты только на коне летел в июне, а в октябре спины не разогнуть!
Есть время находить, затем теряя, стремясь сберечь и выбросить потом,
Казалось, что нашел ключи от рая, а заглянул Гоморра и Содом!
Есть время раздирать, затем сшивая, молчать убито, страстно говорить,
В любви сегодня пламени сгорая, и «Ненавижу!» – завтра объявить!
Всё по спирали, иногда по кругу, вслед за войной придёт, конечно, мир,
Но ненадолго снимите кольчугу, снаряд уже готовит канонир!
За летом осень ляжет желтой пастой, затем зима, в преддверии весны,
Послушайте из уст Екклесиаста, как относиться к этому должны!
«Всё суета вокруг, томленье духа! Рыдая, ничего не поменять!
Циклично всё, блаженство и разруха, а потому на жизнь не смей пенять!»
«Пути Господни неисповедимы, и смертным разобраться не дано.
Каким мы ветром в этот миг гонимы, взлетаем вверх или идём на дно!»
«ИЗМЕНИ СЕБЯ»
Принёс стопу характеристик, Господь внимательно прочёл,
Затем ему суфийский мистик сказал, что очень огорчён:
«Ты создал этот Мир чудесный, пик Совершенства и Добра,
Но Человеку стало тесно, подкрались смута и хандра».
«И ну шептать, вселять сомненья, то безобразно, то серо,
Кто помоложе – грех паденья, а кто постарше – бес в ребро!
«Всё надо срочно переделать, завоевать, найти пути,
Земля, устав от беспредела, вот-вот попросит всех сойти!»
«Добралась Африка до чумов, Европы ловит, SOS, радар,
Ещё чуть-чуть, в momento uno, звездой угасшей лопнет шар!»
Всевышний мистику промолвил: «Не так трагично всё в миру!
Да, кой-кому отправлю молний, иным – награды подберу!»
«Ты тоже был младой, бескрылый, в основе всех твоих молитв,
Звучало: «Господи, дай силы! Мир изменить на поле битв!»
«Взрослее стал, в молитвах слышно: «На половину жизни нить!
Цель не достиг! Дай сил, Всевышний, семью хотя бы изменить!»
Мечтал, горел, не бил баклуши, каков на финише итог?
Не изменил и не улучшил, и вновь молил меня: «Мой Бог!
Совсем немного лет осталось, я пуст и некого винить,
Мне силы дай, хотя бы малость! Cебя надеюсь изменить!»
«Увы, но было слишком поздно, ты перед смертью помудрел!
Писал бумаги виртуозно и был допущен в мой придел!»
«Бери перо, строчи депешу: «Спешите Господа понять!
Замрите – конный или пеший! Не надо этот Мир менять!»
«Хоть вы бедняк, хоть храбрый Витязь, укоротите бег и прыть!
Своим творением займитесь! Cебя стремитесь изменить!»
РАБ И ЛЕВ
Всё, что ярко и броско – тленно и преходяще,
Давних лет отголоски, учат жить в настоящем!
Мы сегодня, читатель, в мир заглянем античный,
И копнём, как старатель, новой радуясь притче!
Раб бежал от побоев, сбив треножные цепи,
Мимо грозных конвоев, в старом грязном отрепьи!
Взяв предгорье к рассвету, пал у входа в пещеру,
Но убежище это приглянулося зверю!
Лев могучий и страшный с окровавленной лапой,
Как котёнок домашний, от бессилия плакал!
Раб, дрожа от рычанья, вырвал шип, видно кактуса,
Превращая отчаянье, в радость высшего качества!
Льву пусть есть очень хочется, не гиена голодная,
В царстве леса Высочество – существо благородное!
И как только поправился, превратился в воителя,
На охоту отправился, угощая спасителя!
Время тихою сапою, подошло! На прощание,
Лев махал ему лапою, помня благодеяние!
Год промчался дарованный, раб был схвачен солдатами,
В Рим доставлен закованным, перепуган расплатою!
Пред толпою ликующей, должен он, бедный, сломленный,
Без меча, в жалком рубище, биться с зверем некормленым!
Только чудо случилося, лев, узнавший спасителя,
На людей ощетинился, лёг у ног победителя!
Гладя гривою грозною, ноги, камнями сбитые,
Этой сценою слёзною, восхищалися зрители!
