Тиражи и виражи литературных журналов
(по страницам Интернета и не только)
В своей статье «Литературные журналы переживают не лучшие времена» главный редактор «Роман-газеты» Юрий Козлов пишет: «…Да, у большинства литературных изданий - «Нового мира», «Москвы», «Знамени», «Юности», «Октября», «Роман-газеты», «Литературной России» - интереснейшая история и большие заслуги перед обществом».
Что ж, всё верно. Вряд ли кто-нибудь всерьёз станет с этим спорить. Но беда-то в том, что упомянутые редактором заслуги остались в далёком прошлом. А какие заслуги у этих изданий сегодня, или, хотя бы, за последние десять-двадцать лет? Кто-то, конечно, может посчитать заметным явлением то обстоятельство, что «Знамя» пять раз публиковало «шедевры» бывшего министра А.Улюкаева, а главный редактор «Нового мира» А.Василевский имеет склонность регулярно печатать стихи своей жены. (Ну как не порадеть родному человечку). Впрочем, читатели это заметили, но не отнесли прочитанное к ярким событиям в современной русской литературе.
Посмотрим на одно из главных «достижений» «ведущих» литературно-художественных журналов. Тираж «Знамени» в 1990 году – 1 млн. экз., в 2016 году – 2 тыс. экз. У «Дружбы народов» в 1989 году тираж 1 млн. 100 тыс. экз., в 2017 году – 1200 экз. Тираж «Нового мира» в 1990 году составлял 2 млн. 700 тыс. экз., в 2017 году – 2300 экз. У «Невы» в 1989 году 675 тыс. экз., в 2017 году – 1500 экз. Тираж «Октября» в 1989 году 380 тыс. экз., в 2016 году – 1 тыс. экз. «Юность» в 1989 году – 3 млн. 100 тыс. экз., в 2015 году – 6500 экз.
Эти цифры просто «кричат» о явном неблагополучии и в литературных журналах, и в стране.
Вернёмся к вышеназванной статье Юрия Козлова. Он предлагает: «В «золотой» список должны (без обсуждения) быть включены «Новый мир», «Наш современник», «Знамя», «Москва», «Роман-газета», «Октябрь», «Юность», «Литературная газета», «Литературная Россия», «Нева», «Звезда», «Сибирские огни», «Волга»». И далее: «Правительство… принимает бессрочное решение ежегодно финансировать отдельной бюджетной строкой обязательную подписку на этот «пакет», как минимум, для пяти тысяч крупнейших российских библиотек и учебных заведений, где занимаются изучением современной литературы».
Возникает вопрос: почему без обсуждения? Только потому, что 30-50 лет назад в этих изданиях печатались лучшие произведения советских писателей? Аргумент, прямо скажем, малоубедительный. И почему правительство должно финансировать именно этот пакет? Потому что в «Нашем современнике» и в «Москве» печатал свою «поэзию» российский олигарх Михаил Гуцериев? Или потому, что в этих журналах (как, впрочем, и во многих других, не перечисленных выше) главные редакторы предпочитают печатать себя, друг друга, своих друзей, приятелей и т.п.?
Главные редакторы хотя бы почитали, что пишут об их журналах в Интернете. Вот всего один пример. «Недавно была в Москве. Стала свидетельницей того, как в одном из книжных магазинов выложили у входа пачку «толстых» литературных журналов (уже устаревших номеров), видимо, не проданных в своё время. Магазин таким образом «почистил» свои полки. К сожалению, и бесплатно эти журналы залежались: при мне ни один покупатель не взял из этой пачки ни одного экземпляра. Да и, судя по толщине пачки, ими мало кто из читателей заинтересовался. Стало очень обидно за современных литераторов!»
Правительству, безусловно, крайне необходимо финансировать издание литературных журналов, но редколлегиям предварительно в обязательном порядке надо изменить порочную практику отбора текстов для публикации.
В беседе с режиссёром Эллой Аграновской главный редактор журнала «Знамя» С. Чупринин говорит о падении тиража своего журнала в 500 раз за последние 25 лет и называет три главных причины: «Общественная проблематика в значительной степени ушла в Интернет, в телевидение, в массовые издания. Далее, наряду с бумажной, у нас есть электронная версия, и тех, кто читает её, гораздо больше, чем тех, кто берёт в руки бумажный экземпляр. И третья причина, быть может, самая серьёзная: …Читать в России… стали несравнимо меньше, чем это было в годы нашей молодости».
