Идея написать книгу о поставленных спектаклях посещала меня давно, но каждый раз я откладывал по самым разным на то причинам, главной из которых была мысль, что, то, что заложено в них, и так должно быть услышанным, понятным и тп. Кроме того, количество пройденного материала, тоже не тянуло на книгу. Теперь, когда число спектаклей, вместе с аудиокнигами, которые я тоже считаю спектаклями, так как они всегда объединялись общей идеей и имели все признаки сценария, никогда не являясь бессвязным набором тех или иных произведений автора, вернемся к началу фразы, перевалило за тридцать, я посчитал, что время этой книги пришло. Что же касается «объяснения сделанного»,.. во-первых, это может дать интересующемуся нашими работами читателю новый ракурс при прослушивании, во-вторых - если что-то произошло на записи не так, как здесь сказано, что тоже неплохо, ибо искусство, конечно, не должно терять то неуловимое, что происходит в процессе создания, да и во многом сегодняшние слова будут анализом сделанного, а не задуманного, и в третьих - может быть мои мысли, станут, интересны кому-нибудь, кто будет ставить или играть эти произведения, а ставить и играть их, конечно, будут, ибо все без исключения авторы — классики. Кроме того, я постараюсь развернуть в этой книге мои представления о театре, мои принципы построения театра, и кое-что и о жизни вообще. Короче начнем. С Богом. Итак, начну с Шолоховского «Они сражались за Родину». С этого фильма-спектакля началась активная фаза развития нашего театра, во многом сложилось ядро коллектива, и вообще произошел переход от подготовки к действию. А действие - и есть главное, для чего театр создается. Овеяно ли оно славой или охулено, понято или нет, принято или не принято, приносит дивиденды и всякие тому подобные изобильные плоды или не приносит, все это внешнее, а внутреннее — это то, что оно есть, ибо по моему глубочайшему убеждению двигатель любого искусства — создание ради создания, исследования чего-либо, размышления, воззвания, увлечения, и все. Никаких других причин у искусства нет. Кстати, история со мной согласна. Шолохов очаровал меня сразу. И не только языком, всеобъемлющими образами, архетипами русских людей, мощью трагических сцен и искрящимся юмором диалогов, но главное, что меня захватило в этой вещи, и скажу, что пока не могу назвать другого произведения, где эта идея так же воплощена, - коллектив, общность людей, братство — здесь становится главным действующим лицом. Это полная противоположность европейской драматургии, где авторов, как правило, интересует, в первую очередь, внутренний мир одного героя, индивида, а все остальные персонажи только взаимодействуют с ним в той или иной степени. Ярчайший пример этой модели — Гамлет. Шолохов предлагает другой полюс жизни человеческого духа. Его персонажи, не теряя личностных качеств, свободы совести и выбора, черт своих характеров, различных жизненных целей и приоритетов, являют собой вместе целое. И боль от потери одного, становится болью всех и каждого, как если бы, он сам был ранен или потерял близкого. Даже вездесущий Лопахин не «перетягивает на себя одеяло», несмотря на явное преимущество в количестве текста, яркости эпизодов и кипучести натуры. Короткие появления Утишева, бронебойщика Борзых, старика казака, женщин-казачек, матери, и двух жен, одной уже вдовой, второй ждущей своего солдата с войны, столь же значительны, и не изьятны, как и троица Лопахин, Стрельцов, Звягинцев. Даже, на первый взгляд, принципиальный сторонник индивидуализма и «своей правды» или «окопной болезни» как, он сам ее называет, Некрасов на деле оказывается неотделимой частью этого странного полка, который несмотря ни что, практически потеряв всех своих командиров, но, не потеряв своего сердца и своей чести — боевого знамени, продолжает сражаться. Было много разных замечаний, мнений, толков, про спектакль, как доброжелательных, так и не очень. Прежде всего, меня поразила болезненность восприятия темы, зритель буквально разделялся на два лагеря, хотя прежде мне казалось, что в таком вопросе у людей говорящих на одном языке, должна быть близкая, по крайней мере, позиция. На одном из телеканалов я услышал следующее: «А что это? Шолохов? Зачем это сейчас?», что это? В