Император, растрогавшись, дал свободу им жданную,
Бывший раб с зверем обнявшись, наслаждалися манною!
Так добро обернулося, что казалось немыслимым,
И к владельцу вернулося, став прописанной истиной!
НЕ ГОВОРИ, ЧТО ЖИЗНЬ ПЛОХАЯ
Казалось, нет судьбы несчастней, в потёртый плащ вцепилась бедность,
Кому-то туз козырной масти, а здесь сплошная беспросветность!
Всем говорил, что жизнь плохая, жена ушла, долгов трясина,
Паденье в пропасть, предрекая, и осень вторила плаксиво!
Раз к мудрецу пришел, уставши, от разных бед и безнадёги,
Делясь своим решеньем страшным, приблизить время эпилога!
Прервать в петле души метанья! Сказал мудрец: «Подумай всё же!
Ты не один на испытаньи! Господь услышав, подытожит!»
«Что лет плохих ещё не ведал, и в десять раз одарит хуже,
К моим прислушайся советам, и попадёшь на званый ужин!»
«Всегда тверди, что жизнь прекрасна! Так хороша и многолика!
В халат укутала атласный, с руки кормила земляникой!»
«Господь в ответ, с небесной Кручи: «Хорошей жизни ты не ведал!
И даст тебе раз в десять лучше, чтобы в Астории обедал!»
«И не один, с прекрасной дамой, вкусив Всевышнего заботу,
Забыв про плащ свой старый, рваный, судьбы любуясь поворотом!»
© Юрий Калушев, г. Азов
ВЕЛИКИЙ Александр Алексеевич
ДЕЛА ДУРАКА
1.
Дела у нас хорошие,
Только не с руки.
Собирают грошики
Наши старики.
Стонет понижаемый
В дворню депутат:
Старость уважаема,
Только без оплат.
А бояре – мать их так! –
С их-то ли высот
Замечать внимательно,
Чем народ живёт?!
Баночки да скляночки –
Ковыряй обед,
Отвезёшь на саночках
Ржавый вторчермет.
На почтамте пенсию
Наскребёшь в горсти.
Что ж тебе не весело?
Господи, прости…
2.
А центрА с окраиной
Начали резню.
Режет Авель Каина,
Рубит на корню
Собственное прошлое,
Братовую кровь.
Если только можно бы –
Радость приготовь
Этому убогому
Шабашу взамен.
Чем не милы богу мы?
Добрые! – всё тлен…
Ничего дороже нет
Клёкота в груди.
После тени – только свет?
Он ли впереди?!
3.
У тебя – совсем простой вопрос.
У меня – безумие ответа.
Мне декабрь сквозь снега донёс
Пониманье отжитого лета.
Он чертил ребячески смеясь
На стекле дороги и зигзаги.
И метелью гиблою неслась
Моя страсть к чернилам и бумаге.
Нет ответа! И не может быть!
Потому и кажется неверной
Сладкая рождественская сыть
В мире отрешения и скверны.
Нет ответа…
И к чему ответ?
Если в мёрзлой вековой дороге
Только снег напоминает свет
И совсем без радости – о боге.
Кратно одножильному пути
Разбивает перекрёстки судеб
Наше время. И моё «прости»
Не тревожит охладевших судей…
4.
Ещё вчера
Мы верили ветрам.
А нынче сам
Себе почти не веря,
Я открываю
Новым небесам
И окна,
И замученные двери.
Каков удел
У старого глупца?
Не пить с лица
И не крестить с соседом
Своих детей?
Не истиной, а бредом
Переполнять
Холодные сердца?
Иль проще? –
До последнего глотка
Судьбы своей
Испытывая жажду,
Глотать слова,
Умолкнуть чтоб однажды,
И заслужить тем титул дурака.
НАТЮРМОРТ
Они ещё наивно живы –
Цветы, что сорваны с утра, –
И полыхают ярко гривы
Их лепесткового костра.
Случайным приложеньем к чаю
В утробе вазовой стоят
И судорожно источают
Прекрасной жизни аромат.
Не понимая перспективы,
Совсем не думая о «той»,
И мы с тобой похоже живы
И пахнем верой и мечтой.
КАК ХОРОШО!
Как хорошо
в июньский зной и паль,
когда расплавлен даже жизни стимул,
вдруг вспомнить заметеленную даль,
колючим ветром щиплющую зиму.
