«Красноречивое Молчание» (первая часть романа) Светлана Тишкина

1

 

ПЕЙЗАЖИ 

 

  Обожаю молчать. Несколько необычно для женщины… Но это так.

  Это у меня ещё с детства. В нём на волнующихся, округлых от старости холмах Уральских гор простиралась бескрайняя тайга. Бугры лесных массивов, разнообразных оттенков, от зелёных вблизи до синих, едва различимых у самого горизонта, красноречиво демонстрировали своё молчаливое величие. Этот мир был бескрайне огромен, по сравнению с всматривающимся в него ребенком. 

  Красноречивое молчание? Звучит нелепо. Да. Но именно такая двузначность ближе всего отображает те далёкие неизгладимые впечатления. Так уж получалось, что много времени приходилось проводить в одиночестве в ожидании родителей. А этот мир был не где-то в отдалении, например, за городом, он был ежедневно рядом, в прямой видимости, надо мной, во мне…. И хотя мне строго настрого запрещалось одной ходить в лес, я частенько там бывала. Места знакомые. Ничего страшного, хотя были и курьёзы, есть что вспомнить.

  Прошли десятилетия, а перед глазами, как в яви… Уходящие вдаль пейзажи детства. Подавили они мое восприятие мира могущественной красотой на весь отпущенный мне срок. С тех самых пор и смотрю на эту суетную жизнь, как бы со стороны, наблюдая, оценивая, иногда всё же пробуя на вкус, и вновь проваливаясь в непонятные для окружающих раздумья. 

  Отсюда и любовь к молчанию. Из-за провалов в отсутствующее состояние в глазах окружающих я, безусловно, странная «белая ворона». Ну и пусть. Привыкла. Порой, мне просто необходимо побыть в одиночестве. А это не всегда удается… 

  Вокруг меня постоянно люди: родные, знакомые, случайные собеседники… Я всем рада, очень ценю общение, которого мне когда-то не хватало, но… Желание побыть одной растет прямопропорционально, относительно жизненной активности. Иногда достигает такого пика, что приходится дезертировать в то, что хотя бы приблизительно может восполнить потерянную в переездах малую родину.

  Да, восток Украины – не Урал. Степь значительно преобладает над лесостепью…. Небольшие перелески стараются спрятаться от летнего зноя в балки, изрезавшие равнинную либо холмистую местность в низины с близкими подземными водами, выходящими кое-где на поверхность в виде небольших озёр, к сравнительно небольшим рекам. 

  Удивляет подвиг человеческий 50-70-х. Проезжая эти места, его невозможно не оценить. Уже с трассы в глаза бросаются многие километры ровных линий лесопосадок. Чаще – сосновые, но иногда и лиственные насаждения демонстрируют смыкающиеся в глубине параллельные ряды, отвергая примитивные аксиомы обычной изометрией.

  Вот в то, что есть, туда и убегаю. За это и спасибо. Я – Анна Сергеевна. Далеко не молодая, уставшая от житейских проблем, женщина. Муж, сын, дочь – это моя семья. Работаю терапевтом в стационарной Луганской городской больнице. Внешность? Хотелось бы её иметь лучшую, но не уродка и, слава Богу. Хотя не мешало бы сбросить лишние отяжеляющие накопления. Внешние мои степенность и спокойствие – обратнопропорциональны моему эмоциональному внутреннему миру, который я держу на замке и открываю окружающим в исключительных случаях. Мое второе я, временами даёт о себе знать, прорываясь в свет выливающимися стихами. Возможно, это чересчур громко сказано, но я поэт. Скромный, никому не известный, далеко не блистательный, но всё же имею право так себя называть потому, что не могу не писать. Это стало жизненной необходимостью. С ней и живу вот такой вот двойственной действительностью. Двойственность? А, разве это не двуличие?

  Двуличие… Да, неприятное слово, но можно и так сказать. А разве в нашем мире это явление столь уж редкое? Не верю, что кому-то удаётся полностью избежать его. Неуважаемое всеми звучание термина, вызывающее негативную реакцию, мы стараемся завуалировать в более благозвучные, вплоть до житейской мудрости. 

 Никто же не будет спорить, что, начиная с детсадовского возраста, находясь в коллективе, просто невозможно выжить, не научившись прятать вглубь себя недовольство к замечаниям старших, обиды, досады за неудачи, зависть, радость и распирающую гордость от похвал…

 Именно в том нежном возрасте мы учимся носить маску уверенного в себе, доброжелательного человека. Хотя внутри мы себя таковыми, возможно, не чувствуем, но упорно не хотим падать в грязь лицом перед друзьями и взрослыми. Да, не все такие. Не все уподобляются среднеарифметическому, примерному поведению. Только участь одиночек-личностей печальна даже в том случае, если заслуживает уважения. Но и их не минует судьба носить маску. Просто она у них другая, протестная. А под ней так же прячутся и неуверенность, страхи, и досады… 

 Получается, я пытаюсь доказать, что без маски не прожить? Верно. Пытаюсь. Но не только. Скажу честно, я пытаюсь снять эту маску. Успешно ли? Нет. Излишняя откровенность сразу вызывает агрессию и непонимание даже у друзей, не говоря о получивших в руки «оружие» против тебя недоброжелателей. Но оставим последних в стороне. Пусть живут и здравствуют. Я им не судья. А вот друзей разочаровывать очень больно…. Но, оказывается, и им тяжело принимать прямую правду. Десять раз нужно продумывать ответ, чтобы не обидеть в щекотливой ситуации. А вот притворись, что одобряешь их мнение – все в ажуре. Никаких обид, все довольны, кроме тебя самого, купающегося в волнах угрызений совести за неискренность, и как вывод – двуличие, лицемерие.

Есть такой афоризм Франсуа Ларошфуко: «Лицемерие — это дань уважения, которую порок платит добродетели». 

И есть еще один Дона Маркие: «Лицемер — это человек, который... но кто же не лицемер»?

  Утомила? Думаю да. Пора, пора разгрузить мозг от ненужных сложностей…. Давно пора. Но вот когда? 

 

2

 

ПОБЕГ

 

  Ответ пришёл откуда-то из детства... После дождичка, в четверг…. После суток дежурства было два дня свободных. Как не воспользоваться? Предупреждать мужа было нельзя – не отпустит, ещё и увяжется за мной. В другой раз это было бы хорошо, но только не в этот. Решила оставить записку, чтобы не наделать переполох в доме. Всё остальное – по приезду. 

  Встать пришлось очень рано, даже не утром, около трёх ночи, чтобы успеть на первый рейс. Зачем так рано? А если не хочешь идти по следам уже срезанных грибов – будь первым. Край у нас перенаселённый, леса в дефиците, особенно доступные для общественного транспорта. И маршрут к тому же выбирать нужно не близкий, подальше от трассы с загрязнённой экологией. Садясь на старенький «львовский» автобус, я ещё не решила для себя, где буду сходить с него. Было два варианта подходящих остановок: «Ольховские дачи» или недействующий ныне «Пионерлагерь Солнечный». Вторая была предпочтительней из-за большей отдалённости от населённых пунктов, но более трудная в прохождении. Придётся перебираться через широкий ручей по переброшенным через него стволам-корягам. Но и места там красивейшие. Не посадки, как в сторону дач, а природные берёзовые перелески: кругленькие и подковками, кое-где с малыми озерцами в своих недрах. Да, тянуло именно туда…. Я вся была в предвкушении устроенного для себя праздника наедине с природой.

  Автобус по причине раннего времени был заполнен только на половину. Громкими шутками, хихиканьем внимание привлекали двое парней и симпатичная, с довольно выразительными зеленоватыми глазами, рыжеволосая девушка. Ребята внешне производили приятное впечатление. Оба высокие, темноволосые, худощавые. Только один носил длинные распущенные волосы, а второй был коротко подстрижен. Одеты были несколько нарядно для загородной поездки. Но мало ли откуда и куда они едут. Сидели они напротив. Не видеть их было невозможно. Соперники явно пытались очаровать спутницу. Дело молодое. Ничего в этом странного не было, пусть бы себе резвились…. Но один из парней решил заговорить со мной.

- Здрасьте, а можно спросить у вас? Вы за грибами?

Я решила промолчать, но он не унимался.

- Вы же с корзинкой. Я глупый вопрос задал? А нам ночевать негде… Гы-гы… Гуляем мы. На всю катушку-у-у! С автовокзала нас выгнали. Вот мы и решили на природу выехать. Природа – мать наша! Так сказать… 

- Я вас поздравляю, - все же ответила я, - только я ничем вам помочь не могу. Ведите себя спокойнее, пожалуйста.

- Извините, мы вам мешаем? Мы больше не бу-у-удем. Всем молчать! Гы-гы-гы…. А можно мы с вами за грибами пойдем?

- Нет.

- Мы вам мешать не будем. А то мы заблудимся... А вы виноваты будете, что нас не взяли.

- По-моему вы вышли уже из детсадовского возраста, чтобы вас за ручку водить. Голова есть на плечах? Вот и думайте, куда можно, а куда нельзя ходить, деточки.

- Мы все равно с вами выйдем. А потом в разные стороны разойдёмся, раз вы такая….

  Он явно не мог подобрать слово для моей характеристики и через некоторое время оставил дальнейшие попытки разговора. Но как выяснилось чуть позже, намерение у компании увязаться за мной осталось. Расплатившись, я попросила остановить автобус между остановками, водитель выполнил мою просьбу. Но всё же кроме меня из пыльного брюха «старичка» вывалилась и незадачливая троица. Судя по размерам и характерному звяканью, с полными сумками продуктов и выпивки.

  К сожалению, было ещё совсем темно, рассвет в сентябре с каждым днём отодвигал в прошлое поздние летние закаты и ранние рассветы.

Перебросив через плечо почти пустой рюкзачок, я взяла в руки корзинку и поспешила удалиться от назойливости посторонних, но ни тут-то было, троица поплелась следом. Это начинало уже нервировать. Я резко остановилась.

- Ребята, я не давала своего согласия на такой эскорт. Если бы я хотела компании, то пригласила бы с собой друзей, но никак не вас. Уж простите. Природа здесь под каждым кустом. Так что располагайтесь, а за мной нечего идти.

- Вот злюка!.. – Наконец подобрал слово тот, что обращался ранее.

- Игорь, зачем ты так? – подала голос девушка. 