С. Чупринин прав, но лишь отчасти. Главная причина одна: читать стали катастрофически меньше. Но Чупринин или боится до конца признаться в этой главной причине, или лукавит, - поэтому и стыдливо прикрывается вводными словами «быть может». В противном случае надо будет признать и свою бездарную политику в подборе текстов для публикации.
Открываем последний доступный на сегодняшний день номер журнала «Знамя» (№ 11 за 2017 г.). Берём первого (по содержанию журнала) поэта Андрея Пермякова и читаем его стихотворение, которое называется «Ельник»:
- Сам ты кукушка, а это – зигзица!
- Если кукует, значит, кукушка!
- А если зигзица – что ли зигует?
- Если зигзица – наверно, зимует.
- Нет, если зимует, значит лягушка!
А ногами в это время корягу
По тропке гонять.
А руками в это время брагу
Друг дружке передавать,
Не брагу, а магазинную брагу – Елаху.
Банка на куртке делает мокрый такой отпечаток.
Внезапного глухаря услышав, непременно ойкнуть со страху.
На двоих нам сильно девятый десяток.
Прах к праху.
И это стихи, которые должны быть на страницах «ведущего» литературного журнала?! Что это, художественный вкус редактора или что-то другое? (Прозаик Александр Карасёв, видимо, так разгневался на главных редакторов, что свои заметки назвал «Преступление и предательство толстых литературных журналов в России»). А прочитав такую белиберду (назвать этот бред поэзией язык не поворачивается), смело можно предположить, что и проза в этом журнале, скорее всего, такая же «высокохудожественная».
Вот поэтому и «читать стали катастрофически меньше». В этом существенная заслуга и главных редакторов. Кстати, в Интернете можно найти немало отзывов и писателей, и читателей о главных редакторах. Есть такой Евгений Степанов, который известен как издатель и главный редактор литературных журналов «Дети Ра», «Футурум АРТ», «Зарубежные записки» и газеты «Литературные известия». Автор анонимной статьи «С миру по нитке» (не все такие смелые как Александр Карасёв) очень точно охарактеризовал этого редактора: «Евгений Степанов – странный персонаж в литературном пространстве и то, что он делает – тоже отдаёт какой-то художественной самодеятельностью».
Набрал в Интернете фразу «Почему не читают современные литературные журналы?» и получил от читателей сотни ответов. Давайте почитаем некоторые из них:
- «… потому что нет в этих журналах того, что актуально на сегодняшний день, нет голоса чести, достоинства и боли за то, что происходит… Часто думаю, а что бы сейчас сказал Высоцкий?.. Обывателя загоняют в потребительство или в церковь»;
- «Не читаю по нескольким причинам: сложно купить, боязнь потерять время на скучное чтение»;
- «В конце 80-х читала просто огромное количество. Не влезали в почтовый ящик. А недавно попробовала «Новый мир» - нет, не то совсем ощущение»;
- «Современная молодёжь не умеет и не любит читать! Потому что читать-то особенно нечего: современная литература находится в глубоком упадке»;
- «Если происходит деградация общества, то деградирует и музыка, и кино, и литература (прочитал и выбросил), - что мы с успехом наблюдаем сейчас. Настоящие таланты пропадают, ведь у них нет ни раскрутки, ни покровителей, только огромное количество бездарных раздутых конкурентов, давящих своим большинством и рекламой»;
- «Беру журналы, естественно, в библиотеке (это такие дома, где дают книжки бесплатно домой читать, кто не знает)»;
- «И дело даже не в упадке литературно-журнальной традиции. По-моему, дело в самой литературе: она перестала быть рупором свежемыслия»;
- «Знаете, есть такой анекдот. Приезжает Победоносцев в какой-то провинциальный город, заходит в местную газетку, спрашивает главного редактора, о чём пишете, как живёте? Выходит сухонький старичок и отвечает: «Кормимся, ваш высокородие!» Вот так и все сейчас»;
- «Краткость – с. т.! Плюс клипное мышление молодёжи, интернет наскоками и жидкий мозг, который может загустеть на несколько секунд и снова… э-э, забыл, что хотел сказать…»;
- «До перестройки читала регулярно «Новый мир», «Иностранную литературу», «Октябрь» и т. д. Эти журналы были как луч света в нашей жизни, давали много пищи для ума, расширяли кругозор. Сейчас не читаю. Не нахожу для себя ничего интересного».
Может быть, последней читательнице порекомендовать журнал «Урал», чтобы она насладилась интересным чтением? Открываем № 11 за 2017 год, раздел «поэзия», Михаил Окунь. Главный редактор журнала просто обожает его печатать. Читаем первое стихотворение:
Нас ли стращать всякой ерундой
типа глаза, мать его, Батая?
