хххххх
Пусть пишут, кто во что горазд,
Пусть судят прямо и заочно,-
Россия это целый пласт
Судьбы, истории и почвы.
Огромный цельный пласт. И в нём
Соединились в равной мере
Кто понимал её умом
И кто в Россию просто верил.
хххххх
Я знаю наш менталитет
И понимаю наши нравы,
И тех, кто около ста лет
В России крепостное право,
Всё не решаясь отменить,
Слыл твердолобым ретроградом.
Их с высоты веков судить
И упрекать ни в чём не надо.
Не их нам стоит опасаться,
А слишком пламенных сынов,
Готовых, с лёгким сердцем, браться
За сокрушение основ.
хххххх
Вновь Ты лезешь из кожи
В силу давних традиций,
Видно вправду не можешь
Без имперских амбиций.
Тихой скромницей бледной
Быть Тебе не по нраву,
Очень хочется БЕДНОЙ
Быть ВЕЛИКОЙ державой.
КЛЕВЕТНИКИ И ВРЕМЕНЩИКИ РОССИИ
Клеветниками временами
У нас порой именовали
Всех тех, кто не хотел молчать.
Тех, кто своими именами
Все вещи прямо называли,
Хотя при этом понимали,
Что могут и неcдобровать.
Временщиков же почитала
Россия за земных богов.
Однако, быстро забывала,
Когда в России наступала
Пора других временщиков.
хххххх
Из века в век, из года в год,
И вплоть до нынешних времён,
У нас царям смотрели в рот
Все те, кто окружали трон.
Из года в год, из века в век,
Под вопли и всеобщий гам
Они преследовали тех,
Кто говорил, что думал сам.
Всё повторяется, увы,
И неизменным остаётся
Из века в век, вот таковы
И нынешние царедворцы.
Указки сверху ожидая,
Привыкнув думать одинаково,
Они сегодня проезжают
У памятника Чаадаеву
И мчатся по проспекту Сахарова.
хххххх
Давно уже привыкнуть надо,
Пусть всё в России набекрень,
Но мы не можем без парадов
И без потёмкинских фасадов
И показушных деревень.
хххххх
У нас во всём любили пафос.
Во все века. По мере сил
Поддерживая нужный градус,
Чтоб не остыл народный пыл.
И через мерная помпезность
Всегда нам свойственна была.
Бессмысленность и бесполезность
Её смутить нас не могла.
А если что не так, то спешно
В России испокон веков
Искали внутренних и внешних
И прочих мыслимых врагов.
Карали их рукой железной
И не могли понять никак,
Что наши пафосность, помпезность
И есть наш самый главный враг.
ЗАГАДКИ ИСТОРИИ
История-книга. Но вряд ли
Хотя бы страницу найдёшь,
Чтоб тот, кто умён и понятлив,
Не спутал, где правда, где ложь.
Там всюду интриги, убийства.
Там тайны одна за одной.
Особенно в нашей российской,
И всем нам до боли родной.
Немало скопилось загадок
В ней с самых различных времён.
И Павел, решивший порядок
В стране навести, обречён
Задушенным быть. Да и разве
В ней мало загадок ещё?
Раз Брежнев в глубоком маразме,
А не реформатор Хрущёв,
На ЗИЛе под Троицкой башней
Въезжает, ползёт в кабинет....
В загадках истории нашей-
Разгадки сегодняшних бед.
хххххх
Нам снова не нравится блюдо,
Которое подано всем,
Кто жил в ожидании чуда
От двух-очень разных-систем.
Кто несколько десятилетий
Был сразу судья и истец,
Сегодня же просто свидетель,
Имевших бесславный конец
Печальных страничек истории
Страны, где под звуки фанфар,
Какое бы чудо не строили,
Всегда получался кошмар.
хххххх
В любые времена и царства
Привыкли на Руси считать,
Что в интересах государства
Народ всегда готов страдать.
Традиция веками крепла,
И государство много раз
Народ то посылало в пекло,
То грубо втаптывало в грязь.
Как два извечных антипода:
Народ, (большая его часть),
И, равнодушная к народу,
Вся государственная власть.
хххххх
Нынче новое время. Кто-то грустно вздохнёт,
Кто-то просто воспримет, как некую данность
И с улыбкою скажет вам, что-то на счёт
Невозможности выбора. Всё ж толерантность-
Это признак его, что неплохо, весьма,
И к былым временам возвращаться не стоит,
Когда мы раз за разом сходили с ума,
Упиваясь всегдашней своей правотою.
Когда мы без оглядки неслись напролом,
Выбираясь из пут и гнетущего плена
Представлений и правил, однако потом
Упиралися вновь в ту же самую стену.
