ПРИГЛАШАЕМ!
ТМДАудиопроекты слушать онлайн
Художественная галерея
Москва, Центр (0)
Беломорск (0)
«Рисунки Даши» (0)
Суздаль (1)
Беломорск (0)
Москва, Арбат, во дворе музея Пушкина (0)
Дом Цветаевых, Таруса (0)
Храм Казанской Божьей матери, Дагомыс (0)
Москва, Долгоруковская (0)
Долгопрудный (0)
Москва, ВДНХ (0)
Москва, Ленинградское ш. (0)
Москва, Покровское-Стрешнево (0)
Микулино Городище (0)
Ростов Великий (0)
Беломорск (0)
Деревянное зодчество (0)

Новый День №2

     Несмотря на бурную дворовую жизнь с неизбежными синяками, ссадинами и содранными коленками, мне определённо не хватало романтики рыцарского подвига. А как же? Ведь мне уже исполнилось восемь лет. В сладких мальчишеских мечтах я обычно оказывался один на один с шайкой бандитов на вечернем проспекте, с улыбкой киногероя раскидывал их направо и налево, и высвобождал из плена симпатичную девчонку, вроде Ольги из 3-го «Б», которая жила в крайнем подъезде нашего дома. Она мне нравилась, потому что в профиль казалась похожей на британскую королеву, которую я лицезрел на одной из зарубежных треугольных марок в своей коллекции.
        Эту марку мне привёз отец из заграничной командировки. Однако девочка Ольга возникла в моих мечтах не случайно. В прошлом году во время летних каникул со мной приключилась романтическая история, когда поздним июньским вечером, пропитанным запахом сирени, в присутствии полной золотистой луны Ольга, которая раньше меня как будто и не замечала, вдруг подошла ко мне и попросила помочь ей погадать на какой-то большой черной книге.
       Мои друзья стояли в сторонке и посмеивались. Однако со мной произошло нечто необычное. Во время этого захватывающего дух таинства, когда книга будто бы отвечала на вопросы девочки, наши пальцы неожиданно соприкоснулись, и глаза встретились. С той секунды сердце мое оборвалось и сошло с привычной орбиты.
       До третьего класса мне вполне хватало обычных мальчишеских увлечений. Я разводил аквариумных рыбок, коллекционировал марки, значки, играл в футбол за районную сборную. В минуты бесшабашного веселья забирался с дворовыми пацанами на крышу пятиэтажного дома, швырял под ноги прохожим наполненные водой резиновые шарики, а потом с замиранием сердца выслушивал отборную брань. Защищал честь двора в массовых уличных схватках с мальчишками из соседних домов, учился крепко ругаться, но так, чтобы слова не вязли на губах. Был, как все.
     Однако после того летнего вечера, пропахшего сиренью, я почему-то охладел ко всем прежним своим увлечениям и страстно захотел одного – подвига. И не просто подвига, а рыцарского поступка, совершённого в честь дамы сердца, то есть Ольги из 3-го «Б». Только вот с подвигом оказалось не всё так просто. Бандиты ни с того ни с сего с неба не падали; Ольгу на моих глазах никто не обижал; даже бродячие псы, на которых я мог бы продемонстрировать своей даме сердца рыцарское бесстрашие, обходили наш двор стороной. Что делать? Где отыскать подвиг?
Смешно, но и я была когда-то маленькой девочкой.
И с каждым днём мне всё легче удавалось взбираться на стул, а сиденье, которое было сначала на уровне носа, становилось всё ниже и ниже — по грудь, по пояс… а однажды я тянулась, тянулась, встала на цыпочки и положила подбородок на стол.
Тогда всё вокруг было очень-очень большое — большущая комната с двумя огромными окнами и высоченным зеркалом между ними; моя кроватка у стены; подушка, такая мягкая и любимая, на которой можно было уместиться целиком, если хорошо свернуться калачиком, и сладко засыпать под стук бабушкиной швейной машинки.
А утром бабушка, одевая меня в ясли, много раз повторяла: «Скажи — р-р-р-рыба, р-р-рыба… р-р-рак, р-р-рак… р-р-рыба…». И вдруг мой язык, который только что неловко подворачивался и закручивался, звонко-звонко завибрировал: «Р-р-рыба, р-р-рыба, р-р-рак, р-рак!..»