У нас по весне такое вытаивает,
Бог ты мой!
В нашем многоканальном проходном дворе
двигаться можно только по карте.
И то, что ещё дышало и двигалось в декабре,
Стало лиловым «подснежником» в марте.
Скорее всего М. Окунь, когда писал эти строки, просто задохнулся вдохновением.
Стихотворную подборку вышеуказанного поэта завершает такое «произведение»:
«Тебе не холодно?» -
Спросила мама.
Мне этим холодом
Не холодно давно.
Как тут не вспомнить афоризм незабвенного В.С. Черномырдина «Раньше никогда такого не было и вдруг – опять!» Полагаю, что комментарии к этой «поэзии» излишни (не потому ли журнал «Урал» сегодня имеет мизерный тираж, хотя в 1991 году его тираж составлял около 2 млн. экз.?) А как хорошо было бы на этом месте увидеть настоящую поэзию! Например, прочитать Михаила Анищенко, ну хотя бы его стихотворение «Барыня»:
Боль запоздалая. Совесть невнятная.
Тьма над страною, но мысли темней.
Что же ты, Родина невероятная,
Переселяешься в область теней?
Не уходи, оставайся, пожалуйста,
Мёрзни на холоде, мокни в дожди,
Падай и ври, притворяйся и жалуйся,
Только, пожалуйста, не уходи.
Родина милая! В страхе и ярости
Дай разобраться во всём самому…
Или и я обречён по ментальности
Вечно топить собачонку Муму?
Плещется речка и в утреннем мареве
Прямо ко мне чей-то голос летит:
«Надо убить не собаку, а барыню,
Ваня Тургенев поймёт и простит».
Горько от того, что всевозможные пишущие «окуни» легко «причаливают» к редакциям литературных журналов, а такие талантливые поэты, как Михаил Анищенко, умирают в безвестности и нищете.
Нередко литераторы делятся в Интернете своими впечатлениями от общения с литературными чиновниками. Вот как описывает один молодой автор посещение редакции «Нового мира»: «Нарвался на невысокого стройного мужчину пенсионного возраста – редактора отдела прозы(?) Он устроил мне допрос: «Что последнее вы читали в нашем журнале?» Я не стал обижать его правдой (что читать там особо нечего), а ответил, что читал «разное», не назвав конкретного. Он зло бросил: «Вы нас не читаете – почему мы вас должны читать?!» и почти что кинул в меня рукопись».
Ну чем не сюжет для небольшого рассказа? Впрочем, эта тема заслуживает отдельного разговора.
Талант с налётом пессимизма
(о некоторых аспектах поэзии Николая Зиновьева)
Живёт в Краснодарском крае поэт Николай Александрович Зиновьев. К сожалению, это имя известно лишь в литературных кругах и среди незначительной части читающей публики. Однако, если бы сегодня в контексте выражения «литературная элита» звучали имена наших действительно лучших писателей и поэтов, то в первых рядах называлось бы имя Николая Зиновьева.
Что бы ни говорили и ни писали недруги Николая Зиновьева, он остаётся интереснейшим поэтом и заслуживает самого пристального внимания читателей и литературоведов. Однако, как и у каждого видного поэта, в его стихах можно обнаружить слабую сторону. И мне, как поклоннику его таланта, это особенно бросается в глаза. И становится обидно за талантливого поэта.
Пессимизм захлестнул его лирику и берёт в свои цепкие руки души читателей. И вот уже немало тех, кто восхищается не только поэтическим словом Н. Зиновьева, но и его громко звучащими пессимистическими нотками. Причём, это относится не только к читателям, но и к некоторым литературным критикам.
К примеру, Александр Егоров в своей статье «… В мазутном тупике» анализирует следующее стихотворение Зиновьева:
В тупике, где заправляют
Маневровый тепловоз,
Непонятно как, но вырос
Куст душистых, чайных роз.
И дрожащий дрожью частой,
Он в мазутном тупике
Был нелеп, как слово «счастье»
В нашем русском языке.
Полностью согласен с литературным критиком, что художественно-изобразительные средства в стихотворении заслуживают самой высокой оценки. Но категорически не согласен с главной мыслью произведения: русский человек не может быть счастливым. А Егоров с поэтом соглашается и пишет: «Да, в русском языке есть такое слово, но оно неприменимо к русской жизни, потому что…» Так в тексте статьи и стоит многоточие. Или критик не решился доказать правоту своего и Н. Зиновьева тезиса, или его, всё-таки, что-то смутило, и он не смог подобрать весомые аргументы, чтобы убедить читателей. А может, он посчитал, что и многоточием можно расставить все точки над «i».