Когда мы, не желая с дороги свернуть,
Свято веря в свою правоту, многократно
Выбирали «единственно правильный путь»,
Но потом каждый раз убеждались в обратном.
хххххх
Чтоб ты не делал, кем бы ни был,
Наверняка слыхал не раз:
«Россия сделала свой выбор»
За всех и каждого из нас.
Ты не последний и не первый,
Кто это слышал и читал,
И кто, что выбор был неверный
Потом со всеми узнавал.
хххххх
Мы будем снова удивить пытаться
Всех мощью и размахом, но опять,
Сев в лужу, уже сами удивляться
Тому, чем собирались удивлять.
Мы будем снова, строго по копиру,
Читать и думать, говорить, писать,
И снова создавать себе кумиров,
А после снова их ниспровергать.
Мы будем снова, как во время оно,
Считать, что сильный-царь и господин,
И снова будем жить не по закону
И говорить, что он для всех один.
Мы будем вновь плевать на всё на свете,
И снова беспощадно разрушать:
Леса, озёра, реки, горы, степи
И от природы милости не ждать.
Мы будем вновь, не внемля аргументам,
Как нам привычно и удобно жить.
Не выбирать царей и президентов
И Пушкина и Гоголя любить.
ГЕОМЕТРИЯ ВЛАСТИ
Россия-власть по вертикали,
Вокруг чиновничьий оплот,
А ниже по горизонтали
И «ты, им преданный народ».
хххххх
В России много подхалимов,
И это главная беда.
Вожди меняются, режимы,
Но подхалимы-никогда.
Они не пашут и не строят,
Они пускают пыль в глаза.
Плевать, зато они не спорят
И поднимают руку «за».
Ума им правда не хватает,
Что показательно весьма,
Но, как в России каждый знает,
Одно лишь «горе от ума».
Пускай от них немного толку,
Зато, ведь им на все плевать,
Не скалят зубы втихомолку
И не привыкли рассуждать.
Они всегда необходимы,
Что им и горе и напасть,
Ведь на хороших подхалимах
И держится в России власть
Не мало лет. И им не нужно
Всё говорить начистоту,
Они все хлопают послушно,
В любую веря клевету.
Они больны и одержимы.
Для них нет высшего суда.
В России много подхалимов,
И это главная беда.
хххххх
Мы не привыкли мыслить здраво.
(Не позволяют наши нравы).
Все наши правила и нормы
Уродливые носят формы.
И до сих пор родной язык
К свободе слова не привык.
Россия! Судьбы, повороты,
От Рюрика до наших дней,
Как мало, (по большому счёту),
Сегодня изменилось в ней.
Всё та же власть, всё также скопом
Толпятся алчные холопы,
И каждый с нетерпеньем ждёт,
Вдруг тоже что-нибудь урвёт.
хххххх
Патриотизм сегодня в моде,
И каждый горе-патриот,
Кривляясь в общем хороводе,
Визгливый голос подаёт.
Патриотизм опять на лицах.
Подкрасив кое-где фасад,
Всех снова обмануть стремится
И «сам обманываться рад».
Патриотизм, во все года
Ты, сам того не замечая,
Как Лев Толстой сказал,
Всегда прибежище для негодяя.
РУССКИЕ НЕ СДАЮТСЯ
1.
Украсть, продать родного брата,
Гулять с утра и до утра,
Ругаться, как извозчик, матом,
Забыть с кем пил ещё вчера.
Без дела целый день слоняться,
Валяться на глазах у всех,
Всё может он, вот только сдаться
Не может русский человек.
Его натуру в рамках узких
И правильных не удержать,
И потому-то всем нерусским
«Умом Россию не понять».
2.
Не враньё и не миф, не пустой анекдот,
Не бравада из уст царедворца,
Что великий и славный наш русский народ
Никогда и нигде не сдаётся.
Ни король, ни султан, ни банкир, ни магнат,
Ни воинственный «сумрачный гений»,
Как бы ни был силён, как бы не был богат,
Не поставит его на колени.
Он могуч и силён
И всегда был таков,
Здесь нам русским конечно виднее,
Не сдаётся в полон,
Не боится врагов,
Но своих бьёт намного сильнее.
хххххх
В России, что греха таить,
В любые времена и годы
Всегда любили говорить
И клясться именем народа.
Кривя, как водится, душой,
Любили выражать публично
«Спасибо партии родной»
И плюс ещё кому-то лично.
Любили испокон веков,
В надежде получить награду,
Клеймить мифических врагов
И не давать врагам пощады.
И все, кто любит говорить
Народным именем, на деле
Давно расстратили кредит
К себе народного доверья.
хххххх
Зачем почила так безвременно,
Дав погубить себя, страна?