Подъезда пересоленный порог
и лед, уставший от ночных примерок,
и бряцанье подкованных сапог
медлительных пенсионерок.
Люблю метели белое бело,
когда уют в одежды спрятав глубже,
любуешься на то, как ветер лужи
за ночь седую превратил в стекло.
Как бабушка –
заправский альпинист –
с клюкой берёт вершину за вершиной
и мир, перевернувшись небом вниз,
глядит, как с горки катятся машины.
Как ветки лопаются
коркой льда,
как детвора заснежена и грóмка,
как заметает тропки без следа
сувоями шершавая позёмка...
А после, вспомнив таящий стозвон,
втройне счастливее от снежных story,
оставить свой прогнувшийся шезлонг,
и улыбаясь,
бóсо тронуть море...
ВАРИАНТ
Если нет вариантов, как высказать болевых –
Тогда молча давай…
Между проволок бельевых
Я иду, как трамвай.
Ещё меньше мне кажется крошечный двор,
Чем шкатулка для слов.
Не достаточно сух стихотворный мой толуол
Для подрыва основ.
И молчание громким своим затыкОм
Провалило мне грудь.
Я был музой любим, а потом – мимолётно знаком,
А потом – не вернуть.
Так оставь все попытки себе о себе рассказать –
Бесполезный сквозняк
От раскрытых сердец светом режет глаза,
Что слезятся и так…
Наша вычурность вдоволь насытила рухнувший мир,
Чтоб быть лидером блюд.
Так не лучше ли веком проверенный аперитив
Под замшелый дор блю?
Это будет честнее, чем каяться в липких грехах
Тем, кто грешен втройне, –
Проходящим касательно дать не остаться в стихах,
Как и миру в войне…
ЯДОВИТЫ
камни ядовитые проглочены,
смерть глядит сквозь скважину
замочную,
в путь последний одеянья сложены,
только глупое щебечет тело: кто же мы?
брюки и носки давно разглажены,
смерти мало стало этой скважины
и рука к звонку дверному тянется,
тело ж просит, глупое, – останемся?!
в бледный узел затянули поручни
дрожь предательской живучей сволочью…
смерть пыхтит себе висок наесть…
Что же мы ждём, родное, –
окна есть?
© Александр Великий (Светай), г. Азов
ГОЛОВКО Максим Максимович
ЗАКОН ВСЕМИРНОГО ТЯГОТЕНИЯ
И небо падало на дом садовника,
Меж домом плотника и домом бортника.
Четыре всадника играли в салочки,
Им пела Старая свои считалочки.
Эксперты разные делились мнением,
Слетались стаями, садясь на дерево.
Статьи печатали и комментарии,
Карьеру строили, себя пиарили.
А под садовником земля разверзнулась,
И тело падает его, истерзанно.
А бортник с плотником склонили головы.
Глаза печальные, и позы – скорбные.
Жена садовника у края пропасти
Давала следствию ЧП подробности.
В саду оцепленном созрели яблоки,
Их демонтируют стальными граблями.
Мужчина падает к ядру планетному,
И кормит мантия его секретами.
И ничего ему уже не хочется,
В таком падении лишь одиночество.
Мужчина вниз летит, и небо падает,
Цветенье кончится лишь листопадами,
И вся вселенная – одно падение,
Закон всемирного тяготения.
ПРО СУП, ФИЛЬМ И СЧАСТЛИВЫЙ ФИНАЛ
Мой друг и его подруга
Любят наверно друг друга.
И в этом лишь их заслуга,
Но это не навсегда.
По капле в тарелку супа
Стекает коварно скука,
Пресыщенность бытовухой,
Что тоже не навсегда.
Мой друг остается дома
Один, со своей знакомой,
(Подруге его не знакомой)
И смотрят они кино.
Подруга не знает словно,
Но чувствует безусловно,
Что что-то уже не ровно,
И ей, как бы, все равно.
Но друг и его подруга
Не любят уже друг друга.
Случилась тарелка супа
И фильм о большой любви.
Подруга уже не друга.
И друга не гложет скука,
Все счастливы, и подруга
Себя обрела с другим.
ЖАДНЫЕ БОГИ
Сонное солнце
Стонами льется,
Мне остается одно:
Двигаться к свету.