В стихотворении «В степи, покрытой пылью бренной» поэтом также высказана мысль, что русский человек чуть ли не самый несчастный в этом мире:
«…Я есмь твой Бог. Я всё могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я - русский».
И Бог заплакал вместе с ним.
Неужели рядовые граждане Афганистана, Камбоджи или Сирии более счастливые? Или, может быть, более счастливы жители Нигерии, где ежегодно от голода умирают тысячи? Когда логика хромает, ей на помощь спешит заблуждение. А тропа заблуждений хорошо утоптана.
Свою статью А. Егоров заканчивает словами: «И есть у Николая Зиновьева бриллиантовые стихи… Я их считаю шедеврами поэзии». И приводит подборку из восьми стихотворений. Вот два из них.
Утренняя прогулка
Утро. Топаю, глазею.
Что, поэту, делать мне?
«Бей жидов, спасай Расею!» -
Вижу надпись на стене
Проступившую под краской.
Кто закрасил? Кто писал?
Дальше топаю. Пруд с ряской,
Вдалеке гудит вокзал.
Через луг тропинка вьётся.
Баба встретилась в пальто.
А в башке подспудно бьётся:
«Кто ж писал? Закрасил кто?»
И ещё одно стихотворение из тех восьми (как иллюстрация мысли, которую выскажу ниже).
У соседки Галины
Сын растёт без отца.
Часто вижу мальца:
Всё он лепит из глины
Человечков нагих
И в капустные листья
Нежно кутает их.
Я однажды склонился
Над прилежным мальцом:
«Будешь скульптором, Петька?» -
«Нет, - ответил, - отцом».
Здесь я тоже полностью солидарен с мнением А. Егорова. Этим стихотворением Николай Зиновьев мастерски показал, что в прозе жизни бездна поэзии.
И ещё два стихотворения поэта.
У карты бывшего Союза,
С обвальным грохотом в груди,
Стою. Не плачу, не молюсь я,
А просто нету сил уйти.
Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной родины моей.
х х х
Не потому, что вдруг напился,
Но снова я не узнаю, -
Кто это горько так склонился
У входа в хижину мою?
Да это ж Родина! От пыли
Седая, в струпьях и с клюкой…
Да если б мы её любили,
Могла бы стать она такой?!.
Стихи пронзительные. Лезут в душу, рвут её и остаются там надолго. Вот уж действительно: и на Родине можно испытывать тоску по Отечеству.
Большинство лучших стихотворений Николая Зиновьева, к великому сожалению, порождают у читателей отчаяние. А отчаяние - это капитуляция духа. Ничто так не подрывает веру в свои силы, как неверие в них. В этом, на мой взгляд, главная беда поэта. Правда, иной раз его справедливо упрекают ещё кое в чём. Сергей Сычёв в своей статье «Кто вырубил свет?» отметил: «… несомненная талантливость поэта густо затенена глубоким пессимизмом взглядов и оценок, скудностью тем для творчества и упадничеством духа».
По поводу скудности тем можно согласиться, а можно и не соглашаться. Вряд ли будет правильным отнять у поэта право самому определяться с выбором тем для творчества. Пусть даже этот выбор и покажется кому-то неудачным. Всё же основная ценность – это поэтический талант. У Николая Зиновьева он проявляется, прежде всего, в гражданской лирике, в которой поэт ярко и бескомпромиссно рисует картины нашей жизни. И низкий поклон ему за это!
Или возьмём нашумевшую в определённых кругах статью Владимира Шемшученко «Когда совсем нет света». В ней автор допустил в отношении Николая Зиновьева немало неоправданной грубости и какой-то непонятной злобы. На его месте надо бы радоваться, что в России наконец-то появился поэт с таким пронзительным голосом. Не зря Валентин Распутин сказал: «В стихах Николая Зиновьева говорит сама Россия…». Однако упрёки в том, что в стихах поэта пессимизм душит читателя, справедливы. Просто В. Шемшученко эту претензию надо было высказать в благожелательном тоне. А он перегнул палку - и наломал дров. Некоторые ударяют в грязь лицом в надежде кого-нибудь забрызгать.
А вот ещё одно мнение. Виктор Бараков в своей статье пишет: «Николай Зиновьев проникает своими стихами в самую душу русского человека, страдающего, растерянного, упавшего нежданно-негаданно в самый разлом времён».