- Женщина, ну, пожалуйста, проведите нас немного вглубь и мы от Вас отстанем. Ну не в дорожной же пыли нам пикник устраивать, - заговорил второй парень.

- Ладно, до первого соснового перелеска доведу. Там места как раз для таких, как вы. И ручей с чистой родниковой водой протекает. А дальше – и не мечтайте.

- О, все окейно! А вы не боитесь одна ночью шастать? – вновь заговорил первый длинноволосый паренек, которого девушка назвала Игорем.

- Не боюсь, привычная. Темнота ночи, это только недостаточная освещенность, не более. Только я не шастаю, я хожу.

С этими словами я, разглядев еле-еле светлеющую тропинку, углубилась в лес. 

  До ручья дошли быстро. Правда, молодежь уже порядком надоела своими улюлюканьями и дикими воплями. Веселились они так, не более. Через ручей перебраться помогли. За это я, хотя и не подавала виду, но была все же благодарна. Не очень-то хотелось плюхнуться по ночной прохладе в холодную воду. Одежда еще куда ни шло, а вот кроссовки промочить и в мокрой обуви потом весь день проходить – это ничего хорошего не предвещает. Мозоли, как минимум, обеспечены. О простуде не говорю, на ходу не замерзнешь, ещё почти лето, но и дискомфорта сырой одежды в такой день не хотелось бы. 

  Там и расстались. Трасса с того места прослушивалась отчетливо. Заблудиться практически невозможно. А нахоженная грибниками тропа уже уводила меня в желаемое доброе утро. 

  Очень сильно хотелось, чтобы оно наступило как можно скорее, потому что оставшись наедине с темным лесом, мое бесстрашие убежало в пятки при первом треске, раздавшемся из-за темной плотности соседнего куста. Я замерла вслушиваясь в возможное развитие пугающих потрескиваний. «Ну, паникёрша!!! – мысленно ругала я себя, - потревожила своим вторжением какого-то зверька и сама трясусь от страха. Чего я так испугалась? Ах, кабаны да волки мерещатся под каждым кустом? Тогда дома надо было оставаться и нежиться в теплой постельке».

  Свое же нравоучение помогло. Вдохнув с наслаждением пьянящий смолистый аромат соснового леса, улыбнувшись своим мыслям, пошла дальше. Через сотню метров меня вновь испугала внезапно вылетевшая из-под ног какая-то крупная птица. Возможно, это был фазан, в здешних краях их великое множество по той причине, что леса эти принадлежат заповеднику и охотникам сюда соваться в сезон отстрела запрещено. 

  Интересно все же наблюдать даже за своими ощущениями в нестандартной обстановке. Правы те, кто утверждают, что ко всему можно привыкнуть. Все последующие трески в кустах и другие звуки ночи пугали всё меньше и меньше. А ещё минут через двадцать появились первые признаки долгожданного рассвета. Он как бы вливался в меня нарастающим восторгом с каждым добавленным глотком света. 

  Вот и первый кругленький березняк, где по моим подсчетам должны расти белые и подберезовики. В прошлый раз полную корзину их здесь нарезала. Но придется отдохнуть немного перед заходом вглубь. Маловато люксов еще подарил рассвет для ясного видения маленьких, по обычаю маскирующихся грибов. 

  А красотища вокруг!!! Лёгкий туман придавал просыпающемуся миру мягкую пастельную волшебность. Умытая и припудренная им природа готова была к встрече его величества солнца, отдавая ему честь своей пока ещё зелёной униформой. 

  Далее был и первый найденный белый, спрятавшийся за корягой, и недовольство от меньшего, чем ожидалось, количества грибов, и радость их нахождения. Азарт поиска завёл меня на самые отдалённые перелески. Отвыкшие от таких километражей ноги уже начинали побаливать. Усталость подавала далеко не первые звоночки. Всё, нужно найти место для привала. Погода была прекрасной, солнечной, даже жаркой. Можно позволить себе и поваляться на травушке-муравушке.

  Место долго искать не пришлось. На первой же высотке, под берёзкой и устроилась. Бросив штормовку на землю, уселась на неё, достала литровую бутылку с минеральной водой и бутерброды, захваченные из дома. Наспех перекусив, улеглась так, чтобы видеть сквозь роскошную крону любимого с детства дерева просветы неба и… Вот она! Кульминация праздника! … Я отдалась полёту ощущений, наслаждаясь живой картиной, с виду обычной, но всё же непревзойдённой красотой природы. Трепет берёзовых листиков, играющих в солнечных лучах, оттенённых яркой синевой неба, поглотил сознание целиком. 

  Сколько времени я так пролежала – не определить. Эта размерность полностью себя исключила, как неуместное понятие…. Как я заснула, не помню, но, проснувшись, все же подняла руку с часами к глазам, было больше, чем отводилось по плану. Праздник подходил к логическому завершению. Трасса не прослушивалась совсем. Топать и топать до неё…. Да ещё с наполненной корзиной белыми грибами. Подберёзовик попался только один. Видно, не их время сегодня, но белые – ещё лучше. В сушеном виде – вообще, самый лучший гриб.

  Поднялась с охами и ахами…. Мышцы остыв, требовали неподвижности, огрызаясь весьма ощутимой болью. «Мелочи жизни, - успокаивала я себя, - справлюсь. Пока ещё не совсем дряхлая старуха». Преодолевая неприятные ощущения, с каждым следующим шагом набирая уверенность в походке, уходила в завершение своего авантюрного загула. Ещё находились силы на поиски грибов. Заходила в перелески, тем ещё удлиняя обратный маршрут.

  Радовало, что за весь день, не считая ночного эскорта, мне встретились только пожилая пара да мужчина с сыном подростком. И всё. В выходные дни народу в лесу будет гораздо больше.

 Наконец дошла до сосновых посадок. Звук трассы волнообразным гулом возвещал о своём приближении. Вот-вот должен появиться и ручей. Знакомые места говорили о том, что возвращаюсь назад по той же просеке, что и заходила. Кроме ног заныли плечи и руки. Вес корзины возрастал с пройденными километрами, а силы таяли. День выдался жарковатый. Хотелось пить. Минералка давно закончилась. Но вот показался крутой спуск к ручью. Облегчённо вздохнув, я нырнула в его тень.

  Картина, представшая перед глазами, повергла меня в шок…. Если бы не усталость и жажда, я бы, пожалуй, обошла эту сцену десятой дорогой. Следующая переправа была приблизительно в километре отсюда. Но время и усталость диктовали не быть ханжой, коей я по роду своей профессии быть не должна. Всего в метре от тропы на плоском участке на какой-то клетчатой подстилке, абсолютно голые, спали все трое. Девушка лежала по центру, укрытая небольшим полотенцем. Далее находились остатки в виде мусора и объедков после пиршества, уставленные пустыми бутылками из-под водки.

  Стараясь не шуметь, я почти прокралась мимо них к ручью. Набрала в свою пластиковую бутылку воду. Напилась. Вот оглядываться не стоило. Но оглянулась. Юная особа, как-то даже в мыслях не хотелось называть её девушкой, вставала, выпутываясь из перекинутые через неё руки и ноги.

- Подождите! – Жалобно попросила она.

Очень хотелось уйти. Я подняла корзину и уже встала ногами на шатающуюся корягу для перехода на другой берег, но услышала уже за спиной плаксивый голос.

- Женщина, ну, пожалуйста…

Я обернулась. Она стояла голой, даже не стараясь прикрыться. Хотя полотенце держала в руках. От её утренней красоты ничего не осталось, кроме юной ладной фигурки. Лохматая, косметика расползлась черными кругами под глазами. Лицо всё распухшее либо от алкоголя, либо от слёз. Да, она плакала. Это единственное, что удерживало меня на этой стороне ручья.

- Что случилось?.. – сухо спросила я.

- Мне плохо…

- От чего?

- Мне нельзя было… Так…

- Вовремя вспомнила. 

- Это водка всё… У меня и сейчас всё плывет. Мне домой нужно…

- А я чем тебе помочь могу?

- Не знаю… Мне плохо… 

  Она откровенно зарыдала, размазывая черные круги под глазами по всему лицу. Затем, пошатнувшись, упала на землю. Поставив свой багаж, я подняла её, отвела к ручью, велела немедленно умыться. Мыла не было, но уж как получится. Как-то и получилось. Затем пришлось вести ее к ближайшему кусту, где её стошнило. Не ручей же загаживать. Её всю колотило от интоксикации.

- Сколько ж ты выпила?

- Не знаю… Они решили меня напоить.

- Этого следовало ожидать. Разве нет?

- Да… Вы меня осуждаете?

- Кто я такая, чтобы осуждать? Ты не о том сейчас. Тебе легче?

- Да.

- Тогда, иди, одевайся. Мне некогда. Я уже давно дома должна быть. Через пять минут я ухожу. Время пошло. 

  Пошатываясь, она пошла к спящим, развалившимся во всей красе, друзьям. Натянула на голое тело брюки, блузку. Встала на свои немаленькие каблуки и, захватив сумочку с переброшенным через неё пиджачком, с пунцовыми щеками подошла ко мне. Опустив глаза, она вновь заговорила.

- А они как?

- Можешь оставаться…

- Нет, пожалуйста, я с вами. Но это ничего, что мы их в таком виде оставим? Может, хоть разбудить? 

- Иди, буди, если хочешь объясняться с ними. 

- Женщина, милая, разбудите кого-нибудь одного хотя бы, пожалуйста! А я наоборот убегу подальше, на ту сторону ручья…

- Нет уж. Свои дела сами решайте… - Проговорила я, но всё же приблизилась к спящим посмотреть на их состояние. 

 Да, Ира, так звали юную особу, была права. Не по-человечески оставлять их в таком виде в лесу. Я попыталась разбудить Игоря. Результат был нулевой. Ира трясла второго, его, оказывается, звали Андреем. Но и он не собирался просыпаться. Кроме того, мне не понравился слабый пульс моего подопечного. Не дай Бог, если что с ним случится, всю жизнь себя корить будешь, что не оказала помощь. Я решилась на более радикальные меры. Дав несколько увесистых пощечин, не дождавшись нужной реакции, достала бутылку с водой, ту, что набирала из ручья, и вылила на голову. Вот это подействовало. Он нечленораздельно замычал, приоткрыл глаза, но взгляд был настолько мутным, что вряд ли он что-то понял. 

- Ира, принеси ещё воды, - скомандовала я. Она принесла. Я ещё раз вылила бутылку на голову Игорю. 