К черту секреты,
ОН разгадал их давно.
Пламенем память
Руки избавит
От заржавевших оков.
Трудно представить
Что позабавит
Жадных до крови богов.
В этом вся прелесть –
Нежность и ненависть
Тонко в подкорке сплелись.
Светлый мой ангел
Сердце избавил.
Снова лечу, только вниз.
В сумерках, ночью,
Мир обесточен,
Мне остается одно:
Двигаться к свету
На край планеты,
В любую из многих сторон.
МОЯ ЛУНА
Ты ясное тело небесное
я – дряблое тело наземное.
Брожу, изучая окрестности,
со страхом считаю затмения.
Не вижу я дальше возможного,
мой мир – горизонт восприятия.
К тебе же все нити проложены,
Пути и дороги налажены.
И только во сне, так случается,
Твой мир постигаю за гранями.
Мы здесь ненароком встречаемся
Быть ближе к тебе получается.
Вокруг тишина многогранная,
Не властна здесь верст математика,
И над облаками и странами
Мостом к тебе тянется радуга.
Ты ясное тело небесное,
Ты сердце души моей маленькой.
Я не заплутаю на местности,
Ведомый неведомым пламенем.
МУЗА
От меня мою музу в музее прятали,
По углам выставляя её с разных ракурсов.
Я нашел, но мне было не слишком радостно,
Я невинности оной искал доказательства.
Мою музу в музее взглядам лапали,
И слюной поэтической растекались по полу,
А вокруг понаставили чьи то статуи,
Чьи то бюсты, фигуры и попы голые.
Моя муза сверкала улыбкой нежною,
Вдохновляя на подвиги кого не попадя.
Я метался по залу как зверь бешеный,
Думал, уж лучше пропади она пропадом!
И пропала, попала в коллекцию частную,
И туристы слюной на других истекают все.
И отныне мне в творчестве нету радости.
Хоть бери развивайся в кулинарной стезе.
Моя муза пылится в застенье с плесенью
И не видит ни лучика света белого.
Свет свечи и клочки бумаг истерзанных...
Что же милая с тобой сделал я.
Моя муза не вещь, не музейный предмет.
Свою жизнь обрела, прозаичный сюжет.
ФЕВРАЛЬ
Деревья плачут в феврале,
Когда Земля вполоборота,
Когда зимовье у исхода,
И солнце тянется к тебе.
Так плачут в жизни только раз,
Когда отвыли злые вьюги,
И опустились грузно руки,
И взгляд потух печальных глаз.
Так плачут на исходе бурь,
Под сенью неба голубого,
При свете солнца золотого,
Когда весенний бриз подул.
Когда истерзанное тело
В пустом покое онемело,
И взор безжизненно понур.
Деревья плачут в этот час.
И плачешь ты, не пряча глаз.
СНЕГ
А может быть, завтра здесь выпадет снег,
По снегу бесследно уйдем босиком,
В холодном тумане, подальше от всех
Мы вместе споем, друг для друга споем.
Ненастьем окутана сонная ширь,
И призраки чьих то пропитых надежд
Гарцуют над городом. Тронутый мир.
Нетронуты мы в тишине без одежд.
Грядущего топчется бес у дверей,
И в окна бесстыдно смотреть норовит.
Бессильны животные против зверей,
Бессильны и мы перед бездной обид.
Но если над городом кружится снег,
И белым страница на тексты легла,
Иди вслед за мной, и подальше от всех,
Никто не найдёт нас с тобой по следам.
ДВА НАВСЕГДА
Есть такое слово – «навсегда»,
Не «на годы», даже не «навеки»,
Кто то, не оставив и следа,
Уходя захлопнет плотно двери.
Тысячи сияющих минут
Искрами истлеют в бездне ночи.
Тысячи мгновений не вернуть,
Разочарование опорочит.
Есть такое слово «навсегда»,
Нечто что случается однажды.
Из под ног бегущая земля,
Образ что теперь один лишь важен.
Нечто что останется с тобой,
Нечто в чем ты до конца уверен,
Нечто в чем ты обретёшь покой,
Не боясь открыть любые двери.
Дерзости хватает иногда
Утонуть в любимом человеке.
Есть такое слово – «навсегда».
Не «на годы», даже не «навеки».