России ли я живу?.. Как может быть такой вопрос задан на полном серьезе, на федеральном телеканале, лицом, определяющим политику этого канала? Не наш фильм, а именно Шолохов! Более того, думаю, что и Михаилу Александровичу довелось услыхать вопрос о том: а был ли такой уникальный полк — вообще? Где все, столь «самоотверженные и идейные», и нет ни одного «сторонника демократии», к сожалению, обесцененного сейчас и перевернутого с ног на голову словосочетания, нет человека брошенного в лагеря и ненавидящего режим, на что, к сожалению, очень многие тогда имели право, хотя и не в том количестве, которое сейчас утверждают некоторые журналисты, понимая или не понимая, что повторяют путь тех, кому адресованы их упреки, нет заведомого предателя, диверсанта, нет штрафника по тем или иным, заслуженным или незаслуженным причинам, нет уголовника, нет дезертира, нет просто обычного слабого человека - труса? И на первый взгляд это так и может показаться, особенно в наше время. И что всему виною цензура. Лагеря, кстати, появляются в окончательной, позднейшей редакции романа, и в нашем спектакле это один из основных векторов, потому, что прошедший лагеря генерал, брат Стрельцова, снова встает в строй, и без тени сомнения ведет этот свой заколдованный полк на врага. Он не становится Курбским, не скачет в Литву, чтобы привести на свою землю врага, мстя за обиды, или став заложником своей ошибки. Это вообще отдельная тема, поведенческая модель русских бояр, идущих на эшафот грозного царя, но не восстающих против него с помощью иноземной. Что роман создан во время войны и во имя Победы, и напечатан потому в «Правде» по личному указанию Сталина. Да цензура… Но она всегда была. И всегда будет. Явной или скрытой, бездарной или талантливой, примитивной или витиеватой. Это уже как получится, как повезет тому или иному поколению. Но Шолохов, как и всякий большой художник, обходит цензуру, и все до запятой в этом романе написано сознательно, а не по принуждению, и все что нужно сказать, сказано без утайки, и произведение его есть — правда. Да-да, та самая, единственная, «как сказал фараон». И сейчас я вам докажу это. После презентации фильма я получил значительную критику, в нарушении правды униформы, реквизита и тп., в частности ведро вызвало громадные нарекания, можно подумать, что в 42 году у всех были только ржавые и мятые ведра, и никто так и не догадался, что героиня отдает, после всех своих суровых слов, Лопахину свое лучшее ведро, которое она, может, берегла у себя на черный день, да гипербола в чем-то, но и весь фильм символичен. Но главный упрек, в котором сошлись все критики — это сапоги. Ну не было сапог в армии в 42ом, хоть ты тресни. В лаптях ходили! Мне посчастливилось говорить с двумя участниками тех боев, людьми прошедшими всю войну на переднем крае, соответственно — артиллеристами. Один из них непосредственно отступал в тех степях, и помнит, как шли они, а за ними немцы. Иногда безо всякого боестолкновения, хотя и в пределах видимости, так враг торопился первым выйти к Волге, нашим же частям, чтобы избежать полного разгрома и уничтожения, в условиях подавляющего превосходства противника в воздухе и стремительных охватывающих танковых ударов, думаю можно представить, что такое в степи это сочетание, приходилось также стремительно отступать. Шли они, кто в ботинках, ботинки, между прочим, немецкие солдаты частенько снимали с убитых и пленных, в них было летом в наступлении удобнее воевать, и, наконец, главное - кто в сапогах - как часть где служил мой рассказчик. Вот вам первое несоответствие — было и то и другое. И так будет про любую деталь, будь то форма ли, вооружение, техника и тд. Утверждать однозначно, вот это как раз идти против правды. Далее. Просматривая кинохронику, я также нашел много интересного, и конечно горького, потому, что не могу без эмоций видеть, как враг рассматривает насквозь простреленный в башню танк, почему-то именно такие эпизоды вызывали наибольший гнев. Методичная, циничная оценка содеянного уничтожения. Насмотрелся достаточно. Многие кадры помню в деталях. И теперь мне странно бывает видеть, как, не разобравшись, а быть может, не придавая значения разнице, выпускают в эфир фильмы с хроникой. Часто вижу на экране