Теперь реакция была более адекватной. Я даже расслышала его матерную фразу в ответ. Он открыл-таки глаза полностью. Некоторая осмысленность посетила его взгляд.

- Вы что… Д-делаете?.. – с трудом заворочал языком Игорь.

- Мы с Ирой уходим. А вам в таком виде тоже не следует оставаться.

- В каком виде? Вы… 

Вот теперь до него стало доходить его настоящее положение. Руками, закрыв то, что уже не имело смысла закрывать, он попытался сесть. Но без упора у него в его состоянии ничего не получалось. В общем, выглядела эта сцена довольно комично. Издеваться в мои планы не входило. Я отвернулась. Брюки он натянул довольно проворно. Всё, минимум услуг был предоставлен. Пора было уходить. 

- Ира, ты идешь? – Спросила я.

- Да, да. Спасибо Вам большое. Ай!..

  Игорь схватил Иру за руку.

- Подожди. Ты куда?

- Домой! Меня родители убьют.

- Со мной пойдёшь.

- Нет!

  Ира с силой рванулась от него. Он потерял равновесие и повалился на меня, обдав несвежестью дорогого парфюма и алкогольным перегаром. Я помогла ему восстановить равновесие и, не оборачиваясь более, направилась к своей поклаже. Кое-как справилась с шатающимися корягами, перебралась на другой берег ручья. Было уже около шести часов вечера. Не миновать дома выяснения отношений. Ира догнала меня. У неё, оказывается, каблук застрял на переправе. Меня очень удручало знакомство с этой троицей. Праздничное настроение ушло в историю. Весь обратный путь я промолчала, хотя Ира со слезами на глазах умоляла меня поговорить с ней. Уже в городе, прощаясь, я написала ей на её пачке сигарет свой рабочий номер телефона и имя. Мыслями я уже была в предстоящем объяснении с мужем. 

 

3

 

ДОМАШНИЕ ХЛОПОТЫ

 

Предчувствие неприятного разговора меня не обмануло. Зайдя в дом, увидела кроме мужа еще и двух друзей. Они сидели на кухне и приговаривали бутылку водки. На тарелке лежали хлеб, пожаренные вчера мной котлеты и нарезка сыра. Сначала я даже обрадовалась, что муж и без меня неплохо развлекается, но, увы. Не постеснявшись гостей, он с порога начал задавать вопросы.

- Ты где была?

- В лесу. Ты записку читал?

- Читал. А почему ты телефон дома оставила?

- Забыла. Смотри, сколько белых нашла…

  Он встал из-за стола, прошёл в прихожую. Внимательно осмотрел мой улов.

- А почему с вечера не предупредила? С кем ты ходила? Что-то от тебя мужским одеколоном прет… Так с кем ты ходила?! А?

- Сама… Я ходила одна. Володя, я тебя прошу, давай позже поговорим. Я устала, а мне ещё с грибами возиться. А где молодежь?

- А тебя это интересует? Ушилась неизвестно куда, неизвестно с кем, всех бросила. А теперь за детей вспомнила.

- Не маленькие. Один день без меня можно обойтись. Ты не ответил, где они? 

- На дискотеке, где они ещё могут быть? Не помнишь, что по четвергам у них танцульки? А ты почему на мой вопрос не ответила?!

  Тон разговора начинал накаляться. В этой ситуации единственный выход – молчать. Я прошла к кладовке, достала банку консервированного салата со сладким перцем, открыла и подала мужчинам в глубокой тарелке. Муж сердито сверлил меня глазами, ждал ответа, но я, взяв нож, пошла в зал. 

  Расстелив старые газеты, поставила на них корзину с грибами, пустой таз и принялась чистить и нанизывать на суровую нить гирлянды крупно порезанных грибов. Готовые низки развешивала на балконе. Очень оригинально они украсили простенькое убранство небольшого дополнения к жилплощади. Часа три провозилась, но все развесила сушиться, оставила только на супчик. 

  Мужчины продолжали развлекаться. Слышались их громкие фразы типа «Ты меня уважаешь?» и «Мы для тебя – всё сделаем, только попроси». Пусть уважают друг друга, лишь бы меня не трогали. Я пошла в ванную мыться, хотя сил на это уже не было. Ноги всё сильнее и сильнее болели. 

  Стоило мне прикрыть глаза, как дневные картинки искомых грибов яркими пятнами выскакивали из подсознания и повисали на внутренней стороне век. Да так отчетливо, что хоть вставай и иди срезать найденыши. Это одновременно и забавляло и говорило о том, что пора отдохнуть и выспаться. Но где же эти дети? Разве заснёшь, когда их нет дома? Никогда! 

  Наконец, гости разошлись. Я прошла на кухню навести порядок и приготовить то ли ужин, то ли завтрак, кому что… Муж почти заснул за столом, водрузив голову себе на руки. Я помогла ему подняться и перевела в спальню. Разделся сам, но как только лег, сразу захрапел. Это было хорошо. Неприятный осадок от недавнего разговора никак не располагал к продолжению выяснения отношений. 

  В замочной скважине входной двери послышалось долгожданное скрежетание ключа. Через секунду в квартиру ввалились взбудораженные, весёлые дети. Пятнадцатилетний Сергей и шестнадцатилетняя Елена. 

- Мамочка, - весело затараторил Сережка, - мы пришли. Класс! Сегодня все наши были! Такая толпа! Не успевал заказы выполнять. Аппаратура раскалилась даже. Я справился. 

  Дискотеки устраивала школа. Сын помогал в обслуживании аппаратуры. 

- Молодец. А сам хоть танцевал?

- Нет. Мне это не интересно. Пусть другие танцуют. Видела бы ты, как Ленка там выплясывала… Все женихи в отпаде были.

- Ну, ты и трепло… - вмешалась в разговор дочь, - я же о тебе ничего лишнего не рассказываю, а ты как баба…

- Лена, так нельзя, - урезонила я, но, какое там…

Слово за слово… Детки мои поругались. Это ничего, они часто так друг на друга бурчат, а потом сами и мирятся. Надолго их вражды не хватает. Тут самое главное не встать на чью-либо сторону. Вот тогда могут быть обиды и серьёзнее. В их отношения вмешиваться не стоит. Я развела их за шкирки по своим комнатам, переводя случившееся в шутку. Мол, такие большие, а наказывать приходится, как детей малых. Но потом опомнилась и деланно строгим голосом спросила: - «Ну, в наказание голодные спать ляжете или покормить вас»?

Лена отказалась, сославшись на диету, а Сережка затребовал ужин. Покормила, вымыла посуду. Всё. Можно идти спать.

У Лены этот год был последним в школе. Выпускница – даже не верится. Время-то как пролетело – когда вырасти успели? Дочь, если и не первая красавица в школе, но и не из сереньких пташек. Миленькая голубоглазая блондиночка, мальчишки за ней по пятам ходят. Душа за неё изболелась, хочется уберечь от раннего разочарования в любви. А сегодняшняя сцена в лесу потрясла ещё и наложением параллели с собственной дочкой. 

  В мозгу засел вопрос Ирины: - «Вы меня осуждаете»? Ответила, как смогла в той ситуации, чтобы скрыть настоящие эмоции. Опять двуличие? Да. Но не могла я сказать ей всё, что думаю… Хотя, я не сказала и неправду. Кто я такая, чтобы кого-либо осуждать? По-молодости и я попадала в щекотливые ситуации, было дело… Не в такую, конечно, это уже перебор, какие бы свободы не диктовали нынешние нравы. Жизнь сложнее веяний моды. Всё равно не смогут поделить девушку потом, скорее всего ничем хорошим такое не закончится. Жалко Иру, вроде не совсем испорченная девочка… Хотя, кто поймет эту молодежь? Возможно, я больше переживаю, чем она. И слезы её, результат алкогольного опьянения, а не…. Всё, всё, всё! На сегодня впечатлений хватит. Спать.

  Но и во сне мне приснилась эта Ира с её ухажерами. Но, что было ужаснее всего, иногда вместо неё, я видела лицо собственной дочери. Именно это превращало тяжелый сон в настоящий кошмар. Но к этому выводу я пришла, только проснувшись утром от звонка будильника. 

  Володе пора было вставать на работу. Но он никак не хотел просыпаться. Я потрясла его за плечо.

- Вовчик, просыпайся! На работу опоздаешь.

- Щ-щас-с…

- Знаю я твои сейчас. Опаздывать нехорошо. А тебе ещё в порядок себя привести нужно после вчерашнего.

- Сейчас встаю, сказал же.

Минут через пять у него это получилось. Помятый вид он пошёл исправлять в ванную. А я, с трудом встав на больные ноги после вчерашнего марш-броска, пошла на кухню, чтобы разогреть завтрак. Как хорошо, что сегодня ещё выходной. Минут пять, повозившись на кухне, вернулась в объятия мягкой постели. У меня ещё был целый час до подъёма детей. И я опять провалилась в сон.

 

4

 

ДЕЖУРСТВО

 

  Поход за грибами остался далеко позади. Жизнь встала на свои заезженные рельсы, не давая вольности зигзагам ни вправо, ни влево. Один и тот же выверенный по минутам маршрут. Дом, работа, магазины, дом, работа, магазины… Жаловаться, впрочем, не на что. Так живёт подавляющее большинство людей. Причём многие даже счастливо.

  С мужем мы помирились на следующий день. Хотя чувствуется, что он до сих пор сомневается в том, что я ходила в лес одна. Ничего, пусть ревнует, раз не умеет доверять. Тут уж я бессильна что-либо изменить. Теперь он каждый раз, придя домой с работы, целуя меня, незаметно, как ему кажется, принюхивается к моей одежде, пытаясь найти подтверждение своим сомнениям. А я делаю вид, что ничего не вижу и не подозреваю. Опять маска? Да. Наверное, пора поговорить начистоту. Для меня это не сложно, но развеются ли беспочвенные подозрения? Доказательства же не предъявишь. А обычная для меня отговорка: - «Кому такая старуха нужна»? – мужа не убеждает. Ему же я нужна. Вот и вся логика.