ЛЮБОВЬ РОБОТА
Я порой тебя плохо слышу,
И не в громкости вовсе дело.
Ты паришь в своих мыслях выше,
Я – в тебе же, душой и телом.
Записать каждый знак и пиксель,
Сохранить на задворках файлов,
Закодировать сложно мысли,
Гигабайтами грез хрустальных.
Я не мастер программных действий,
Не в моей это сфере власти,
Сохраню тебя интересней,
Во сплетении черной страсти.
Я пришью тебя ярким словом,
Тонкой ниткой по толстым нервам,
Красной буквой в слепом глаголе,
Я пришью и любя, и крепко.
И пусть слышу порой я плохо,
Дело вовсе не в понимании,
Мне достаточно только вздоха,
Чтоб постичь глубину терзаний.
И без слова я знаю точно,
То о чем ты сказать готова.
Ты моя под ногами почва,
Босиком по газону – снова.
Так пускай же несутся мимо
Мегатонны пустых вопросов,
Нет на свете страшнее силы
Той, что держит сквозь смех и слезы.
© Максим Головко, г. Азов
ОБОЛОНСКАЯ Юлия Александровна
ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ…
На заставке Питер,
А в душе тоска.
Мальчик слезы вытер,
Бледная рука.
Под глазами море,
Твёрдое чело.
Мы узнали горе.
Мы живём назло.
Почему же счастье
Через сильный страх?
Бушевали страсти
На семи ветрах.
За свои сердечки
Вырву всем сердца!
Не прощу осечки,
Встану до конца.
Помню все рассветы,
Но пришёл закат.
Сладкие сонеты –
Самый страшный яд...
* * *
Не стоит причинять добро,
Когда тебя не попросили.
Не тот, кто говорит, герой,
А тот, кому молчать по силам.
Считаешь, снял с себя ярмо,
Освободил от тяжкой ноши?
А мне, позволь, зачем оно?
Теперь я как всё это брошу?
Гордыня – худший из грехов.
Не успокоит, не уступит.
И этот факт совсем не нов:
Важней не «истина», а люди.
* * *
Я не верю в знаменья вселенной,
В третий глаз, третий лоб, третий хвост.
Не желаю быть лишь переменной,
По которой закрыли вопрос.
Где-то там средь далёких созвездий,
Не написано, кто же аз есмь.
Быть хорошей, бояться возмездий?
На ходу обрывать свою песнь?
Эта мысль слишком многим знакома:
Быть ведомым, не слушать себя.
Подчиняться каким-то законам,
Что придумали люди, скорбя
От того, что им много свободы,
От того, что боятся мечтать.
Проще ведь погадать на погоду,
Чем решение твёрдо принять!
Нет. Свой путь я сама выбираю
Безо всяких шпаргалок судьбы.
Пусть пройду я по самому краю,
Но пожну своей жизни плоды.
ГРУСТНОЕ…
Отрезана от мира,
В коробке заперта.
Одна в пустой квартире,
Давно уже не та.
Все звуки стали тише,
И не проходит свет.
На пыльных стенах пишет
Измученный ответ:
«Так надо и так дОлжно,
Положено терпеть.
Среди посулов ложных
Есть истина на треть»
Считает дни до воли,
Царапает замок,
Прислушиваясь к боли,
Оттягивая срок.
За что ей эта плата
За счастье и за жизнь?..
Кровать, окно, палата.
Держись, держись, держись…
* * *
Меланхолия – сестрица,
Знойный город, горький дом.
Мне так хочется забыться,
Жизнь, обложенная льдом.
Льдом обложенное сердце
Вечно, глупое, горит.
Километры, килогерцы,
Одинокий душный скит.
Вам хотелось? Получите!
Вот билет в один конец!
Только не забудьте свитер…
Всё же как тяжёл венец
Этой странной несвободы
На свободе чистых чувств.
Зной. Луна на небосводе.
Лёд растаял. Здравствуй, грусть.
* * *
Ты ушёл, а я совсем не знала.
Ты ушёл, и слова не сказав.
Стану вечным жителем вокзала,
Средь толпы скрывая детский страх.
Поезд шёл со станции Влюблённость,
Пролетая станцию Всегда.
Были мы вдвоём? Определённо.
Быстро промелькнули те года.
Стала я серьёзней и достойней,
Завела собак, потом детей.