Известный литературовед «попал в десятку». Однако возникает вопрос: какие произведения создал Николай Зиновьев, чтобы русский человек не только страдал, а взбодрился и начал активно действовать, чтобы Бог не «заплакал вместе с ним»? Мне представляется, что поэт такого высокого уровня как Николай Зиновьев не только может, но и должен писать стихи, которые бы поднимали дух простого народа. А если постоянно хоронить Россию, то, глядишь, и исполнится мечта тех, кто хотел, хочет, и будет хотеть похоронить её.
Если ты настоящий патриот и, к тому же, носишь звание поэта, то пиши не только о том, как враги побеждают, но и поведай читателю, как победить врагов русского народа. Враг - он и есть враг; или ты - его, или он - тебя. «Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей!» Это, конечно, «если дорог тебе твой дом». В этом отношении Н. Зиновьеву не грех поучиться у Константина Симонова.
Есть и современный поэт Леонид Корнилов, можно поучиться и у него. Не побоюсь длиннот и приведу стихотворение Л. Корнилова «Нация» целиком.
На юг, на запад, на восток
Свой северный покажем норов.
«Мы - русские! Какой восторг!» -
Кричит из прошлого Суворов.
Над Куликовым меч поёт.
Над Бородинским ядра свищут.
Мы - русские! Какой полёт!
Нас понапрасну пули ищут.
Из клочьев тельников, рубах
Пусть мир сошьёт себе обнову.
Мы - русские! Какой размах!
Литая крепь меча и слова.
Солдатских кухонь пьедестал.
Навары заводских столовок.
Мы - русские! Сибирь… Урал…
И далее без остановок.
Мы на подножках у эпох
Под грохот революций висли.
Мы - русские! И видит Бог,
Что мы, как он, без задней мысли.
И нам без вести не пропасть,
В плечах могильный холм нам узкий,
Но и у нас смогли украсть
Одно столетье в слове «русский».
И сбита времени эмаль
С зубов, что губы закусили.
И всё-таки какая даль
В славянском имени Россия.
Леонид Корнилов тоже живёт в России и переживает то, что происходит в стране, не менее болезненно, чем Николай Зиновьев. Он тоже возмущён многим. Он негодует, что сотня олигархов имеет состояние, равное двадцати процентам ВВП России, а у 1500 человек сосредоточено более пятидесяти процентов богатств РФ.
Написал «человек». Да не люди они, а шпана, - ибо основа их богатства не труд, а банковские спекуляции, прихватизация, рейдерские захваты, оффшоры и т.п.
Не люди! Настоящий человек не сможет спокойно спать, когда в стране вокруг него двадцать миллионов живёт за чертой бедности и процветает откровенная нищета.
Больно смотреть на всё это. А если больно смотреть, значит, хорошо видно. Многие так и не уяснили, что бедность - дамоклов меч над богатыми. Что нас ждёт завтра, поджидает уже сегодня. А уровень коррупции? Она буйно растёт на почве, удобренной властью, и нагло пожирает Россию. Чего стоит одна история с Васильевой, похитившей миллиарды рублей. Наше государство превратилось в казино, где все законы краплёные. В нашем правительстве, видимо, действительно верят, что существует неприкосновенный запас терпения народа.
И на этом фоне Леонид Корнилов, обращаясь в славное прошлое России, находит слова, чтобы поднять дух простого труженика, поддержать его в трудную годину. Поэтому не случайно именно Леонид Корнилов написал лучшее стихотворение о событиях на Украине.
Последние подборки стихов Н. Зиновьева, появившиеся в печати, уже не вызывают такого восторга как прежде.
Владимиру Скифу
Мне нельзя доверяться уму,
Как бы ни было это обидно,
Но я, брат, до сих пор не пойму:
То ли страшно мне жить, то ли стыдно.
Превратился в паденье полёт.
И куда-то исчезла удача.
Пусть душа, если может, поёт
Накануне всемирного плача.
Сам поэт признаётся в том, что планка его лирики падает. Что делать - это жизнь. Даже вулкан знает, что такое упадок сил. Иногда, чтобы расправить крылья, нужно потратить всю жизнь. Мы надеемся, что это временное явление. Сегодня Николаю Зиновьеву пятьдесят шесть лет. Орденов от государства он не получил. Наверно, потому, что ордена нужны дающим. Но для настоящего поэта лучшая награда – это отклик в сердцах читателей. А в его наличии сомневаться не приходится.