эпизод, где НЕМЕЦКИЙ солдат десантник или разведчик — в камуфляже, каска видна отчетливо, если остановить кадр, буквально проходит сквозь разрывы, одним из которых его даже отрывает от земли. При этом комментарий идет про героизм русского солдата. Вот вам еще несоответствия: форма и вооружение запутывает, и там и сям камуфляж у спецназа, немцы с винтовками даже с ППШ, наши с ППС, похожим отдаленно на «шмайсер», все немецкие танки, что в позднем советском кино, только с 43 года, а под Москвой, те, что потом назовут танкеткой, т34 образца 41года - «тигр» в сравнении с ними, священник с крестом встречает солдат и благословляет, но за крест найденный в нагрудном кармане, в парной, при досмотре солдатского обмундирования, можно запросто лишиться, как минимум карьеры; два колхозника выпили, Сталина отругали, на них донесли, одного посадили, другого нет, логики никакой - жизнь одним словом. Но напрашиваются два вывода: во-первых, про героизм нашего солдата эпизодов в хронике достаточно и их можно и нужно показывать, только стоит озадачиться, во-вторых, упомянутый эпизод доказывает: враг сражался также смело и мощно, и очень умело. Сложившийся стереотип нашего послевоенного кино, акцентирую — послевоенного, кино снятое во время войны — опровергну бытующее сейчас, почему-то, мнение - правдиво, только правда эта метафорична и без смакования оторванных конечностей, как, например: в «Парне из нашего города», просто шум самолета, какой-то невнятный разрыв, звон стекла, и герой безо всякой крови, тихонечко уходит из кадра, чуть пошатнувшись, - это вот ПРАВДА, в жизни так и бывает - просто, неожиданно и бесповоротно. Но продолжим, стереотип медленно наступающего немецкого солдата, примененный впервые, вероятно, тоже метафорично, как неуклонное, неотвратимое в своей мощи и гибельности наступление врага и его всегда превосходящей техники, чего мятешиться, если за спиной тигры, сверху небо закрыто юнкерсами, а впереди, какая-то стрелковая рота в пыли, так вот, в последующем эта метафора закрепляется, как уже бытовая правда. Что же мы видим на кинохронике. Ох, и шустрый же немец на кинохронике, я вам доложу. Быстрый, грамотный, смелый, наглый, злой, только зазевайся и уже с тыла бегает, и штык норовит воткнуть. Вот такого врага, я пока не видел на киноэкранах, и это тоже о ПРАВДЕ. А что пишет главный победитель и спаситель земли русской маршал Жуков? Гений Великой Отечественной, являвшийся как посланник вышних сил на фронтах, выправляя невыправимое, соединяя несоединимое, чтобы там сейчас не лепетали разного рода изыскатели про него, рекомендую всем почитать его воспоминания, это первое что надо прочесть, чтобы получить представление о войне. И это, замечу, не дифирамбы Георгию Константиновичу, действительно, так бывает, на крутых рубежах истории, всегда появляется такая личность, и одним своим плечом удерживает всю державу, казалось уже зашагнувшую в пропасть…ну а если не появляется.., - то ДЕРЖАВА ЗАКАНЧИВАЕТСЯ, летит в пропасть, от слова пропасть… Так вот, маршал, красной строкой настаивает на не приумалении мощи, опытности, грозности врага, на жестоком разборе субъективных просчетов, и объективных причин, вплоть до психологических свойств народа, на трезвом, ясном анализе произошедшего. Для чего? Чтобы не повторить. Эх, кабы научиться не повторять, да… но… Впрочем, это тоже субъективно. Так вот зарезюмируем. Не надо путать правду — с деталями, составляющими этой правды. Если солдат одет в ту или иную форму, хоть в кольчугу, это будет не неправда, а только историческое обобщение. Вы никогда не найдете единой формы, коей у кого-то и вообще не было. Каждый кинохроникер, солдат, генерал, видел войну из своего окопа, блиндажа, танка, самолета, корабля, роты, батальона, полка, дивизии, армии, фронта, города взятого или оставленного, наконец, болота, где в грязи, в поту и крови миллионы встретили свою судьбу, и поэтому будет прав утверждая свое, но свое это будет разное, и потому совсем не важно, что в одном фильме будет, так, а в другом иначе, правдиво будет и то и другое. Но очень ВАЖНО, когда, дотошно подбирая ремни и ордена, шапки и штаны, внутри них вдруг существуют люди из другого времени, живущие другим, и, часто прямо противоположным по отношению к своим