  Вообще он у меня молодец. Всю жизнь старается, чтобы мы у него ни в чем не нуждались. Детей любит. Раньше он работал начальником столярного цеха. Мечтал выкупить его, но хорошо, что не успел. Их слишком уж много развелось в последнее время. Из-за конкуренции пришлось снижать цены на продукцию до тех пор, пока производство не остановилось на нулевой отметке рентабельности. Трудоёмкие операции оценивались непозволительно дёшево. Без двойной бухгалтерии не получалось выкраивать рабочим, себе и вышестоящему руководству на зарплату. А многочисленные проверки так изматывали нервы, что вскоре стало ясно: овчинка выделки не стоит. Володя ушёл со столярки и устроился работать обычным установщиком металлопластиковых дверей и окон. Ему обещают, что переведут в цех заместителем начальника, когда освободится вакансия. Привык он быть в производстве, а не на обслуживании клиентов. Но ничего, работает, не жалуется. Он у меня сероглазый шатен, симпатяга, раздобревший до 56-го размера, но при его коренастой фигуре и росте 175 см, это многовато. 

  И всё было бы хорошо, но вот никак он не признает мое право на молчаливое отсутствие во время его присутствия. Ох, завернула…. Говоря проще, моё творчество он не признает, как и трату времени, связанную с ним. Его раздражает, если я вдруг вечером что-то там пишу в своём блокноте. Почему? Не могу никак понять. Смотреть телевизор, читать книги, просто лежать на диване – пожалуйста. Это не раздражает, а если пишу – сразу делает недовольную гримасу. Ну что же, приходится выкраивать время, когда он увлечётся каким-нибудь фильмом, и ему становится не до меня. Пишу на работе, когда больница не ургентная, или когда выпадают суточные дежурства, по ночам. Было бы желание, приспособиться всегда можно. Главное, чтобы любовь была. Остальное – преодолимые мелочи. Почему терплю такое к себе отношение? Иногда не терплю. Высказываю неудовольствие. Но не люблю скандалов. Лучше уж молчаливо продолжать жить в своем внутреннем, исключительно родном эмоциональном мире. Жаль, конечно, что муж не хочет им наслаждаться вместе со мной.

  Что-то я разрассуждалась на своём дежурстве. В ординаторской я сейчас одна. Никто не мешает. Назначения больным дописала. Нынешний стационар очень сильно отличается от стационара советских времён. На ночь остаются только тяжёлые больные. Остальные свободно вечером расходятся по домам. На всё терапевтическое отделение тех, кто не может уйти пятнадцать человек. Но утром отделение вновь будет полнёхонько.

  Моё одиночество нарушил Заведующий Терапевтическим Отделением. 

- Анна Сергеевна, разговор у меня есть, относительно ваших назначений.

- А что с ними не так, Анатолий Петрович?

- Да всё так, в вашей компетентности я не сомневаюсь. Но вы же знаете для чего мы открыли аптеку на первом этаже?

- Знаю. Но там не все лекарства есть. Те, что есть, дороже, чем в соседних аптеках. А у людей денег нет на эти ваши импортные заменители. Я же не могу их заставлять переплачивать…

- Тихо, тихо. Не кипятитесь так. То слова с вас не вытянешь, то, как из пулемёта расстреливаете…. Информацию больные от вас получают о дешёвых заменителях, ведь так?

- И?

- От Вас. Не стоит так жалеть чужой карман и не заботиться о своём личном. Премии начисляются из этих скромных наценок, к сожалению. Я не могу придумать другой схемы повышения зарплаты до прожиточного уровня. Государство не берётся за такую непосильную задачу. И вы это понимаете…. Да, да, понимаете. Даже страховую медицину, уже обкатанную во многих странах, ввести им не под силу. Так что, без капризов, пожалуйста, выполняйте требования главврача…. По возможности. Договорились?

- Разве что по возможности, Анатолий Петрович.

- Изыщите таковую. Я на Вас надеюсь.

  С этими словами он, улыбнувшись на прощание, вышел из кабинета. Я не очень расстроилась, такие нотации время от времени проскакивали и раньше. Что тут поделаешь? Приходится иногда соответствовать этой схеме. Но как же это не по душе…. А, пусть говорят. Я буду делать так, как считаю нужным. Если человек из последних сил тянется, чтобы помочь больному родственнику, вплоть до увольнения, не могу я ему понавыписывать дорогущие лекарства, когда можно обойтись отечественными, которые в десятки раз дешевле.

  За мной пришла медсестра. Больному гипертонику из 15-й палаты стало плохо. Наверное, опять давление повысилось. Провозилась я с ним с час, наверное. А вот когда вернулась в кабинет, там меня поджидал сюрприз. Перед кабинетом стояла та самая Ира из кошмарного сна. Узнала её ещё издали.

- Здравствуйте, Анна Сергеевна. 

- Здравствуй, Ира. А почему без предварительного звонка?

- Я звонила, мне сказали, что вы в ночь дежурите.

- Что-то случилось?

- Не знаю…. Нет, не случилось. Но может…. Мне очень нужно с вами поговорить.

- Ладно, проходи в кабинет. Это сколько с того дня уже прошло? Месяц, если я не ошибаюсь?..

- Нет, не ошибаетесь. 

Я уселась в своё любимое кресло. Ира – на стул для пациентов с торца стола.

- Слушаю, - довольно сухо проговорила я.

А ведь Ира ещё от меня не слышала другого тона. И в лесу, и в дороге я с ней разговаривала нарочито холодно. Почему же она все-таки пришла? Но объяснять причину своего визита девочка не спешила. Её явно что-то волновало. В руках она нервно теребила носовой платок. Я решила ей немного помочь, спросила более человечным тоном:

- Чай будешь? 

- Не знаю…

- Да что ты такая незнающая? С сахаром пьёшь? Не стесняйся. Я себе всё равно буду делать.

- Ладно, буду. Да, с сахаром, если можно.

Я включила стоявший рядом на тумбочке электрочайник и совершенно будничным голосом спросила: 

- Ты не забеременела, случайно?

- Нет… Наверное… Не знаю ещё…

- Не мудри. Есть признаки?

- Да.

- А говоришь, что нет. Ко мне пришла, потому что узнала, кем работаю?

- Нет, что вы! Я давно хотела с вами встретиться. Попросить прощения…

- Просила же не мудрить. Только я не гинеколог. Чем же могу тебе помочь?

- Мне с вами посоветоваться нужно.

- Ой, девочка… Я же для тебя совсем чужой человек. А мама у тебя есть?

- Есть. Но ей на меня наплевать. Я с папой выросла. А мама с другим на север укатила лет десять назад.

- Тогда, понимаю, почему ты ко мне пришла. Папе признаться боишься, конечно.

- Да я и маме бы не призналась во всём…

- Подожди, а ты же там, в лесу кричала, что тебя родители убьют. Значит не один папа?

- Да, он живёт с одной дурой. Терпеть её не могу.

- Ладно, это к делу не относится. Продолжай.

Чайник закипел. Я заварила пакетированный чай, поставила перед Ирой чашку. Наконец, она решилась перейти к сути разговора.

- Понимаете, Игорь и Андрей от меня так и не отстают…. А мне…. Я не хочу так.

- Понятно. И?

- Я не знаю…. Я Андрея люблю. А он всё время с этим Игорем водится.

- А обоих послать подальше ты не можешь?

- Мы же учимся вместе. В одной группе в строительном колледже… Как мне от них отвязаться? 

- Ну, с этим я тебе точно помочь не смогу. Отвязывать должен тот, от кого это зависит. В данном случае – от тебя. 

- Да, я понимаю….

- Скажу честно, совета я тебе дать не смогу. Слишком сложная у тебя ситуация вырисовывается. Если бы ты не сказала сейчас, что любишь Андрея, было бы проще советовать. А так…. Это, скорее всего, бесполезно. 

- Мне папу жалко. Он очень расстроится. Он в этих вопросах очень отсталый.

- Отсталый? А ты хотела, чтобы он одобрил то, что там произошло? Таких прогрессивных родителей вряд ли можно найти. Я сама мать. У меня дочка на пару лет тебя младше…. Ты не представляешь, как я за неё переживаю…. 

- Я понимаю….

- Да что ты заладила своё «я понимаю». Не понимаешь ты. Пока не понимаешь. А сможешь понять тогда, когда у самой будут дети взрослеть.

- Не будет у меня никаких детей!.. – выкрикнула в сердцах Ира, но, успокоившись, продолжила. - Я вас расстроила? Простите, что пришла…

- Нет. Это ты меня прости. Очень для меня эта тема болезненная. Ладно, давай пока одно попробуем решить. Ты была в поликлинике?

- Нет пока.

- Сходи на днях. Когда выяснишь своё положение окончательно, приходи. Будем думать, что делать дальше. Единственное, что могу посоветовать пока, это рассказать Андрею твоему о том, что ждёшь ребёнка. И внимательно смотри на его реакцию. Ох, как по-разному мужчины ведут себя в этих ситуациях.

- Спасибо вам.

- За что?

- Я не знаю. Вы мне сразу понравились. Вы – искренняя и добрая.

- Ой, Ирина…. Не всегда. И с тобой я не была такой уж искренней и доброй.

- Вы просто промолчали, но я всё прочитала в ваших глазах. Вы не стали говорить неправду. 

- Ладно, речь не обо мне сегодня. Придёшь?

- Приду. До свидания.

- До свидания. Не наделай глупостей только. Все гораздо сложнее, чем ты думаешь.

  Ира ушла. Опять на душе эта тяжесть. Я непроизвольно потянулась к своему блокноту. Эмоции били через край и требовали выхода. Я подчинилась. 

 

5

 

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

 

  Сегодня у меня трудный день, потому что праздничный. Лене исполняется семнадцать лет. Естественно она запросила праздник для всех друзей и получила на это добро. Этим прибавила мне забот, конечно, но это легкие и радостные хлопоты. С вечера она мне помогала с приготовлением к празднеству, но в сам день рождения я разрешила ей не ходить в школу, выспаться, хоть до обеда. Единственной заботой её осталось привести себя в порядок, чтобы сегодня быть самой красивой девочкой в мире. Хотя для меня она всегда самая-самая! 

  К одиннадцати часам я уже устала, но что только не сделаешь для любимой дочурки. Из множества купленных вчера продуктов я пыталась сотворить шедевр праздничных блюд, а это требовало немалых затрат сил и времени. Наконец, я услышала звуки за стеной, говорившие о пробуждении именинницы. Я, улыбаясь, ждала её появления на кухне.

- Ура! – донеслось из её комнаты. 

Значит, увидела подарок. Мы с мужем решили подарить ей золотую цепочку. Семнадцать лет – это всё-таки некий рубеж взросления для девушки. А такой подарок – память о дате на всю жизнь.