И первая влюблённость, годика в три или меньше, в черноглазого, хулиганистого Серёжку Ерёменко: «Мама, он меня бьёт, но я его всё равно люблю!»
Чтобы добраться до детского сада, нужно было выйти из нашего длинного коммунального коридора на первом этаже, через большущие двери, в гигантское, как мне тогда казалось, фойе парадного подъезда. Потом преодолеть два пролёта широкой мраморной лестницы — до второго этажа, протиснуться в тяжёлые двери детского сада и переодеться возле своего шкафчика. Почему-то не было дня, чтобы я проделала этот немудрёный путь без опоздания. По всей вероятности, опаздывать — это была наша фамильная черта, и досталась она мне с молоком матери.
В садике мне было уютно и вольготно, меня там любили. Бывало, воспитательница ставила меня перед всей группой и говорила: «Рассказывай!» А я, помнится, сочиняла что-то прямо на ходу, то ли сказки, то ли рассказы — не вспомню уже, что именно, только я стояла и рассказывала, а все слушали.
ПОЭТ (восхищённо). – Ах!..
ЮЛЯ. – Извините, что вы сказали?
ПОЭТ. – Я сказал: «Ах!»
ЮЛЯ (смутившись). - Разве что-то случилось?..
ПОЭТ. - Случилось. Я   встретил вас!!! Откуда вы, прекрасная незнакомка?.. Быть может, вы пришли  из далёкой   Эллады?.. О-о-о, в этих загадочно  бездонных глазах я вижу тайны Мироздания…
ЮЛЯ (смущённо). - Я не из Эллады, я из Рязани…
ПОЭТ (пристроившись рядом на скамейке). – Понимаю,   вы - обиделись… Подумали: «Вот старый ловелас - липнет на улице к незнакомым девушкам…»
ЮЛЯ. - Вовсе   не подумала такое…
ПОЭТ (вдохновенно). - Ради  всего святого, простите!.. Но разве я повинен, не сдержав крика восхищения при  виде Божественного?!.   О-о-о!.. Однако же - представлюсь: я – Поэт. Довольно известный… Фамилию называть не буду, слишком на слуху, и не хочу, чтобы вы видели во мне знаменитость, а не живого человека…
ЮЛЯ (окончательно смутившись). - Юлия Сергеева, студентка… Ты вы всамделешний известный поэт?.. Как интересно… Всю жизнь мечтала познакомиться с какой-нибудь знаменитостью…
ПОЭТ (вдохновенно). – Юля… Юленька… Прелестно!.. Ваше имя столь же прекрасно, как и вы!.. Эти руки  подобны розам, жаждущим трепетного прикосновения обжигающих губ!.. Каждый  пальчик – как лепесток! А ваш кулачок подобен бутону, беззащитно распахнувшемуся навстречу ласковому теплу любви!.. О, эти плечи…
ЮЛЯ (порываясь вскочить). -  Мне лучше уйти…
ПОЭТ (умоляюще). – Ты не должна   обижаться!..
ЮЛЯ (удивлённо). - Мы уже на «ты»?..
 Переводные картинки, вот как они называются. Мочишь такую в воде и накладываешь на чистый лист, а после осторожно, чтобы не порвать подложку, счищаешь верхний слой: мягкими движениями указательного пальца скатываешь в тонкую трубочку. А по ним — под тонкой бумажной пленкой — открывается рисунок. Яркий и влажный — сияющее новорожденное чудо. Дерево или дом, или гриб с глянцевой шляпкой, длинноногая кукла или кошка, сидящая на задних лапах. Не важно что. Главное — это превращение. Не создание нового — ведь рисунок находился там с самого начала, и легкие касания руки не сотворили его, а лишь освободили от ненужной шелухи.
Лаурин медленно проводит ладонью по раскрытому на развороте альбому. Вот если бы такой фокус можно было проделывать с людьми. Например, с мамой. Соскоблить с нее морщины, и седину с волос, и глубокую пепельную грусть, разлитую в глазах, и скорбные складки в уголках губ... И станет она опять веселой и молодой. Или Лаурин сделать такой, как два года назад, когда у нее в боку еще не сидел волчонок. Как бы она хотела! Всего на один день забыть о ноющей боли под ложечкой. Не пить лекарств, от которых тошнит и выпадают волосы. Не колоть болючих уколов. Не замирать, прислушиваясь к себе и гадая, что он там делает? Какую косточку сейчас грызет? Про волчонка она сама придумала. Мама зовет просто - «оно», понижая голос до пугливого шепота. Как будто то, что сидит у Лаурин в боку, может услышать и разозлиться еще больше. Как будто оно, и правда, живое и ему не все равно, что о нем говорят. 