героям. А вот это уже и есть ЛОЖЬ или НЕПРАВДА. Главная ЛОЖЬ. Злая ложь. Самая злая ложь на земле, ибо она лицемерна и прикрыта дотошной, лицемерной же достоверностью. И цель этой лжи уничтожить в умах потомков ПРАВДУ о том, ПОЧЕМУ была одержана такая ПОБЕДА. Хотя самый факт ее, казалось, столь очевиден, что не может затмиться никакими измышлениями. Победу всегда давало, и будет давать ЕДИНСТВО НАРОДА, любого, и во все времена. Ибо один человек слаб, а помноженный на слаженную работу миллионов - непобедим. Это азы, которые еще Оэлун объясняла маленькому Темуджину, когда тот убил своего брата. Восемьсот лет назад сказано. Даже странно, что это опять приходиться доказывать. Если, же вы все равно, не верите, то просто сравните выражения лиц в «правдивых» фильмах, именно выражения, актеры тут не причем, это, извините, чистая режиссура; и реальных участников тех событий - посмотрите фотографии, посмотрите на лица тех людей: мальчишек с заводской окраины, деревенских безотказных ребят, худеньких студентов-интеллигентов и девчонок с косичками, пропавших без вести, закрывших собою дзоты и стрелявших из мосинской винтовки по танковым щелям безо всякой надежды на спасение, посмотрите, сколько человеческого в этих лицах, ибо на такие поступки способен только человек. ЧЕЛОВЕК, а не животное. Не понимать, как упрек животному миру. Так вот вернемся к Шолохову. Автор в романе показывает не просто полк, полк этот - вся страна. А сам роман — притча. Это великое, широкое обобщение, и все в этом «полку», сколь бы не были разны у них судьбы, от бомжа до президента, говоря по современному, становятся едиными кровными братьями друг другу и именно поэтому побеждают, не просто нацистскую Германию и ее союзников, не просто освобождают, так называемые, оккупированные территории, заводы коих, все до единого всю войну работают на Вермахт, а некоторые шлют и своих солдат, но всю западную цивилизацию и идею этой цивилизации, третье тысячелетие, огнем и мечем, золотом и хитростью, не мытьем так катаньем, несущую миру свой порядок. Советский солдат одерживает победу, примера которой, еще не было в истории! Чтобы не обижать весь мир скопом оговорюсь, что сопротивление фашизму было значительным, и честь и слава всем ИМ, сочувствовавшим и помогавшим, погибшим и замученным, ради общей победы. В довершение добавлю интересный факт, изучая трофейную технику на Сапун горе в Севастополе, обратил внимание на маркировку колеса одного из орудий. Буква J - довольно редкая для немецкого языка, попадалась там значительное количество раз. Не хочется утверждать, но не исключено, что орудие это было произведено в англоязычной стране. Да не обидятся на меня, после всего вышеизложенного, англоязычные народы, коих я тоже очень уважаю и люблю, как и немецкий народ, тем более, что во мне течет, в том числе, и его кровь. Причина столкновения цивилизаций не заложена в самих народах, ни в их культурах, ни в их интересах, эти вспышки всегда локальны, стихийны: конфликты, трения. Здесь же прослеживается некий сверхчеловеческий замысел, который собственно, и породил фашизм, как часть самого себя. Дабы развеять град камней сразу оговорюсь, что это никак не связано ни с сионизмом, ни с антисемитизмом, ни с каким либо еще измом. А связанно это с обычным ростовщичеством, желанием паразитировать на чужом труде, коим занимались, в достаточной мере, очень и очень многие нации и народы. Кроме того следовало бы поосновательней изучить Финикию, о коей нам по большому счету ничего толком не известно, и ее последующее влияние на Рим через завоеванный Карфаген. Там, кажется, что-то переклинило в развитии человеческой цивилизации. Но, еще раз оговорюсь, это только мое предположение, так сказать свободный вымысел без конкретики. Итак, идея коллективного я — привлекла меня, прежде всего, в романе Шолохова. И об этом я и снял свой фильм, а не об июле 42. Такой фильм уже снял Сергей Федорович Бондарчук, и вряд ли у кого-либо из современных режиссеров появится в обозримом будущем возможность снять столь же масштабное, сколь и талантливое произведение. Денег не хватит. Никаких. Раз уж чуть отвлеклись, пройдемся о нынешнем «синематографе». Да, ребята, не скоро теперь отечественный кинематограф достигнет его прежнего