  В одной ночной рубашке моя Ленка ворвалась светленьким вихрем на кухню и обняла меня со спины. Я освободилась от её скрещенных на шее рук и развернулась, чтобы самой обнять и расцеловать дочь. Цепочка, конечно, уже блестела на её нежной шейке. После моих поздравлений она убежала. Я радовалась не меньше её оттого, что подарок пришёлся по душе.

 К трём часам стали собираться гости. Первым пришёл Саша, одноклассник Лены и моя головная боль. Почему? Похоже, что он и есть первая любовь моей дочери. Нельзя сказать, что это меня огорчало, мальчик он был не плохой, но в их отношениях было много неясных сложностей. Они постоянно то ссорились, то мирились. Лена много раз рыдала в три ручья, причитая при этом, что она самая несчастная на свете. Чаще из-за ерунды. Кто-то что-то сказал не так, сделал не то или, наоборот, не сделал. Но от меня требовала, чтобы её бедную несчастную пожалела. Да как же не пожалеть? Жалела, сопереживала, наставляла, чтобы глупостей не наделала. 

  Следом за Сашей явились её самые близкие подружки: Катя и Марина. Ох, сколько визга устроили в прихожей! Как будто целую вечность не виделись. Как дети малые…. А ведь уже почти взрослые. 

  В конечном итоге, их собралось 15 человек. Пришлось подставлять дополнительный стол, чтобы все разместились. Гомон стоял устойчивый. Я решила не приобщаться к их веселью, чтобы не смущать своим взрослым присутствием. Зашла только поздравить официально. Дети, для приличия, конечно же, попытались меня уговорить, чтобы мама Лены осталась с ними, но я же не маленькая, знаю, что лукавят. Им без меня намного веселее и спокойнее. Вот вам и ещё пример лицемерия, кстати. Ладно, пусть гуляют. Вечером должен придти муж и наши общие друзья. Вот тогда и отметим это событие. В конце концов, сегодня не только дочь родилась, а я родила её к тому же. И это было совсем не просто.

  Вечером молодёжь решила прогуляться всей компанией в их любимый скверик. Как я поняла, там у них была запланирована встреча с теми, кто не попал к нам домой. Общительность их впечатляет. У меня столько друзей не было. Три подружки, не больше. А тут – чуть ли не вся школа, плюс ещё соседская молодёжь. 

  Сергей мой тоже находился в числе их весёлой компании. Это меня радовало. Всё-таки вместе держатся. В случае чего, помогут друг другу. Соседям вот только не нравился неизбежный шум от их компании. Не раз приходилось просить, чтобы молодёжь не собиралась возле подъезда. 

  Муж пришёл с работы со своим другом Николаем и его женщиной Галиной. Чуть позже пришли наши соседи Оля и Виталик. Вот и наш взрослый коллектив собрался на посиделки. Молодцы женщины, сразу оценили ситуацию, бросились помогать. Через пятнадцать минут вся посуда была перемыта, столы обновлены для гуляющей молодёжи. А мы решили посидеть на кухне. Благо ввиду перепланировки она тянула по размерам на приличную столовую.

    Ольга была моей лучшей подругой. За долгие годы проживания в одном подъезде мы стали, как родные сёстры. Она была полноватой, розовощёкой, симпатичной брюнеточкой. Муж обожал её за веселый, энергичный характер. Виталик не плохо зарабатывал в торговой фирме, поэтому, балуя жену, позволял ей жить в своё удовольствие, не обременяя себя работой. Их сын жил и работал в Харькове, где у них была квартира матери Виталика. 

  После нескольких тостов и в нашей компании наметилось оживление. Мужчин потянуло на анекдоты. Женщины нашли общие темы в проблемах наращивания и сохранения ногтей, в косметике и кремах от морщин. Хотя успевали и реагировать на шутки из анекдотов. А я, как всегда, ни одних, ни других не поддержала в разговорах. Белая ворона она и есть таковая. Воспользовавшись тем, что можно отстраниться от всей этой суматохи, я натянула на себя одну из дежурных улыбчивых масок, и под воздействием головокружительного шампанского, улетела в своих мыслях…. Ну очень далеко, в мир моей безграничной фантазии. Мне пели соловьи, вокруг меня водили хороводы необыкновенно красивые цветы. Летящие по чистому ультрамарину неба белые облака играли розовато-золотистыми бликами восходящего солнца так, как никогда не бывает в обычном мире…. А может, мы просто не умеем это увидеть? 

  Ой, как неудобно, ко мне с каким-то вопросом обратилась Галина, а я его не расслышала, естественно. Она человек новенький в нашей компании, ещё не знает о моих отклонениях от нормы.

- Галина, извини меня, задумалась и не поняла вопрос.

- Я спрашиваю, из чего этот салатик? Очень вкусный.

- А, этот из копчёной рыбки с сыром. Я дам тебе рецепт.

- Я смотрю, ты не носишь накладные ногти. Не любишь?

- Я даже не знаю, что ответить. На других мне нравятся, а вот сделать себе…. Это не для меня. Во-первых, мне как врачу такие не положены, а во-вторых, времени жалко на всю эту беготню. 

- Аня, ну что ты такое говоришь?! У меня есть знакомые медики, им маникюр не мешает. А время для себя жалеть нельзя. В нашем возрасте обязательно салон посещать нужно. Ты какую фирму предпочитаешь в кремах? Что-то я никак не могу себе подобрать….

- Галя, со мной на эти темы лучше не разговаривать, я в них далекий валенок…. Хотя для кожи посоветовать могу. Самый маленький пакет сметаны ты себе раз в три дня позволить можешь? Если деревенской с рынка – ещё лучше. Вот и делай маски, можешь использовать, как крем. А эту химию я вообще не признаю, тем более дорогущую импортную. Насмотрелась на аллергические реакции. Извини, если разочаровала.

- Не разочаровала, конечно, но удивила…. Я попробую. А ты часто так делаешь?

- Нет, только зимой, если кожа обветривается. Я совсем ничем не пользуюсь, ни кремами, ни пудрами. Как видишь, морщин не больше, чем у других.

- Ничего себе, я вообще не вижу у тебя морщин….

- Вот и делай вывод. Но это от типа кожи зависит. Если питания ей не хватает, то нужно восполнять всё-таки.

  Вот разговор и затух сам собой. Тема исчерпана. Галя явно озадачилась моими ответами. 

  Пришли нагулявшиеся дети. Пир продолжился. Володя, наконец, поздравил Лену с семнадцатилетием. Я несколько задержалась с молодёжью за их столом, а когда вернулась к своей компании, то обнаружила Галю, сидящую на коленях моего мужа и что-то шепчущую ему на ухо. Взглянув на Николая, увидела на его лице озадаченность по этому же поводу. Ладно, пусть женщина веселится…. Оля, взяв меня за руку, потянула из кухни. Зайдя в спальню, закрыла двери. 

- Аннушка, кто такая эта Галя?

- Я её первый раз вижу. А что случилось? 

- А ты слепая?

- Нет, не слепая, но и делать из мухи слона не собираюсь.

- Как хочешь, конечно, только она пришла с Колей, а сама на него и не смотрит. Ты же у нас вечно в облаках летаешь…. Ничего не замечаешь, а мне приходится видеть.

- Да что видеть-то? Они вместе работают. Хорошо друг друга знают… 

- Ай, знают…. Так почему она с Володи твоего глаз не сводит?

- Ты меня об этом спрашиваешь?

- Нет, я тебе об этом говорю. 

- Спасибо, но что я могу сделать? Я же не запрещу ей смотреть на него. Ладно, пойдём к ним. Пусть Володя думает, к чему такое может привести.

- Ага, неужели не в курсе, каким местом мужики обычно думают?

- А каким бы не думали, это их выбор. Можно подумать, что у женщин всегда железная логика и холодный расчёт.

- Тут ты права, пошли на кухню, пока мужа не соблазнили.

- Его проблемы. Ревновать не собираюсь.

  Эта тема меня и правда не тронула. Усталость диктовала терпеливо дождаться завершения застолий. Очень хотелось спать. Вернувшись к компании, обнаружили собирающихся уходить Николая и Галину. Похоже, между ними произошла размолвка. Оба были не в настроении. Я всё же взглянула на среднестатистическую Галину оценивающим взглядом. Крашенная яркая блондинка с мелированными темными локонами. Рост средний. Красивая фигурка, явно следит за каждой съеденной калорией и, наверняка, занимается на тренажёрах. Кажется, она касалась этой темы в разговорах, да я не слушала. Единственное, что её портило, это не по возрасту дрябловатая кожа шеи и той части груди, которую выставила на обозрение. На лице, довольно симпатичном, лежал внушительный слой «грима», прячущий под собой все негативы возраста. Сорокалетний рубеж она, скорее всего, перешла так же, как и все здесь присутствующие. Накрашена ярко, но здесь осуждать не в чем, не всем же ходить блеклыми. Пожалуй, я по сравнению с ней точно бледная курица. А вот с Николаем они неплохо смотрелись в паре. А он у нас слыл кареглазым красавчиком, этаким непревзойдённым Дон Жуаном. Никак не хотел остановиться в выборе спутницы. Мы уже привыкли видеть его всё с новыми, влюблёнными в него пассиями. Извинившись, Николай поцеловал меня в щёку и захлопнул за собой и Галиной входные двери. Муж посмотрел на меня виновато-извиняющимся взглядом, разводя в стороны руками. Я махнула рукой, мол, всё это ерунда и улыбнулась. Не он же на неё вешался, в конце концов. 

  Через пару часов, когда разошлись и остальные гости, ложась спать, я всё же не удержалась, чтобы не затронуть эту тему:

- Володя, а ведь я по сравнению с ней толстая курица. Вот уйдёшь от меня к такой красавице, как эта наглая Галина…. И правильно сделаешь. 

- Ох, ну почему ты себя так не уважаешь? То белая ворона, то курица…. Никуда я от такой аппетитной курочки не уйду, не дождёшься. 

- Хм…. Я себя уважаю. Никто не посмеет меня так назвать, кроме меня самой. 

- Это уж верно. Эх, если бы ты ещё писанину бросила свою, цены бы тебе не было.

- Не нужно о больном, а то поругаемся опять. 

- Это точно. Спасибо, что не отреагировала на эту дуру. Она давно на меня глаз положила, но я думал, что это в прошлом. Она же с Николаем встречается, вроде.