Вспоминала редко и спокойно
О накале девичьих страстей.
Старые друзья, случайный вечер.
«Слышала? Давно за грань ушёл»
Перед взором расплывались свечи…
«Что с тобой? Тебе нехорошо?..»
Что вы, перестаньте, я в порядке.
Шок прошёл, и боль почти, почти.
Просто в сердце новая заплатка,
Маленькая дырочка в груди.
Просто полюбила я вокзалы,
Там надежда будто бы жива.
Будто бы сейчас совсем за малым
Прозвучат заветные слова:
«Граждане, встречайте новый поезд,
Что идёт со станции Небес».
Что ты, я совсем не беспокоюсь.
Мне бы только знать, что не исчез…
СЫНУ
«За что тебе такое наказание?» –
Порой я в жизни слышу от людей.
И каждый раз не нахожу ответа,
Вот как сказать такое про детей?..
Любой ребёнок – это дар Бога.
Особенный же – это дар вдвойне.
Ведь знал Господь, что я его не брошу,
Победу одержу в своей войне.
Что буду для него всегда стараться
И буду больше всех его любить.
Ведь мой Илья – мой приз, моя награда.
И этого ничем не изменить!
© Юлия Оболонская, г. Азов
НОВИК Алла Геннадьевна
ЖИЗНЬ
Жизнь – это очень быстро!
Жизнь – это очень вкусно!
Жизнь словно пули выстрел.
Жизнь, лишь сквозное чувство.
Жизнь – как звук в перепонках.
Жизнь – в тебе глас бродячий.
Жизнь – будто нить. Так тонко!
Жизнь – и слепа и зряча.
Жизнь – резная фигура.
Жизнь – то боль, то здорова.
Жизнь ведëт, вдруг свернула.
Жизнь – путь справного слова!
* * *
Роса к восходу
В траве сиянием
Ковром наводным
К цветам послание
Шмелей к нектару
В пыльцу ныряние
С огнём поджарым
В амбре витанием
Туман лиловый
Воздушным змеем
К реке с любовью
Объятием верным
Душа, как солнце
В пирог с малиной
Со вкусом льëтся
К утрам родимым.
* * *
До рассвета туман
На поляны осел
По тропинкам лесным
Пробирается в бор,
Как поток голограмм,
Приведений в белом
Торопливо смешных
Там ведут разговор.
Просыпаются в свете
Все деревья с цветами.
Голоса звонких птах
Разливаются вдаль
И туман в предрассветье
Разбросал жемчугами
На атласных полях
Свой сибирский паскаль.
* * *
В Сибири июльский туман
К грибам говорят старожилы
Готовьте для ягод карман
С достатком, чтоб зиму вы жили.
От Дона держу узелок
Примет по России так много
Сундук каждый мне уголок
Готовит с запасом в дорогу.
Пройдусь по России своей
Земли своих предков вдохну
В истории наших семей
Я не телом, душой отдохну.
* * *
А мир звонит рассветом.
Такая тишина во мне.
Не слышно даже ветра.
Вуаль туманов на волне.
Кудрявых ив винтажность.
Лучи играют по траве.
От рос парует влажность.
Опять сегодня быть жаре.
И так быстра минута
Усладой в утренний часок.
Что день во мне пробудит?
Какая мысль мне даст в висок?
* * *
После летнего дождя
Свежий полдень повещает,
Что в закате луч горя
Лучше встретить с травным чаем.
В небе перья облаков
Значным текстом записали,
Будь к прогулочке готов!
Все в прохладе видны дали.
И смородины кусты
Спелой ягодой мигнули.
Ведь в бисквитах так вкусны!
В «День Отца» спечëм папулям!
* * *
Под сенью летних вечеров
Пришла пора мне отдохнуть.
Закатам улыбаясь вновь,
Понять божественную суть.
С листом качаясь на ветру
Легко прохладу затянуть
И дня ушедшего жару
Отправить с суетою в путь.
Смотреть на ласточек кадриль.
В цветник жужжащий заглянуть.
Сонату лунную в прилив
Послушать с звёздами чуть-чуть.
В беседке выпить мятный чай.
Слова бегущие черкнуть.
Я жду тебя. Ты не скучай!
Оставим ночи счёт минут.
© Алла Новик, г. Азов
© «Петрович», тексты. Все права защищены.
К оглавлению...