уровня, если вообще достигнет. Пересматривая иногда «Солярис» и «Сталкер», просто дивлюсь проблемам, которые затрагивались тогда, если бы не было этих документальных фактов, можно было бы вообще подумать, что это какие-то утопии, что такое не могло быть снято. Какие-то муки совести, поиски истины, причем почти абстрактные, инфернальные. Не касающиеся личного. Что-то о вообще. Космос какой-то? Одним словом какие-то «древние греки». Зачем нам это все — «поздним римлянам» эпохи «золотой посредственности»? Но я, без этого не могу. Так уж сложилось. И отдыхаю, и снова обретаю веру в торжество человеческого разума после этих фильмов. Мракобесие сейчас сильно, но Божий мир-физика, и не стоит заблуждаться, маятник качается туда и сюда, как бы, кто и не хотел привязать его с одной из сторон. Хочется только отдельно выделить Александра Сокурова, который, на мой взгляд, сейчас наш кинорежиссер номер один. И хоть в его фильмах и нет уже того света, а скорее полутень, или тень, но это безусловные произведения искусства высочайшего уровня, как в художественном, так и в философском значении. А еще обожаю Гайдая. И каждый раз вижу все больше и больше, какая работа стоит за видимой его простотой, как выстроен кадр, как выверен сценарий, как отточено каждое мгновение, ну а актеры, думаю, комментарии излишни — боги. Тем же, кому будет интересно узнать мой совет по обучению, так сказать, кинематографии, почти как у Чехова фраза из «о вреде табака», вот он — смотрите старое кино — с того момента, как вообще оно появилось. И конечно «Грозный» Эзенштейна и «Чапаев» братьев Васильевых, посмотрите, как выставлен свет в сцене разговора двух белогвардейцев, какая игра света и тени. Современный, так называемый «экшн», никогда близко не добьется того напряжения, какое создается в этих картинах простыми светом и тенью. Впрочем, добиться такого кадра совсем не просто. Если вообще возможно в цветном кино. Нет страшнее эпизода в мировом кинематографе, чем сцена из «Александра Невского»! Когда живого, не «рисованного», младенца бросает в огонь тевтонский рыцарь, хотя бы потому, что для съемок его, был брошен действительно живой ребенок, пусть и на сотни рук внизу, но в кадре руки рыцаря размыкаются, и дитя летит, эти секунды, доли секунд, которые и смешивают две правды художественную и реальную, производят настоящий эффект в душе человека. И чем более он, человек тем сильнее. Кстати я вообще не очень понимаю, зачем снимать кино - как компьютерную игру? И главное, зачем его смотреть? Компьютерные игры очень увлекательны, сам иногда поигрываю, все более ошеломляюще правдоподобны, и играющий может каждый раз менять сценарий своего фильма-игры и сам участвовать в нем? Сиди, да играй. Единственно, что он не испытает никаких эстетическо-моральных впечатлений-выводов, игра скорее собьет его с толку нежели научит и в реальной ситуации, он, заигравшись, сможет совершить некий поступок и получит искренне удивление, когда встретится с истинными, живыми, так сказать, демонами в своей душе. Он скажет: как же так - меня не предупредили, что это будет мучить меня? Я привык, выключив свой комп спать спокойно? А тут какая-то хреновина? Более того, чем более будут размахивать Библией, особенно с политической трибуны, тем более каждый школьник будет в тайне души считать, что все это - училкины бредни, и затверживая псалтырь зевать и смотреть на попову дочку, как в «Семинаристе» у Мусоргского. Две тысячи лет идет издевательство над религией, прямо переворачивающее все к чему было призвано. Что это? Безысходный тупик? Или неспособность понять, то, что уразумели безграмотные рыбаки? Но ведь обман идет только во вред обманываемым и обманывающим. Кому же кроме нас это и нужно было? Да вся окружающая природа облегченно вздохнет, если люди куда-нибудь переселятся с этой планеты. Конца не будет ликованию. Мы сплошь и рядом готовим и получаем суррогаты по всем направлениям и это извините, ставит под угрозу выживаемость вида. Можно загипнотизировать или подключившись к мозгам, как японцы, заставить людей есть вместо шоколада говно, и они будут уверены, что это шоколад, и будут, есть, и еще просить. Но ведь в итоге несчастный - «помре»? Какова цель вообще сих экспериментов? Самоуничтожение? Зачем