- Ладно, ну их. А Ленка сегодня наша какая красивая была! Я на неё налюбоваться не могла. 

- Дочка – вылитая ты в молодости. А помнишь, как мы познакомились? Ты тогда купила подружке мороженое, а она куда-то запропастилась…. До сих пор помню вкус того Ленинградского эскимо. Вот повезло, такие красивые девушки не каждый день на улице угощают первых встречных парней….

- А если бы я его тогда выбросила? Оно ведь уже таять начинало. Ты бы тогда просто прошёл мимо…. И не было бы у нас ни Ленки, ни Сережки.

- Угу. Иди ко мне….

 

6

 

КРЫЛЬЯ

 

   С прихода Иры на моё дежурство прошёл месяц. Я часто вспоминала о ней. Как ни старалась отстраниться от неприятной темы, не получалось. Успела проникнуться сочувствием к этой глупышке, вполне вероятно, сломавшей себе жизнь. Угнетало ещё и то, что я ведь могла это предотвратить, но не стала вникать в ситуацию. Праздника хотелось, видите ли…. Да и кто поймёт эту молодёжь с её свободными нравами? Вмешаешься – скажут, что нечего лезть, куда не просят. А так бы и было. Ира же не просила её спасать до того, как стало поздно. Да, всё так. Но всё равно на душе тяжело от этих неоднозначных переживаний. 

  Как всегда на дежурстве, сделав всё, что было нужно, я сидела в ординаторской в своем привычном состоянии отсутствия в присутствии. Перелистывая свой, потрёпанный от частого открывания блокнот, остановилась на одном из своих стихотворений. Да, точно! Оно было написано в тот вечер, когда приходила Ира. Я ещё раз его перечитала

 

    ***

Я с верхотуры своих лет

Смотрю на юную наивность…

Мир наш давно уже раздет,

И потерял свою невинность. 

 

И не поможет опыт мой,

Совет в страстях остановиться…

Птенец взлетит в палящий зной,

Сжигая крылья, станет птицей.

 

И мне останется жалеть,

Бескрылому дарить надежду, 

Что можно всё преодолеть

И сшить крылатую одежду… 

 

От последней строки меня пробрала дрожь. Что я хотела ей сказать? Что настоящих крыльев уже не отрастить? Или достаточно сшить такие одежды и они будут не хуже прежних крыльев? Сама ведь написала, а ответить не могу. Вот тебе и верхотура лет…. А в своей жизни я разобраться могу? Иногда – да, а иногда приходится быть у жизни первоклассницей. Так что мне подсказывает мой опыт? Крылья-то и я опаляла по молодости…. Было дело. Себе-то врать не стоит. Многие годы была бескрылым созданием…. Да, верно. И тогда я сшила эти крылатые одежды. Не очень-то хотелось демонстрировать обожжённые обрубки, чтобы не жалели и не осуждали. Вот тогда меня спасала моя маска удачливого в жизни человека. И я ей благодарна, она меня от многого оградила. Это с её легкой подачи, я познакомилась с Володей. От безысходности я тогда бросилась к нему в объятия…. А ведь внутри меня всё кричало – нет!!! Я не послушалась своих истерик, и правильно сделала. Поделившись с будущим мужем своей бедой, я раз и навсегда, заставила себя забыть того, кто принёс столько страданий. А забыла ли?.. Нет. И сейчас, по прошествии всей жизни, я помню всё до мелочей. И волна отчаяния вновь поднимается из глубин души…. Назад!!! Это запретные темы. 

  У меня вроде всё сложилось прекрасно. Двое детей, любящий муж. И крылья за спиной настоящие, не бутафорские. Значит, они всё же отрастают со временем…. Возможно, не такие красивые, как были те, первые, но они есть. И это уже хорошо! Нужно будет написать ещё один катрен, а то смысл очень уж неопределённый в моём стихотворении. Раз уж делюсь опытом, то нужно делиться до конца. Но в голову пока не пришли эти нужные строки…. Они обязательно придут. Подожду.

  Я с чувством захлопнула блокнот. Расстроенная, встала и решила пройти по палатам, проведать тяжёлых больных. А вот по возвращении обнаружила, что меня за моим столом ожидает завотделением. 

- Анечка! Ради Бога извини! Я влез в личное… Но я не думал, что такое может лежать так открыто на столе. Да вы просто умница! Это ваши стихи?

- Анатолий Петрович! Это действительно не скромно с вашей стороны… Я не ожидала, что…. Хотя, сама виновата. Не стоило оставлять на столе то, что скрываешь.

- Ну, ну, ну…. Что Вы так распереживались? Да разве можно такое скрывать? Я за эти десять минут, что читаю, влюбился в вас.... Хе-хе, ну прям как мальчишка. Какая она, эта любовь у вас тут возвышенная. Такой, наверное, и не бывает…. 

- Я вас очень прошу, не говорите никому о моём увлечении и…. И давайте сменим тему.

- Скромность – это хорошо, но право, вы не правы. Хм, каламбурчик получился. Я, между прочим, немного разбираюсь в поэзии. По молодости крапал, изливал душу на бумагу. Даже в местных газетёнках печатали. А потом нарвался на одного злющего критика. Распял он мои терзания души до полного умертвления желания писать. Зря я ему нагрубил тогда. Вот он мне и отомстил по-полной. 

- Вы писали стихи? Поверить не могу.

- Обидеть хотите? Чем я так плох, что и поверить в это тяжело?

- Извините. Обидеть я никак не хотела, но вы у нас такой строгий….

- А вы, Анна Сергеевна, у нас тут такая же строгая, между прочим. 

- Да, вы правы. Просто вы меня врасплох застали, что-то я занервничала.

- Ничего, ничего. Я ухожу. Успокойтесь. Но я к этой теме ещё вернусь…

«Расстелила любовь нам волшебную ночь,

В свете лунном угас щек пунцовый пожар»…

И я так хочу. Великолепно!

- Анатолий Петрович! – крикнула я вдогонку выходящему начальнику. - Я вас умоляю! Никому ни слова!

- Договорились, Аннушка. 

  Долго же я успокаивалась после этого разговора…. И чего, спрашивается, нервничать? 

  Уже поздно вечером, когда я задремала на нашем стареньком диванчике, стоящем специально для дежурных врачей, неожиданно раздался телефонный звонок. Отчего-то резко стало тревожно. Первой мыслью в голове пронеслось, не дома ли что случилось? 

- Алло!!! Алло! Кто это?.. – Громко спрашивала я, но в трубке слышалось только какое-то шмурыганье, затем приглушённое покашливание. – Говорите, я вас слушаю!

- Алло… - наконец, прорезался женский голос, - это я, Анна Сергеевна.

- Кто я? – мне стало легче уже оттого, что это не мои домашние.

- Я – Ира…

- Здравствуй, Ира! Всё время вспоминаю о тебе. Как ты?

- Хорошо… А если честно, не очень.

- Ты плачешь?

- Нет. Уже нет… А теперь снова…

- Ты где?

- Возле вашей больницы, но она закрыта…

- О, Господи! Конечно, закрыта. Ночь же! А этот район вовсе не безопасный… Ты одна?

- Да. Я боялась, что вас не застану…

- Жди у служебного входа. Там еще «Приемный покой» вывеска есть. Я сейчас спущусь.

  Накинув белый халат, я побежала к боковой лестнице. Наше отделение находилось на третьем этаже. Как же гулко стучат каблуки в пустынных ночных коридорах! Можно и больных так разбудить. Но замедлять шаг не стала. Всё-таки там, за тяжёлой закрытой дверь, плакала Ира. 

- Сейчас-сейчас, уже открываю, - сказала я в сторону входной двери. Провернув ключ в замочной скважине, отодвинула в сторону увесистый засов, открыла дверь. Ира стояла в одном халате и в тапочках на босу ногу. Это в начале ноября!.. Втянув её за руку вовнутрь здания, ничего не спрашивая, заперла изнутри. Так же молча мы прошли ко мне в отделение. Заведя в кабинет, закрыла на ключ. Не смотря на сопротивление замерзшей красавицы, я уложила её на расстеленный для себя диван, укрыв тёплым одеялом. Она закуталась с головой, продолжая вздрагивать то ли от рыданий, то ли от озноба. Выяснять пока было рано. Я пошла включать чайник. Горячий чай лишним не будет в любом случае. 

  К выяснению причин таких странностей я смогла подойти только через полчаса. 

- Спасибо Вам… - тихо сказала согревшаяся и немного успокоившаяся гостья.

- На здоровье, дитятко. Может, расскажешь чужой тётке, что всё-таки случилось? Но учти, если не хочешь рассказывать – я не настаиваю. Ты не обязана это делать.

- Я всё расскажу. Я для этого и пришла. Я сбежала от Андрея…. Ему родители купили квартиру, он же не местный, с области. А родители у него там – крутизна сплошная. У отца шахта-копанка частная. Меня отец из дому выгнал, когда узнал, что у меня ребёнок будет. Я и переехала к Андрею. 

- Подожди, подожди…. Я так поняла, что беременность подтвердилась?

- Да. Я тогда первому всё рассказала Андрею, как вы и советовали. Он сильно испугался. Всё за аборт мне говорил, что договорится и оплатит, чтобы отец не узнал. Я согласилась. А мы тогда были у меня дома, как оказалось, громко разговаривали, и отец услышал. Мы не знали, что не одни уже. Ох, как он ворвался к нам в комнату, и такой скандал закатил…. Ему аж плохо стало, я ему валидол давала. В общем, он запретил мне избавляться от ребёнка. Первый аборт, последствия там разные, грех и так далее. Он у меня набожный к тому же. Уперся в свадьбу и всё тут. С Андреем даже подрались…. Ну, не сильно, но за грудки друг друга хватали. А я за Андрея заступилась тогда. Ну, он рассердился и ударил меня. Сказал, что ему такая дочь не нужна. Я собрала вещи и, мы с Андреем ушли. Нет, отец у меня добрый. Просто он тогда сильно нервничал….

- Ещё бы. Я представить не могу, что я бы сделала со своей Ленкой в такой ситуации. Так ты что, до сих пор с ним не общаешься?

- Я звонила три раза домой. Он знает, что я живу у Андрея. Переживает, конечно. Он бы меня пустил обратно, но только, если я не избавлюсь от ребёнка… Это он так сказал. Но я знаю, пустит в любом случае.

- Так почему же ты ко мне прибежала, а не к нему? И… В настоящий момент ты беременная?