К Тебе взываю, Русь Есенина.
К Тебе, Россия Шукшина.
Ни мастерства, ни дарования,
Ни благодатной той среды.
От деревень-одни названия,
От городов-одни гербы.
Кто доведён до иступления,
Кто прозябает век в глуши.
А пять процентов населения
Свои считают барыши.
Забыты сказки и предания,
Пожитки бросив в рюкзаки,
Чтоб раздобыть на пропитание,
В столицу прутся мужики.
Потомки славного Сусанина,
Хоть выбор, явно, не богат:
Кто охраняет дачу барина,
Кто бизнес-центр или склад.
Всё позабыто, всё утеряно,
И растворилась, не видна
Уже нигде Ты Русь Есенина
И Ты Россия Шукшина.
Но пять процентов населения
Не замечают, как живёт
Почти на грани вырождения
Столь безразличный им народ.
хххххх
О чём мы будем спорить? Ни о чём.
Что толку в бесконечных наших спорах
И в праздных разговорах, от которых
Не холодно нам всем, не горячо.
О чём мы будем думать? О простом,
Но очень, между прочим, актуальном.
Как нам свести концы, вполне буквально,
Когда всё повернётся кверху дном.
О чём мы будем каждый раз твердить
И повторять, как жалкие холопы?
О том, что исторический наш опыт
Ни в силах ничему нас научить.
ВЕЛИКАЯ ЕКАТЕРИНА
Великая Екатерина,
Пусть узурпировала власть,
Себя являла, как мужчина
На троне, хоть имела страсть
К мужскому полу. Фавориты:
Орлов, Потёмкин, Зубов, (граф),
Но ни один из них открыто
Не предъявлял царице прав.
При ней крепилась мощь державы,
Возможно стало легче жить,
Ведь даже крепостное право
Она хотела отменить.
Но и царица, видно, тоже
Не всё, что хочет сделать может.
В те времена в России нашей
Мужик обычный и простой
Был не свободный землепашец,
А большей частью крепостной.
Народ терпел не мало лиха,
Что делать с ним никто не знал:
Свирепствовала Салтычиха,
Радищев книгу написал
И сослан был на поселенье.
Народ терпел, терпел, и тут,
Из-за каких-то претеснений
И вспыхнул пугачёсквий бунт.
Как говорил один мудрец,
И у терпенья есть конец.
Пусть этот бунт на пораженье
Историей был обречён,
И Пугачёв, всем в устрашенье,
В Москву был в клетке привезён,
Весь двор с царицей был взволнован:
Все понимали, несдобра
Народ под именем повёл он,
Ей убиенного Петра.
Тот, чьи права нелегитимны
На занимаемый им трон,
По всем законам объективным
Теряет и покой и сон.
То спать мешают им злодейства,
То брауншвейгское семейство.
Так как же быть Екатерине?
Какой должна извлечь урок
Императрица, героиня
Истории и этих строк?
Куда её метнуться взору?
В какую сторону? И где
Найти надёжную опору
И государству и себе?
Здесь мало просто фаворита,
(Будь он хоть сам Потёмкин-князь).
Здесь недостаточно всей свиты,
Здесь нужен целый слой и класс,
Толпой стоящих возле трона
Ревнителей ее короны.
Не в меру жадных, но послушных,
Пусть беспринципных, но таких,
Чтоб та в делах своих насущных
Опору чувствовала в них.
Позволить им всем красть безбожно,
Ладони запускать в казну,
Позволить всё, что невозможно
В России больше никому.
Давать им вотчины на откуп,
Оберегать их от суда,
Брать под защиту, если кто-то
Их обвиняет. Вот тогда
Мы в одночасье запустили
Модель всей будущей России.
ЗАБЫТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
1.
«Едет скоро, едет быстро
Император. Эй, поди!
А ещё быстрее мчится
Сват квартальный впереди.
Император в нетерпенье
Обогнать его велит,
А квартальный, не смущаясь,
Пуще прежнего летит.
«Стой! Не с места!»-громогласно
Император прокричал.
И квартальный тут же, сразу
Во мгновенье ока встал.
«Отчего царю дороги
Не давал ты на пути?»
«От того, что не видал я
Как царь ехал позади».
«А давно ли у квартальных
Завелися рысаки?
По полиции оклады
Ведь не очень велики».
«Что оклад? Оклад пустое,
С ним одним не проживёшь.
В нашем званье без дохода
Просто с голоду умрёшь».
«Как доход? Так значит взятки
По полиции берут?
Несмотря на все законы?
Несмотря на строгий суд?»
2.
Стихотворению прерваться,
Друзья мои, здесь суждено.
Считаю я, лет полтораста,
Назад, написано оно.
Не знаю и пока кто автор.