В последние дни мая, когда устанавливается жаркая погода и города раскаляются, как консервные банки, начинается сезон летних отпусков. Большинство горожан, собрав свои нехитрые пожитки, выезжает на природу, на дачи, прячется от нестерпимого солнца в зелени беседок, под густыми кронами тенистых деревьев.
Мерно покачиваясь в гамаке, или просиживая весь день с удочкой у реки, бродя по лесным тропам, наслаждаясь свежим воздухом, щебетанием птиц, журчанием проточной воды, перекатывающей через мшистые коряги и валуны, забываешь обо всём и сливаешься с природой в единое неразделимое целое, наполненное умиротворением и гармонией. Это происходит настолько плавно и незаметно, что, в конце концов, когда приходит время возвращаться домой, не понимаешь, от чего так сáднит сердце и не хочется никуда ехать. И ещё долго не можешь привыкнуть к городской жизни и целый год ждёшь, когда же снова наступит лето, чтобы собрать свои нехитрые пожитки и всей семьёй или вместе с друзьями вырваться из душного города на лоно живой природы, туда, где обретаешь душевное равновесие и покой.
Каждый год в это время я отправлюсь со своими старыми университетскими друзьями на несколько неделек порыбачить на Сейм. Уже прошло лет десять с тех пор, как мы окончили университет. Жизнь разбросала нас кого куда по всему свету. Мы обросли семьями, новыми друзьями и знакомыми. У каждого свой бизнес, свои заботы, свои интересы. Мы больше не устраиваем весёлых пирушек и шумных вечеринок. Наши встречи теперь редки и случайны. Но, не смотря ни на что, мы всё же сохранили крепкую дружбу и неподдельный интерес, и любовь друг к другу. И каждый год в это время, следуя давней традиции, мы откладываем все свои дела в сторону, оставляем семьи и уезжаем рыбачить на Сейм.
Бельчонок шел ночью по лесу. Ему было страшно. Затаенный лес прислушивался к каждому его шагу. Блики луны играли в кустах орешника и бельчонку, то и дело, казалось, что кто-то следит за ним из чащи. Бельчонок наступил на ветку, она оглушительно хрустнула. Все в нем сжалось, только слышно было, как стучит сердце. Он оглянулся. Тропинка тонула в темноте, из которой, казалось, вот-вот кто-то выйдет. «Лучше не оглядываться» — сказал себе бельчонок и пошел вперед еще быстрее. Налетел внезапный ночной ветер, появляющийся всегда неизвестно откуда, и также внезапно затих. «Ветер» — подумал бельчонок - «Должно быть, идет гроза». Словно в ответ ветер налетел снова, встряхнул листву и уронил на голову бельчонку шишку. «Больно» — подумал бельчонок, потирая ушибленное ухо, и снова двинулся в путь. В стороне блеснуло озеро. Вода стояла недвижно словно заколдованная. Бельчонку очень хотелось искупаться, но он дрожал от одной мысли подойти к воде, а тем более в нее окунуться. «А если там меня кто ни будь - хвать…» Это была совсем жуткая мысль и бельчонок, уже не шел, а почти бежал вперед, словно пытаясь от нее убежать. Вдруг он резко остановился и прислушался. «Нет», - сказал бельчонок - «так нельзя. Так я, пожалуй, умру от страха. Я буду петь песни, громко, смело и весело, что бы все, кто хотят на меня напасть и прячутся сейчас в чаще, увидели, что я смелый, веселый и сильный. Во какой!» Бельчонок сделал воинственное движение и на всякий случай опять оглянулся.
   Жил-проживал в г. Эльске бухгалтер. Звали его Семён Иванович Градусник. Был он чуть мешковат, рассеян, но имел большую неосознанную внутреннюю силу. Семён Иванович чувствовал её, эту силу, и очень страдал от этого. Раз шёл со службы, не выдержал, зашёл к соседке. «Ох, пропаду я, ох, пропаду!» - пожаловался Семён Иванович соседке и в отчаянии засунул свою голову ей под мышку. «Да не наговаривай ты на себя», - сочувственно, но решительно сказала соседка и ударила Семёна Ивановича кулаком по лбу. Семён Иванович не ожидал такого непосредственного действия, сделал губы трубочкой, и вдруг… исчез. А на месте, где стоял Семён Иванович, осталась лужица ртути.