За плечами поэта хорошая жизненная школа, многолетние курсы
совершенствования своего мастерства. И главное – талант с налётом пессимизма гораздо лучше, чем пессимизм с налётом таланта.
Ещё будет у поэта Николая Зиновьева и высокий полёт, и удача! Потому что его поэзия - родник. А у любого родника чистые помыслы.
Я убит при попытке к бегству…
(тема Родины в поэзии Михаила Анищенко)
У любого выдающегося русского поэта тема Родины занимает особое место в его творчестве. И это не случайно. Классики стали выше на голову собратьев по перу именно потому, что, кроме своего неповторимого литературного таланта, были и душой, и телом вместе со своим народом при любых обстоятельствах: разделяли с ним и радость военных и трудовых побед, и горечь поражений. И в этом Михаил Всеволодович Анищенко не является исключением. Чем больше лет проходит после его кончины, тем глубже и отчётливее мы понимаем значение его поэзии и в нашей жизни, и в русской литературе. Кто войдёт в школьные хрестоматии когда будут изучать русскую поэзию начала 21 века? Ну не Переверзев же, не Бояринов, не Губайловский… И уж никак не Дмитрий Быков и не Вера Полозкова. (Хотя эти имена постоянно мелькают перед нашими глазами как надоедливая бестолковая реклама).
Несмотря на все тяготы и лишения, которые преподнесла ему судьба, Михаил Анищенко не жалел, что родился русским человеком. Об этом его стихотворение «Родиться русским»:
Свою судьбу, рассыпав снегом,
Шепчу над Родиной святой:
«Родиться русским человеком!
Какое счастье! Боже мой!»
Родиться русским. Петь и драться.
Писать стихи, брести домой
В худой одежде голодранца…
Какой счастье, Боже мой!
Родиться русским! Парус ладить,
Сжимать в руках цветы и плеть,
Всё полюбить и всё утратить,
И ни о чём не пожалеть!
Такое стихотворение мог написать только истинно русский человек, с детства полюбивший свою Родину и никогда не изменявший ей. Эти строки в чём-то перекликаются со строками из стихотворения «Нация» Леонида Корнилова:
«Мы – русские! Какой восторг!» -
Кричит из прошлого Суворов…
Фразу «всё полюбить» поэт не расшифровывает, надеясь, что его будут читать те, кто знает, в чём заключается «загадочная русская душа». Здесь существует как бы «обратная невидимая сторона» стихотворения, в которой заключены все смыслы, начиная от героической истории России и кончая понятием «русский характер».
В стихотворении «Приговор» Михаил Анищенко говорит и о том, как дорога ему малая родина:
Русь моя! Туман, поверья,
Пыль таинственных времён!
Как преступник к высшей мере,
Я к тебе приговорён.
К шуму сосен, к скрипу ставен,
К зову птиц издалека
И к твоим тропинкам тайным,
Проходящим сквозь века.
Пусть порою путь без веры
Выпадает мне во мгле…
От всевышней смертной меры
Нет спасенья на земле.
Мир вам, рощи да излуки,
Шелест, шёпот,… камыши…
Навсегда. До смертной муки.
До бессмертия души.
И вот грянул 1991 год. В школе жизни главные уроки мы получаем во время перемен. Что такое 90- годы в нашей стране, разъяснять не нужно. Все мы испытали это на собственной шкуре. А если испытал на собственной шкуре, это уже не шкура, а наглядное пособие. Испытал на собственной шкуре «прелести рыночной экономики» и Михаил Анищенко. Он переехал из Самары в село Шелехметь и жил там в стареньком домишке.
Помню, в 90-е годы в одной компании зашёл разговор о событиях в стране, о Родине. И некая дама, приятная не во всех отношениях, спросила меня: «А какая у вас зарплата?» Я ответил. А она говорит: «Конечно, за такую зарплату можно Родину любить».
Михаил Анищенко жил в Шелехмети, нигде не работая и не получая зарплаты, но его любовь к своей Родине от этого не стала убывать. Он мог бы, конечно, открыть лавочку, чем-нибудь торговать и материально жить гораздо лучше. Но тогда бы он был мелким буржуа, а не выдающимся русским поэтом.
Всматриваясь в окружающих его людей, Михаил Анищенко видел, что бурно меняющаяся страна изменяет и людей: больше стало агрессии, злобы и других негативных проявлений в жизни. Всё это нашло отражение в стихотворении «Наперекор». Вот лишь часть этого произведения:
Куда ни взглянешь – всюду топь.
Шагнёшь на мост – а он сгорает.
Как будто это речка Злобь
По всей России протекает.
……………………………………………..