Скорей всего утерян след
Его в веках, учтя тот фактор,
Что весь облазил интернет.
Не помню, что там дальше было,
От дедушки давным-давно
Его я слышал, сохранила
Начало память лишь одно.
Сюжет и ныне актуален,
Стихотворенье сочинив,
Поэт был, пусть не гениален,
Но несомненно прозорлив,
Представив, как сошлись когда-то
Квартальный, ловкий наш герой,
И Александр, император
Российский, Третий иль Второй,
Неважно, ведь ежеминутно,
Какая б не царила власть,
В войну, холеру, даже в смуту
В России умудрялись красть.
Ни ретроград, ни реформатор,
Ни душегуб-палач-тиран,
Ни Президент, ни Император
Искоренить такой изъян,
Увы, не в силах. Изначально,
Какие здесь не городи
Законы, правила-квартальный,
Чиновник мчатся впереди.
ОБЛОМКИ САМОВЛАСТЬЯ
1.
От самовластия страна
Страдала наша не однажды.
И хоть обычно власть сама
Разочаровывала граждан,
И в наши времена, и встарь
Народ считал одно и то же:
России нужен государь,
И по другому быть не может.
Не верь товарищ, не взойдёт
«Звезда пленительного счастья»,
На смену старого придёт
Всегда другое самовластье.
2.
Письмо однажды подписали
Петров с ИвАновым. Так вот.
Потом обоих вызывали. Куда?
Кто умный, тот поймёт.
И очень долго в каземате,
Похожем на сырой подвал,
Вели беседы, в результате
Иванов свою подпись снял.
Он тоже принимал участье,
Однако не напишут на
Обломках старых самовластья
Всех снявших подпись имена.
хххххх
Увы, любой порыв к свободе
В России не приводит к ней,
Лишь только в заблужденье вводит,
Поверивших в неё людей.
С надеждой ждавших перемен,
Уставших от самоуправства,
Но получивших лишь взамен
Очередную форму рабства-
На новый, современный лад
И хуже прежней во сто крат.
СЛУЧАЙ НА БАЗЕ
Инкриминируют фрондёрство,
Бунтарство мне, и вместе с тем
Газетный стиль и репортёрство
За будничность и мелкость тем.
Плевать, ругали и похуже.
Но к делу. Ехал грузовик
Вблизи меня. «Тасол не нужен?»-
В окошко выкрикнул мужик.
Шофёр, ещё не старый вроде,
Назвать вам возраст не берусь.
Подумал я, жива, выходит,
Пока ещё, как видно, Русь.
Вновь Ты обходишь все препоны,
Знать оградили не совсем
Тебя параграфом закона
И частоколом жёстких схем.
Раз на складской огромной базе,
Где лишь охранников, как мух,
Сегодня новый Стенька Разин
Тасол мне предлагает вслух,
Украденный, ведь жить то надо,
Хоть вроде и украсть нельзя,
Раз камеры над каждым складом
Просматривают всё и вся.
Россия! Сколько б потрясений
И бурь над ней не пронеслось,
И сколько б правонарушений
Сегодня в ней не развелось,
Всегда найдутся здесь бедняги,
Что выберут из многих зол,
Одно-в припрятанные фляги
Сливать украденный тасол.
ПАМЯТНИКУ А. С. ПУШКИНА
1.
Закрыт поэт, бессмертный гений.
Закрыт, как минимум, на год.
Ни новый Герцен, ни Есенин
К нему теперь не подойдёт.
Но кто живёт сегодня сердцем,
Все только строго по уму.
Зачем России новый Герцен,
Да и Есенин ни к чему.
Закрыли доступ к пьедесталу,
Покуда не иссяк запал
У граждан, тех что собирал он,
Кто против власти здесь роптал.
Чтоб он своею славой громкой
Не путал правила игры,
Пока «надменные потомки»
Справляют свадьбы и пиры.
Чтоб не смущала их похмелье,
Напоминая вновь и вновь,
Так и не смытая доселе
«Поэта праведная кровь».
2.
Открыт поэт. И полугода,
Как говорится, не прошло,
Вновь собираться здесь народу
Вокруг него разрешено.
В неволе пробыл он не даром,
Отмытый с ног до головы,
Покрылся бронзовым загаром
Ко дню рождения Москвы.
В своем привычном положенье
Предстал пред нами в полный рост,
Ну а мое произведенье,
Как водится, «коту под хвост».
Хотя меня не душит ревность,
Скорей урок здесь вижу тем,
Кто выбирает повседневность
В ущерб больших и вечных тем.
И я, как автор, не в обиде,
Что не пошло оно в печать,
Важней, чтоб не было отныне
В народе поводов роптать.
К оглавлению...