- Мне завтра нужно идти на аборт. В этом всё и дело. Папа – против, Андрей – за…. 

- А ты?

- А я не знаю.

- Я заметила за тобой это ценное качество. Ты всегда не знаешь. Ладно, извини, это я уже по-стариковски бурчу. А всё-таки?

- Если бы Андрей хотел ребёнка, то я бы тоже его хотела….

- Не мудри. Значит, ты всё же хочешь родить?

- Я хочу, чтобы Андрей на мне женился. Вот тогда бы я с удовольствием стала мамой, но я понимаю, он этого не сделает. А что мне делать сейчас, я не знаю. 

- Да, девочка моя, в сложном ты положении. А почему в таком виде от Андрея убежала?

- Мы поругались из-за того, что я всё время к этой теме возвращаюсь. О женитьбе заговорила, так он аж взбесился. Я такая, говорю тогда, что уйду к отцу от него. А он же знает, что если я вернусь домой, то отец меня не пустит в больницу завтра. Он все вещи мои запер в кладовке, чтобы я не ушла. Там же холодно, плюс шесть всего. Но он этим так меня разозлил, что я в чём была, в том и сбежала. Его квартира недалеко отсюда. Я за пятнадцать минут добежала. Но всё равно замёрзла. Бр-р-р-р. Спасибо, что согрели.

- Пожалуйста. Да… Дела… Что же делать-то с тобою? Андрей, наверное, ищет тебя? К отцу пойдёт, и тот бросится на поиски. Может, позвонишь хотя бы отцу, чтобы не убить его новостью о твоём исчезновении?

- Да никто не кинется меня искать… Кому я нужна? Лежит, небось, на диване и «транс» свой слушает.

- Что слушает?

- А, музыка такая, новая мода, улётная.

- Ясно. Так позвонишь отцу?

- Я боюсь…

- Хочешь, я позвоню?

- Нет, это ещё хуже. Если звонить, то самой.

- Ты ждёшь от меня совета?

- Да.

- Я тебе его не дам... Но помогу определиться с выбором. Возьми лист, раздели его на две части. С одной стороны напиши все «за», с другой – «против». А в конце напишешь, что перевешивает. Подведёшь итог. И решить это можешь только ты. Если ребёнка оставишь, то думай сразу о том, что жизнь твоя тебе уже принадлежать в полной мере не будет. С развлечениями надолго придётся расстаться. И Андрея ты не привяжешь ребёнком. Если ему нравится вольная жизнь с развлечениями, он в таковой и останется. Дай Бог, чтобы я ошибалась. Бывает, бывает и по-другому, но рассчитывать на это не стоит. 

- Да я тоже к такому же выводу уже прихожу. Он ещё не нагулялся, чтобы себя семьёй обременять.

- Вот и умница. Что будет в дальнейшем – никто не может предсказать. Так вот, прав и твой отец. Аборт – тяжкий грех. И последствия его непредсказуемы. Тем более первый. Раз ты к этой теме всё время возвращаешься, значит, сама всё понимаешь. Но это твоя жизнь. И только ты можешь за себя решить.

- Я решу, обязательно. Только никакого списка я писать не буду. Я и так знаю ответ. Если я решусь на звонок папе, то значит, никакого аборта не может быть и в помине. 

- Я рада, что ты умная девочка. Ладно, отдохни пока, подумай. А я немного поработаю. Не возражаешь?

- Ну что Вы! Как я могу возражать?

  Я села за свой рабочий стол. Открыла первую попавшуюся историю болезни и сделала вид, что читаю. На самом деле, мне самой нужно было обдумать то, о чём услышала. Ошибиться было нельзя, Ире придётся помочь. Но лучше бы она сама решилась позвонить отцу. Это бы решило сразу все вопросы. А вот поспать этой ночью мне не придётся, гарантировано. Мелькнула и тут же погасла мысль показать Ире то стихотворение о крыльях. Это будет для неё слишком большим испытанием. Только успокоился ребёнок. Ох уж это материнское чувство…. А ведь она никакой не ребёнок уже, она взрослая женщина, причем беременная. Я посмотрела в сторону дивана. А Ира-то заснула…. И что теперь делать? Будить не буду. Пусть спит. Значит, так тому и быть. Утро вечера мудренее.

 

7

 

ДОБРОЕ УТРО

 

  Я проснулась от стука в дверь. Медсестра Тамара настойчиво повторяла моё имя. Еле встав из-за стола, ноги и поясница совсем занемели, голова налилась тяжестью, я доковыляла до двери, провернула ключ.

- Тамара, что случилось?

- Быстрее, там Коноваловой совсем плохо. 

- Поняла, пошли.

  Женщину пришлось отправить в реанимацию. Поволновалась я, несмотря на понимание, что бессильна что-либо сделать для больной. Будем надеяться, что вытянут под аппаратами, сохранят жизнь, несмотря на неутешительные прогнозы. А вдруг мы, врачи все ошибаемся, а она нам назло выздоровеет? Как же приятно в таком случае мне будет признать свою ошибку…

  Я мельком глянула в окно. Там в розовых облаках уже нежилось выспавшееся доброе утро. И ничего страшного, что добрым лично ко мне и к больной Коноваловой оно сегодня не было. Главное, не забыть, что утро по определению мудрое и доброе. Еще пару часов выдержки и…. дома мне никто не помешает выспаться. Только нужно будет по дороге купить продукты и приготовить обед…. В общем, ещё часа три провозиться на кухне, если ничего экстренного не произойдёт, то к полудню справлюсь. Часа три для отдыха останется. 

  Но это всё потом. А сейчас пора будить спящую красавицу. Вернувшись в кабинет, обнаружила уже проснувшуюся Ирину. Вид у неё был довольно бледный, если не сказать зелёный.

- Тебе плохо? – спросила я.

- Да, меня всегда утром тошнит. Но не бойтесь, желудок пустой, я ничего не испачкаю.

- Пойдем, я тебе покажу, где туалет на всякий случай. Потом чаем угощу. Накормить, к сожалению, не смогу. Я завтракаю обычно уже дома. Через пару часов я сменяюсь.

- Спасибо вам. Пойдёмте, мне в любом случае нужно.

И уже за чаем, к которому я нашла всё же печенье, я вернула Ирину к её проблемам. В больнице ей оставаться было нельзя. Пора было решать её судьбу и судьбу зародившейся внутри неё маленькой жизни.

- Ну, ты подумала, что будешь делать дальше?

- Да. А аборт – это очень больно?

- Под общим наркозом – нет. Тебя больше это заботит?

- Нет. Это я так. Я не хочу возвращаться к Андрею. Я вам ещё не всё рассказала…. Но мне стыдно о таком говорить.

- Я понимаю и не требую от тебя каких-либо дополнительных признаний. А интимные подробности меня вообще не интересуют. 

- Нет, но я хочу, чтобы вы знали…. Андрей сказал, что это неизвестно чей ребёнок, что он, скорее всего, монстр какой-нибудь и поэтому от него нужно обязательно избавиться. 

- Чушь несусветная. Неужели ты в это можешь поверить? Отцовство не трудно будет установить. Это не проблема. Ребёнок – монстр? Выкинь из головы. Малыш не виноват, что его родители такие непутёвые оказались.

- Вот именно. Из-за этого я и не могу вернуться к Андрею. А в чём мне ещё труднее признаться, так это в том, что и Игорь ждёт, когда я буду нормальной, то есть не беременной…. Он тоже на меня претендует, хочет как в лесу….

- Ира! Этого я вообще не могу слышать. Пожалей ты меня. Уходи ты от них! Ни к чему хорошему это не приведёт. Неужели ты ещё не поняла этого?

- Не ругайте меня, Анна Сергеевна. Я это специально вам говорю, чтобы уже не передумать. Я приняла решение. Можно я позвоню папе от вас?

- Фух, камень с души сняла. Она ещё спрашивает. Звони быстрее.

  Понадобилась всего одна минута, чтобы объяснить отцу, где он должен забрать дочь. Уважаю мужчин, которые умеют мгновенно оценивать ситуацию и принимать решение. Правда и от себя требую того же. Сначала – дело, потом сантименты и мнения. Отец обещал подъехать и забрать Иру уже через 20 минут. Вовремя. Скоро конец дежурства, да и медперсонал больницы уже вот-вот должен на работу прийти. С Ириной простились на лестнице, вниз я решила не спускаться. Общая усталость давала о себе знать. В таком состоянии не очень-то хотелось знакомиться с кем бы-то ни было. А ведь, несмотря на недосып, утро сегодняшнее кое для кого оказалось всё-таки доброе.

  А вот вечер…. Вечер оказался грубым и злым ко мне. Мой Сергей подрался с какими-то подростками возле дома. Соседи вызвали милицию, она, как ни странно, явилась в самый разгар драки, всех увезли в отделение. Я узнала о случившемся, когда сын уже был задержан. Муж ещё не вернулся с работы, поэтому побежала разбираться сама, захватив с собой, на всякий случай, не маленькую сумму денег. Приучила нас система к даче взяток. Какие там принципы, когда беда может случиться с самым родным человеком. Нет её, справедливости…. Стоп! А вот тут я всё-таки перегибаю. По-разному случается. Бывает, что и есть она, ещё и вовремя торжествует, и принципиальность иногда помогает…. Но всё равно стараешься зачастую идти по пути наименьшего сопротивления. А зря. Наша беспринципность нам же боком и выходит, сами и балуем служителей системы.

  Меня пропустили сразу, в отличие от других прибежавших родителей. Помогло то, что я назвалась врачом. Оказывается, дерущихся было четырнадцать человек. Четверо наших против десяти, пришедших с соседнего квартала. У чужаков были кастеты и цепи, а у одного даже нож. Поэтому к сыну и его друзьям претензий не было, но и пострадали они больше. У Сергея была рассечена бровь, веко начинало распухать, закрывая красноватый глаз. Я первым делом осмотрела глаз. Ничего страшного конечно, но не было возможности даже холод приложить. К сожалению, более опасная рана была скрыта под курткой. Когда Сергей наклонился в драке, его кастетом ударили по почкам. Кастет был с острыми шипами, которые рассекли кожу и ткани довольно глубоко. Нужно было срочно ехать зашивать. Остальным друзьям экстренной помощи не требовалось, хотя у всех имелись следы драки. Я вызвала «скорую помощь» и увезла сына в больницу. 