 
***
   Жил-был король. Вот как-то надоело ему во дворце сидеть. Пойду, думает, погуляю, пока мои чада царедворские спят. Вышел он в поле, гуляет. Один. Ветер мантию королевскую развевает, голову, тоже королевскую, освежает. Хорошо! Вдруг к нему офицер на коне. «Вам пакет, - говорит, - Ваше Величество!» - «Читай,» - сказало Его Величество. - « Я подышу маленько.» -« Король соседнего государства объявляет вам войну и предлагает сдаться,» - прочитал офицер. Король посмотрел внимательно на офицера, подышал ещё маленько, а потом сказал: «Фиг ему!». Офицер очень обрадовался такому решению, сделал рукой под козырёк и ускакал. А король вернулся к себе во дворец и сделал рокировку. - «Поди, достань теперь меня!» Король-то был шахматный.
Два немолодых, изрядно потрёпанных жизнью, жителя Гелы брели в конце процессии.
- Агазон. Согласись со мной. Если бы не это происшествие в Афинском театре, он никогда бы не приехал к нам, на Сицилию. И мы с тобой не смогли бы лицезреть гения своими собственными глазами. Ходить с ним по одним улицам. Любоваться тем же закатом, что и он.
- Ты прав Барнабас. Такова была воля олимпийских богов. Всё что происходит на этой грешной земле-деяние их рук! Тебе ли не знать? В молодые годы наш великий гражданин был храбрым воином-произнеся эту фразу Барнабас показал рукой вперед. Там, в голове людского потока, на богато украшенных носилках, четверо стражников несли покойника.-Участвовал в  битве при Марафоне вместе со своим братом Кинегиром.
- Знаю Барнабас. Люди на рынке рассказывали, что Кингерину персы отрубили руку, когда он схватил их корабль за выступ кормы. От этой страшной раны воин скончался, а нашего нового земляка, сплошь покрытого ранами, всё же успели вынести с поля боя.
Шедшая впереди женщина обернулась. -Оправившись от ранений он посетил Дельфы. Где имел беседу с самим оракулом.
Мужчины одновременно кивнули соглашаясь с ней.
Обрадованная тем, что ее не оборвали на полуслове, продолжила:- Там ему было сказано, что смерь обрушит на его голову тяжелый предмет. Как любой житель Эллады, он боялся гнева великого Зевса, который периодически заставляет трястись землю и разрушает всё, что на ней соорудили люди. Поэтому вернувшись в Афины перестал спать в доме, решив, что однажды ему на голову обязательно свалится потолок. Но от судьбы не уйдёшь. Посланец богов отыскал его и на нашем благословенном острове.
- Мне кажется, что это был тот самый орёл который ежедневно клевал печень Прометея, подарившего нам огонь и знания!- Прервал её монолог Барнабас.
 Резкий звонок будильника вернул меня в этот не самый лучший из миров. Рука по привычке метнулась прихлопнуть нарушителя тишины, но с размаху стукнулась о гладкую поверхность стола. Я ещё не привык к этому новому чуду техники – летающему будильнику. Он кружил по комнате, заполняя её своими надоедливыми трелями. 
     Волей-неволей пришлось вставать. Когда я поймал будильник и заставил его замолчать, остатки сна покинули меня полностью. Чашка горячего кофе с парой бутербродов  - и я готов к новым трудовым будням. 
     Пробираясь во дворе между шеренгами припаркованных автомобилей, ждущих своих хозяев, я, в который раз, подумал, как мне повезло, что до работы можно дойти пешком. Отпадает куча проблем, находится время подумать о вечном.  Да и перемены вокруг быстрее бросаются в глаза. А ведь было время, когда и мне приходилось трястись в метро пару часов, чтобы оказаться на службе. Не хочется даже вспоминать. Хотя, если подумать, и тогда были свои плюсы. 
     Сбежав вниз по обшарпанным ступеням, я толкнул старую скрипучую дверь и оказался в подсобке. Здесь уже были электрик Венька и мастер Петрович.