отнимают у детей свежий воздух, раздолье полей и лесов, чистоту рек и взамен строят зачуханную детскую площадку, на краю автострады. Кому это нужно? Почему нельзя жить свободно и счастливо, всем хватит места, еды и кислорода. Самая раздольная в мире страна не может тысячу лет решить вопрос о земле, все тесниться. Зачем всех загонять в один город? Надо развивать всю страну, чтобы города и деревни жили лучше, чем столица. Чтобы люди не покидали насиженных мест, превращаясь в вечных скитальцев, где на месте их очага и могил предков, вырастает ольха частоколом, или свалка, или элитный коттеджный поселок, где нет ни одного знакомого лица, а огромные антиархитектурные монстры дышат друг другу в лицо, так, что можно протянув в окно руку, ущипнуть жену соседа? Зачем все это? Зачем жить плохо, если можно жить хорошо? Ответов нет. Сейчас, когда техника достигла возможности создания клона человека, и как пить дать где-нибудь уж колдуют над солдатами, по которым некому слать похоронки, мы вдруг всем скопом рванули в такие темные средние века, что только дух захватывает. И весь этот рачий ход вспять к ужасу вящему воспринимается, как прогресс! Но ведь это безумие?! Не могли же сойти с ума сразу семь миллиардов человек, или это флюиды из космоса или всех околдовали экстрасенсы и закусочные быстрого питания? Да я вам так скажу. Это просто невежество. Наибанальнейшее, обычное, хмурое, тоскливое. И более ничего. Будь сам собой доволен тролль. Вот что на флаге. Не знаешь и хорошо, главное будь собой доволен. Забыл, что огонь горячий, обжегся, ничего, будь собой доволен, другим не рассказывай, пусть сами попробуют, сгоришь - на нет - суда нет. Но от этого нашего самодовольства, ничего в мире не изменится, изменимся только мы, а, изменившись, вымрем, как динозавры, конец, так сказать, эволюции вида, и никому во всей вселенной до этого не будет дела. И поделом. Но довольно об этом. Итак — «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголь. История «вечеров» началась с записи аудиоспектакля «Ночь перед Рождеством», после чего с некоторым отрывом, в полгода, были записаны «Сорочинская ярмарка», «Майская ночь», «Страшная месть» и «Пропавшая грамота». Ключом, или основным решением спектаклей, послужило для меня представление молодой компании, на разные лады описывающей, рассказывающей происходящие события, а в «Ночи перед Рождеством» - еще и колядующей. Собственно это решение заложено у самого автора, если помните, все происходит на вечерницах у пасечника Рудого Панька. Но на этом объединенном решении и заканчивается сходство этих спектаклей, и каждый из них, хоть и составляет вместе единое целое, сам по себе самодостаточен, и в каждом своя тема и краски. Начну по порядку, и не записи и издания, а по тому порядку, как они выстраиваются в цикл, те. с «Сорочинской ярмарки». Очень веселая, яркая, я бы даже сказал жаркая повесть, как солнце в летний полдень над Малороссией, неожиданно заканчивается легким туманом финала, и даже неким трагическим предчувствием неизбежности жизни. Таков Гоголь. Никогда нельзя предугадать, что «вывернется» на следующей строке, и разудалая веселость неизменно сопровождается, как минимум лирической грустью, а иногда и трагизмом. Что это? Как сочетать это, с тем палящим солнцем, откуда берется тень? Случайно или сознательно, я заканчиваю спектакль украинской песней «Засвистали козаченьки», или, как в другом варианте, «За свит стали козаченьки», песней написанной по преданию одной дивчиной-поэтессой в запорожском войске Сагайдачного, и конским топом, песня затихает, козаки уходят в поход. За свит, свет, то есть, то самое полуденное солнце. Так или иначе, тема борьбы с польским влиянием, да и с московским, чего греха таить, поиск этой своей козачей правды, свободы и удали, проходит почти через все повести. И конечно достигает своей кульминации в «Страшной мести». Днепр становится живым лицом, и огромный красивейший монолог, посвященный ему, как бы продолжает драматическое, повествование. Когда гибнет защитник киевской православной земли пан Данило, от предательской пули колдуна, уже Днепр, включается в борьбу на стороне козаков, и ропщет и негодует и ярится. Но при том самостийность в повестях Николая Васильевича, или вернее