Дорога – сон, а даль пуста,
Страданье русское – бессрочно.
Но Русь, как Дева у Креста,
Во мне чиста и непорочна.
Пускай проходят времена,
Меняя лица и одежды…
Но только Родина одна
Вернее славы и надежды.
Невозможно даже представить, чтобы автор таких пронзительных строк собрал чемодан и уехал на постоянное жительство в Европу или Америку, как это сделали многие «инженеры человеческих душ».
Михаил Анищенко заметил, что чем дальше страна идёт к «светлому капиталистическому будущему», тем больше он и сам меняется, и не в лучшую сторону: «Подменили мне Русь, подменили мне Бога, подменили мне мать и меня самого». Это отчётливо видно, если прочитать и часть его стихотворения «Опять мороз идёт по коже»:
Страна берёзового ситца
Ещё как будто бы жива…
Но на престол уже садится
Иван, не помнящий родства.
И я, грядущему не веря,
Вдали от мира и людей,
В своей душе лелею зверя
И убиваю лебедей.
Но поэта не устраивает такое состояние души. И чуть позже он пишет стихотворение «Мне прилечь бы»:
Мне прилечь бы, пасмурная родина,
Под кустом растаять как сугроб…
Чтобы снова белая смородина
Красной кровью капала на лоб.
Чтоб забыть всю злость и наущения,
Жажду мести, ставшую виной;
Чтобы белый ангел всепрощения,
Словно дождик плакал надо мной.
Чтоб платить и ныне, и сторицею
За судьбу, сиявшую в глуши;
Чтобы гуси плыли вереницею
В небеса распахнутой души.
Дальнейшие события в России продолжали терзать поэта. Из стихотворения «Отчаяние»:
Тянет гниющей травою из лога,
Дождик косой, как сапожник, идёт.
Родина горькая, словно изжога,
Мучит ночами и спать не даёт.
Часто приходится читать статьи о современных поэтах, но стихи, которые приводятся в этих статьях, не подтверждают восторженных отзывов о талантливости того или иного литератора. К стихотворениям Михаила Анищенко можно не давать развёрнутых комментариев. Читатели и сами поймут идею и художественную ценность произведения. Здесь каждая строка радует нам душу или обжигает её, заставляет читать следующие стихотворения и не останавливаться. Уникальный поэт!
Проходили десятилетия, но для основной массы населения в России мало что менялось. Не изменялась к лучшему и жизнь поэтов, даже выдающихся. О своей жизни в этот период Михаил Анищенко пишет во многих стихотворениях. Вот, например, отрывок из стихотворения «Вот и ты живи…»:
Не сдавайся, брат, не кисни,
Не стреляйся на плацу.
Я и сам бежал по жизни,
Словно слёзы по лицу.
Я и сам плутал в тумане,
По вокзалам стыл и дрог;
И меня твои дворяне
Не пускали на порог.
А вот отрывок из стихотворения «Круги», где звучит эта же тема:
Двадцать лет темнота над родимой землёю,
Я, как дым из трубы, ещё пробую высь…
Но кремнистый мой путь затянулся петлёю,
И звезда со звездою навек разошлись.
Истощилось в писаньях духовное брашно,
Я устал и остыл. Я лежу на печи.
Умирать на земле мне почти и не страшно,
Но весь ужас скрывается в этом «почти»…
Случайно ли поэт употребляет устаревшее слово «брашно» (у Даля: пища, кушанье)? Видимо, не случайно.
Нередко стихи о Родине у Михаила Анищенко выглядят как просьба; он просит Россию. О чём? Почитаем:
Россия, Русь! В тоске величья,
К кругу неверия и лжи,
Меняй одежды и обличья,
Но дух нетронутым держи!
Среди земных и горних множеств,
Объятых тьмою и огнём,
Ты велика, как безнадёжность,
Что в сердце вызрела моём.
Пройдут наркоз и летаргия,
Взойдут из пепла зеленя…
Храни, храни свой дух Россия,
Хотя бы в сердце у меня!
Аналогичные просьбы поэт высказывает и в стихотворении «Барыня»:
Боль запоздалая. Совесть невнятная.
Тьма над страною, но мысли темней.
Что же ты, Родина невероятная,
Переселяешься в область теней?
Не уходи, оставайся, пожалуйста,
Мёрзни на холоде, мокни в дожди,
Падай и ври, притворяйся и жалуйся,
Только, пожалуйста, не уходи.
Родина милая! В страхе и ярости
Дай разобраться во всём самому…
Или и я обречён по ментальности
Вечно топить собачонку Муму?