     Венька работал у нас второй месяц, но был настолько простым и открытым парнем, что, казалось, вся его жизнь прошла у нас на глазах. Он обожал компьютерные игры, неплохо управлялся со сварочным аппаратом и регулярно смотрел телепрограмму «Дом 2». Кроме того, у него никогда не было денег, и он постоянно пытался что-нибудь продать окружающим.
Когда-то, в иную эру, Высоцкий выдохнул свою потрясающую песню микрофона, который «все усиливал, усиливал». Усиливал чужие голоса. И, увы, и ему, и слушавшим было понятно, что из микрофона звучит не его собственный голос.
Сегодня же время изменилось. Микрофоны обрядились в смокинги Вещателей Истины.  Фасады (подчас, нарисованные, как очаг в каморке папы Карло) стали притворяться  домами и целыми улицами. Иначе говоря, дикторы, актеры, режиссеры, маски из шоу-бизнеса стали сплошь и рядом напрямую играть роли аналитиков-профессионалов в соответствующих их роду деятельности сферах. И даже доктора наук (что, впрочем, не ново) с азартом включаются в эту игру, в эти бесконечно варьирующиеся шоу вещателей кем-то уже разжеванных истин.
Очередной из таких спектаклей – пляски вокруг памятника Ивану Грозному и, соответственно, его имени и эпохи.  Замечательнейшее зрелище видеть, как в «эпоху плюрализма самые различные танцоры, словно ведомые рукой незримого танцмейстера выписывают одни и те же пируэты. Будь то известная газета, остепененный представитель науки либо режиссер – эти пляшущие микрофоны словно во власти одних и тех же мелодий и ритмов.
Есть, конечно, и иные микрофоны. Но и они изображают из себя археологов, докапывающихся до Несомненных истин.
На экране – студия нового, но уже очень шустрого и  супер-популярного ток-шоу «Только честно! Только правду!». В центре, под светом софитов – ведущий. Это относительно молодой, слегка небритый и небрежно потасканный красавец-говорун. Сбоку – эксперты: детектор лжи, металлоискатель и набор подногтевых иголок. За столом – испытуемые: двое существ мужского, кажется, пола и десять разбитных гражданок сомнительного содержания и такого же поведения, называющих себя девушками гламура. Сзади, в полумраке – массовка, которой уже заплатили, и некоторые, наиболее шустрые, уже успели сбегать и, судя по их радостным мордам, даже принять.
 
Ведущий: Сегодня у нас важнейшая, буквально всех волнующая тема: «Является ли известный эстрадный звездун Рома Каков внебрачным сыном известного эстрадного звездуна Жомы Ракова?». Поэтому мой первый вопрос – девушке под номером восемь. Предупреждаю вас, девушка: отвечать нужно только честно! Только честно! Только честно! Вопрос: вы - девушка? 
Номер восемь: Естественно. 
Детектор: Это ложь.
Металлоискатель: Это трендёж.
Набор иголок: Это йес.
Ведущий: Второй вопрос. Являетесь ли вы внебрачной матерью Ромы Какова и внебрачной супругой Жомы Ракова? 
Номер восемь: А то!
Детектор: Это ложь.
Металлоискатель: Это здёж.
Иголки: Это киргуду.
Ведущий: Вот это интрига!  Всем интригам интрига! Такое может быть только на нашем популярнейшем ток-шоу, где все говорят только правду, только правду, только правду! Третий вопрос – и как ни странно, всё к этому же номеру: как же вы рожали, если вы – девушка? Только честно!
Номер восемь (гнусно ухмыляясь): Тебе чего? Продемонстрировать? (После чего начинает многообещающе и с явным вызовом раздвигать ноги)
Ведущий (протестующее): Не стоит! Значит, вы всё же рожали?
Кафедральный собор Владимира Равноапостольного, Сочи (0)
Долгопрудный (0)
Троицкий остров на Муезере (0)
Беломорск (0)
Старая Таруса (0)
Весенняя река Выг. Беломорск (0)
Кафедральный собор Владимира Равноапостольного, Сочи (0)
Вид на Оку с Воскресенской горы, Таруса (0)
На Оке, Таруса (0)
Москва, ВДНХ (0)

Яндекс.Метрика

  Рейтинг@Mail.ru  

 
 
InstantCMS