самостоятельность, не противопоставляется русскому, а скорее украинский народ предстает здесь хранителем, общеславянских ценностей, той древней Руси, что построила Софийский собор, и дальше в глубь веков, к седым колдунам и ведьмам языческой эпохи. Может быть поэтому, Гоголю достается как от той, так и от другой стороны. Вроде бы не совсем русский, но и не совсем украинский писатель. Но Гоголь, с моей точки зрения, именно русский писатель, даже если хотите древне русский, ибо в его сознании, как и в моем, Украина и Россия являют собой неразрывное целое, уходящее глубоко корнями в киевскую древнюю Русь, со всеми ее князьями красно солнышко, богатырями, землепашцами перепахивающими своим плугом землю вокруг, русалками, бабами ягами, посиживающими на раскидистых дубах соловьями разбойниками и различной другой чистью и нечистью. Для меня Гоголевские образы — общеславянски и общерусски. И потому, я сознательно не утрирую, там, где этого не делает автор, именно местный колорит, мы не ищем говоров и рушников. Но внимательное прочтение подчеркивает все-таки именно южный темперамент, мягкость натуры и некоторый лиризм, который вообще присущ украинцам. Музыкальное сопровождение составляют народные песни, которые мы поем на родном языке, и только в конце «Страшной мести» звучит орган, играющий песню «Там де Ятрань круто вьтся», как бы символизируя, что бой за свободу не окончен и фронт, в общем, откатывается все дальше назад. Не надо забывать, что создание этих спектаклей совпало с правлением Ющенко на Украине, и соответственным креном в известную сторону, что, возможно, придало дополнительный оттенок моему спектаклю. Но кроме этих историко-социально-политических тем, конечно же, ключевые значения занимает тема любви между мужчиной и женщиной. Если Днепр гневно рокочет, исполняя роль сурового отца-война, охраняющего мир на родной земле, то южная ночь в «Майской ночи», являет нам заботливую мать. Она умиленно наблюдает трепетный разговор двух влюбленных молодых людей, как бы вспоминая и свое время, и чуть-чуть предостерегая, и осторожно напутствуя их мечты, замерев, как луна в широком небе и отсвет ее в темной воде, чтобы и самой не спугнуть возлюбленных, и не дать сделать это кому-нибудь из загулявшихся хлопцев. И над всем этим царит соловей, дурман всех влюбленных, «без которого не обходится ни одно мало-мальское свидание» (А.Чехов), не замолкает всю ночь. Только Каленик нарушая всеобщую идиллию бродит до утра по улицам села, выворачивая ноги в незадающемся гопаке, выдавая с головой свою неугомонную казацкую натуру. И в «Сорочинской ярмарке» и в «Майской ночи» и в «Ночи перед Рождеством» значительную часть пространства занимают образы счастливой супружеской жизни. Бесконечные, горшки, сковородки, кочерги, скалки, палки от плетня и синяки, доходчиво объясняют нам положительные стороны семейного быта. И только в «Майской ночи» пан Голова идет дальше всех, собираясь спалить свою «свояченицу» вместе с овином. При этом он проявляет такой азарт и смекалку, что только рассудительность писаря спасает несчастную от ее скорбного удела. Ну и конечно мистика. Поэтика Гоголя насквозь пропитана ощущением присутствия неведанных сил. А они, как им и положено, в полной мере воплощаются через окружающую природу, ее красоту, гармонию и силу. Это не полудохлые, бледные от городского зловония, надломленные черти-оборванцы Достоевского, это могучие сильные духи, в жупанах расшитых золотом, черти-гуляки попивающие свою свитку в шинке, это бесы всех родов и племен отплясывающие «чертовского трепака» в «Пропавшей грамоте», это красавицы-русалки, нежные, дышащие огненным любовным жаром, из под хлада воды стекающей по их волосам. Вообще Гоголевские «Вечера» — это однозначно поэтическое произведение, это поэзия в прозе, и потому они бегут от примитивного бытового прочтения, как, и его черти от ладана. Апогея мистика достигает в «Страшной мести», поэтому я считаю это произведение ключом к «вечерам», его кульминацией. Перед нами, ни много, ни мало, предстает Судный день, грохочут камни, разверзается земля, не много припомнишь литературы изобразившей подобное. Здесь все: и Библейские проклятья до восьмого колена, и прощение и не прощение, и любовь и предательство из сострадания, себе