Плещется речка, и в утреннем мареве
Прямо ко мне чей-то голос летит:
«Надо убить не собаку, а барыню,
Ваня Тургенев поймёт и простит».
Некоторые читатели высказывают недоумение по поводу того, что, дескать, в строке «Надо убить не собаку, а барыню» поэт призывает к убийству. Мол, жизнь человека дороже, чем жизнь собаки.… Однако тут можно и нужно поспорить. Существо с человеческим обличьем, которое за три-пять лет украло у народа собственность на миллиарды долларов, - это тоже Человек с большой буквы? Поэт, а вместе с ним и миллионы граждан России с этим категорически не согласны. И, наконец, может, в стихотворении таким образом просто поставлен вопрос: сегодня «хозяева жизни» - это олигархи, и с ними надо что-то делать.
Нередко Михаил Анищенко выбирает соответствующую интонацию и разговаривает с Россией как с близким человеком (из стихотворения «Родине»):
Мне теперь что назад, что вперёд,
Спотыкаться, скользить и кружиться…
Но на веру твою, как на лёд,
Я уже не могу положиться.
Оглянусь – ты стоишь у плетня,
Ожидая, что всё-таки струшу…
И жалеешь, и любишь меня,
Как свою уходящую душу.
В каждом стихотворении Михаила Анищенко вызывают восхищение его художественно-изобразительные средства. Хочется остановиться на них, разложить «по полочкам», лишний раз процитировать, чтобы полнее отобразить высочайшую степень таланта поэта. Но не буду этого делать: это отдельный большой разговор. Кроме того, цель этой статьи другая: ещё раз привлечь внимание к поэзии Михаила Анищенко и расширить аудиторию читателей; чтобы она была не меньше, чем у Сергея Есенина или Владимира Высоцкого.
Поэт не только пишет о сегодняшнем дне и всматривается в будущее своей Родины, он оглядывается и на прошлое. А советское прошлое нередко вызывает у него светлые чувства. В этом плане интересно его стихотворение «Барабанщик»:
Царизм, инквизиция, пряник и кнут,
Всё горше в России и горше…
Но всё, что сегодня нещадно клянут,
Люблю я всё больше и больше.
Никто не сочтёт безымянных утрат…
Но помня о русской Победе,
В последнем трамвае последний парад
По улице Сталина едет.
На грязной подножке стоит идиот,
Сияя зубами и славой;
А следом за ним барабанщик идёт,
Убитый потом Окуджавой.
Кого-то настораживает строка «На грязной подножке стоит идиот». Кто он такой – этот «идиот»? Мне представляется, что поэт вложил в этот образ понятие «сверхпорядочный человек». Да, тот самый образ, который создал Ф.М. Достоевский в своём романе «Идиот». И это утверждение косвенно подтверждается тем, что Михаил Анищенко часто берёт на вооружение в своей поэзии («Шинель», «Барыня» и др.) образы из нашей литературной классики. Кроме того, он всегда точен в использовании значения слов. И, наконец, в пользу такого прочтения говорят последние две строчки стихотворения: барабанщик - глашатай Победы. Но пройдёт время, и его «убьёт» Окуджава, который уже не поёт «и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной».
У Михаила Анищенко были сложные отношения со своей Родиной. Однако, даже думая о своей собственной смерти, он не может не думать о России:
Опускай меня в землю, товарищ,
Заноси над бессмертием лом.
Словно искорка русских пожарищ,
Я лечу над сгоревшим селом.
Вот и кончились думы о хлебе,
О добре и немереном зле…
Дым отечества сладок на небе,
Но дышать не даёт на земле.
Удивительно, что в Самаре среди богатых людей не нашлось ни одного, кто на свои деньги издавал бы книги Михаила Анищенко. А впрочем, чему удивляться. Современные господа и бизнес-леди смотрели на Михаила Анищенко как на «ватника», «нищеброда». Это уже другая Россия. И у представителей этой России совсем другие ценности: Канары, Испания, мерседесы, изысканная еда в лучших ресторанах.… В крайнем случае – «шедевры» Донцовой или Пелевина.
Михаил Анищенко так и не принял новую Россию с её «рыночными отношениями». За несколько дней до своей смерти он написал:
Полыхнуло огнём по детству, полетел с головы картуз.
Я убит при попытке к бегству… Из России – в Советский Союз.
Поэзия Михаила Анищенко делает свои первые шаги по России. И нет сомнения в том, что с каждым годом эти шаги будут звучать всё громче и отчётливее.
К оглавлению...