же на гибель, и вековая козацкая дружба, крепость которой не берут сабли. Сквозь ведьм и чертей Гоголь все более предстает перед нами, как христианский, глубоко верующий писатель, и в «страшной мести» это особенно явно. Как поступить Катерине, сжалиться, простить по-христиански, выпустить своего псевдо-отца колдуна, или оставить на казнь? Казнь за дело. Он враг. И лютый. И потом им всем придется убедиться в этом. Но он же и ее отец? И он же молит о пощаде и хочет раскаяться? А, выпуская отца, Катерина предает тем самым своего мужа, и сама вступает на путь гибели всей ее семьи, то есть предает саму себя? Сложно Катерине. Даниле проще. Колдун враг. Отец или нет - еще бабушка надвое сказала, но потом… Понимает ли он, что именно Катерина отпускает на волю его смертельного врага, предавая тем самым и его, и всех его хлопцев, и все его дело, самую суть его жизни? Может быть, поэтому становиться «грустно жить на земле» удалому пану, которому сам черт был не брат, который не боится ничего кроме… своей жены с этих пор. А если знает, то ведь, он озвучил перспективу своего суда - в мешок и в Днепр. Ни мешка, ни Днепра, ластится к нему Катерина, но Данило холоден, потому, что умер, узнав о том, что самый близкий и родной его человек - любимая жена - предала его. Ну и конечно финал. Два всадника козака. И Божий суд. Какая пауза возникает в словах Господа, когда слышит Он просьбу коварно убитого козака. Столько лет прошло как тот в других краях, а земные чувства живы в нем. И все, что вынес он, гуляя по райским садам, это ненависть к своему обидчику и непримиримое желание отомстить ему. И тогда, грозный, древний, карающий, как сейчас стали забывать, Бог, казнивший содомные города огнем и топивший грешников в волнах потопа, опускает голову, и не знает что сказать, разводит руки оттого, что не хочет, созданный им, плоть от плоти, кровь от крови, возлюбленный Им род людской, услышать Его. И после креста и всех чудес и страданий Его. Не слышит. И, наконец, назначает просителю, то, что сам тот выбрал. В «майской» же «ночи» очевидно женское начало в своем мистическом проявлении. Панночка предстает Левку сразу во всех женских ипостасях, и любовница, и мать, и жена, но и нечто, до чего человеку нельзя дотронуться, не погибнув, как ядерная энергия или космическая скорость летящих в пространстве галактик. И от этого и жутко и сладко становится Левку. И с чуть заметным светлым, но печальным сожалением, что не ее любит такой славный козак, она оставляет его, вручая записку. Левко же проявляет себя здесь очень по казацки, и как и положено настоящему парубку, не мигнув отыскивает ведьму среди утопленниц, ни на минуту не задумываясь о возможных последствиях. Впрочем, тоже, отчасти Гоголевская тема, что в любой женщине, все же сидит в глубине ведьма, объясняет нам неколебимый иммунитет Левка, к разного рода нечисти, в силу того, что он привык к этому с рождения. Да и в Ганне, бесенок любопытства присутствует ого-го! Так что держись Левко! А Параска? В «Сорочинской ярмарке»? Первым делом, примеряя свадебный наряд, о чем мечтает она? Как задаст своей мачехе! Так что и Грицьку не миновать участи Солопия. И на него станет. Впрочем, любовь такая штука, что хорошие тумаки не помешают. Чем крепче любовь, тем они жарче. Жутковатая, тут же напоминающая «Ночь на Лысой горе» Мусоргского, «Пропавшая грамота» и в кучу к ней «Заколдованное место» коротко формулируется «вот как может обморочить нечистая сила». И дед-козак, упорно выбирается из тенет, в которых его опутали, как знатная горилка опутала его ноги. И выходит, конечно — удальцом. Только, что, об камни треснулся, упав с чертовского коня, но довез-таки царскую грамоту! И дед-козак, что борется с нечистым на огороде, тоже себя не дает в обиду, хоть и попотел и перетрухнул, чего уж там, откапывая бесовские сокровища. Зато будет, что внукам рассказать. Это конечно - чистая сказка по жанру, сколь веселая, столь и добрая. Ну и, наконец, «Ночь перед Рождеством». Зимняя сказка-колядка. Люблю ее перечесть в декабре, начале января, когда заметает метель или снег ложиться ровно и тихо большими хлопьями. Это сказка о Рождестве. То, что случилось - чудо - и могло случиться только в эту Ночь. (продолжение следует)
К оглавлению...