  Домой мы с зашитым Серегой попали уже около десяти вечера. Нас встретила Лена, перепуганная обрывками сведений о драке.

- Вы где так долго пропадали? Я же переживаю. Что там произошло?..

- А где папа? – перебила я дочь, удивившись его отсутствием.

- А его ещё не было. Я думала, вы знаете, где он. Ничего себе, тут ребёнка избили, а он неизвестно где….

- Лена, давай не будем обсуждать старших. Хорошо? Придёт – объяснит. Мало ли что случиться могло на работе. 

  Далее расспросы дочери перешли непосредственно к пострадавшему, что меня вполне устраивало. Я, как всегда, отправилась на своё основное рабочее место – кухню. Что бы ни произошло, а кормить детей даже взрослых, нужно. Но куда же делся муж? Я попробовала позвонить ему на мобильный телефон, но он был недоступен, что меня ещё больше взволновало. Неужели что-то случилось? На сегодня хватит уже неприятных событий. Что за день-то такой? 

  А муж появился около полуночи, изрядно выпивший к тому же. Оказывается, у них на работе начальник отмечал юбилей. Телефон выключился случайно. Володя был несказанно счастлив, завтра он должен писать заявление на назначение его заместителем начальника цеха. Ругаться и показывать недовольство, сил не было. Это ничего уже не изменит. Настроение было крайне гнетущее. Я рассказала ему о случившемся и попросила лечь в комнате сына сегодня. Сережка к тому моменту уже мирно спал на месте мужа. Мне нужно было следить за его состоянием. Скорее всего, у него было и сотрясение мозга. А глаз его и вовсе закрылся и заплыл багровой гематомой. Я дала ему успокоительное и обезболивающее лекарство, чтобы он выспался ночью. 

  Володя, сообразив, наконец, что произошло, замучил меня вопросами, на которые отвечала довольно неохотно. Хуже всего, он запоздало принялся поучать, что и когда нужно было сделать. Я всё же не выдержала, сказала твёрдым, спокойным голосом, что пресс-конференция окончена, и, что больше я не произнесу сегодня ни слова. Володя знал этот тон, этот порог. Ждать продолжения разговора было бесполезно. Всё, отбой.

 

8

 

ЗИМА

 

  Зима выдалась холодной, но малоснежной. Она ничем не выделялась среди многих, оставшихся позади зим, но нынешняя принесла с собой ещё и холод в наши отношения с мужем. Что-то пошло не так. Не могу сказать, что он начал спиваться, но выпивать стал чаще, причём вне дома, на работе. Раньше такого не было. Его друзья перестали появляться у нас. Он стал замкнутым, его всё раздражало, даже собственные дети. Разговоры со мной заканчивались мелочными придирками, как к хозяйке. То я не то приготовила на ужин, то вовремя не постирала какую-то вещь, а он её хотел сегодня надеть. Появилась натянутость в отношениях и с моей стороны. Кому такое поведение понравится? Этим изменениям должна была быть причина. Напрашивался классический вывод о служебном романе. Но в нашем-то возрасте заниматься разборками в таких темах…. Это, по крайней мере, унизительно. Стыдно перед детьми, а вдруг и они поймут, что с папой творится что-то не то?.. Я молчаливо выслушивала явно не стыкующиеся оправдания его очередного отсутствия, пряча как можно глубже, свои истинные выводы. Почему? Да просто не хватало смелости разрушить устоявшееся. Привычка считать, что твой дом греет здоровый семейный очаг. 

  Один раз я попыталась всё же вызвать его на откровенный разговор, но в ответ на меня вылилось столько возмущений о беспочвенности подозрений, что у меня к этой теме желание возвращаться пропало. Для меня доказательством правоты моих догадок был разрыв дружбы мужа с Николаем, который и устроил мужа на эту фирму. Они много лет были лучшими друзьями. Другой причины отчуждения просто не могло быть: только женщина. К тому же кандидатура на эту роль была. Галина как раз вписывалась в этот их треугольник. Они и работали сейчас в одном здании. 

  Как-то раз мы столкнулись с Николаем на выходе из продуктового магазина. Это было в тот день, когда Володя впервые не ночевал дома, а я всю ночь не спала, ожидая его прихода, но напрасно. Телефон, конечно случайно, был выключен. Не появился он и утром. На работе он был, но мне сказали, что ему некогда разговаривать сейчас, он позвонит позже сам. И вот я иду с работы, как всегда покупаю продукты. А Николай, не считаясь с мнением окружающих, сграбастал меня в объятия, поцеловал в щёку, выдал пару стандартных комплиментов. Всё как всегда. Да вот только сразу после этого, отвёл глаза в сторону…. Я же наоборот, всматривалась в его реакцию очень внимательно, откровенно пытаясь прочитать во взгляде ответ на незаданный вопрос. Он ретировался от молчаливой напряжённости разбавляющими вопросами.

- Анечка, как там дети?.. Соскучился за твоими, не имея своих….

- Спасибо, всё в порядке. Проведал бы…

- Обязательно, как-нибудь выберусь…. Я слышал, Серегу сильно избили, даже операцию делали….

- Да, было такое. Всё давно позади. Операция простенькая была, зашили порез, да и всё, но шрам останется теперь на всю жизнь. Для матери это всегда трагичнее, чем для самого ребёнка. Если бы могла, всю боль бы детей себе забрала, но…. К сожалению, у каждого своя жизнь, свои падения…. 

- Да, материнское чувство – это святое.

- А как ты? С Галиной встречаешься?

- Нет…. А почему спрашиваешь?

- Извини, если по-больному….

- Да нет здесь ничего больного. Мы с ней сразу после той сцены у вас расстались…. У меня новая…. Вика.

- У тебя всегда новая… - с улыбкой произнесла я.

- На том стоим… - расплылся в ответной улыбке Николай. - Вот встречу такую, как ты, сразу остепенюсь. Стану примерным семьянином.

- Ну-ну… А такую, как я… В смысле размеров? Уж я точно не гожусь в идеалы.

- На комплименты напрашиваешься?

- Девочкам своим будешь сказки рассказывать…. Коль, ответь мне на один щекотливый вопрос…. 

- Да хоть на десять, если это не касается других людей.

- Я о ваших отношениях с Володей….

- Ты на что намекаешь? Какие могут быть у меня отношения с мужчиной?..

- Юмор – это хорошо…. Ну а всё-таки? Вы столько лет дружили, куда эта дружба делась? Что случилось?

- Аня, настоящая дружба никуда деться не может…. Пойми меня правильно, именно поэтому я оставлю твой вопрос без ответа. Володя – твой муж. Вот ему и задай этот вопрос. Только без обид, договорились?..

- Не переживай…. Я понимаю…. Ты бы не был собой, если бы ответил….

- Ты всегда была умницей…. Единственная женщина, кроме матери, которую уважаю…. Я зайду к вам на днях….

  Вот и всё. Попрощавшись, каждый пошёл в свою сторону. Я медленно побрела вдоль посыпанной песком дорожки. С неба на меня падали его замерзшие слёзы, у меня с глаз стекали – мои горячие. Накопленные за три месяца переживания и сомнения прорвались сквозь оборону маски благополучной женщины. Николай не ответил на мой вопрос, но этим подтвердил все мои подозрения. Только мой оптимизм ещё выстраивал невероятные варианты благовидных причин охлаждения мужа к жене. А вот логика уже диктовала свой железный вердикт. Предел наступил. Больше отмалчиваться было нельзя. Ох, как же неприятно переходить к действиям, но и тряпкой, о которую ноги вытирают, быть нельзя. Осознание всего этого нахлынуло волной слёз. Увидев впереди лавочку, я села на неё даже не стряхнув пушистый слой снега. Так я просидела довольно долго. Больше часа. Я не чувствовала холода. Слезы давно кончились. В голове проносились какие-то трагические образы, строки ненаписанных стихов. Я не старалась их ни записать, ни запоминать. Они влетали и вылетали, нанося жалящие уколы в голову, в сердце, в душу… Я привыкла к этой боли. Похоже, я впала в состояние прострации… Мне было всё равно, что со мной происходит сейчас, что будет после… Снег всё падал и падал. Я наверное со стороны была похожа на обычный сугроб… Ну вот, уже и спать захотелось... Тревожная мысль кричала мне, что этого делать нельзя. Я понимала почему, но мне было всё равно…

  Кто-то тряс меня за плечо, что-то кричал…. Оставьте меня в покое… Что?.. Я не понимаю…. Оля? Олечка, ты что здесь делаешь? Стоп. Я же не заснула? Нет, не заснула. Я не сплю… Поняла, поняла, что нужно встать. Только это не так просто…

- Оля, не переживай, со мной всё в порядке. – Наконец, сломив своё полусознательное состояние, тихо выговорила я.

- Фух! Слава тебе, Господи! Хоть заговорила… Вставай немедленно! Кому говорю?! Вставай!!!

  К моему собственному удивлению, я смогла это сделать. Но каждое движение давалось с трудом, с болью….

- Ты посмотри, что учудила!.. – Причитала моя любимая соседушка. – Минус восемнадцать для неё – курортный сезон. А если бы мне не нужно было за хлебом идти? Что тогда? Молчишь? Ладно, молчи, только ноги переставляй, да побыстрее. 

  Через пять минут она меня уже вталкивала в квартиру, но и не подумала уходить. Принесла из спальни теплое одеяло, уложив меня на диван, укутала в него. Слышался шум набирающейся ванны. А Ольга уже хозяйничала на кухне, наверняка, наливая горячий чай. А ведь она меня спасла. Кто знает, смогла бы я сама встать с той лавочки?.. 

  Надо мной склонилась моя родная Алёнушка. Глаза перепуганные… В руках чай приготовленный Олей. Поставив на журнальный столик чашку, села рядышком на диван, затем обняла меня, но тут же встала и уже в руки подала дымящееся лекарство. Пришлось привстать, чтобы была возможность пить.

- Мамочка, родненькая! Что с тобой случилось? – Дрожащим голосом спросила дочь. – Тебе плохо? Что у тебя болит? Может «скорую» вызвать?

- Нет, нет, не нужно. Всё уже хорошо, не переживай, просто замёрзла. Спасибо, моя хорошая. А что там тётя Оля делает?

  А Оля с полотенцем в руках как раз в этот момент и явилась, чтобы забрать меня в ванную. Хорошо, когда есть такие друзья, перед которыми можно быть такой, какая есть. Со всеми своими недостатками и слабостями. Вот в таких случаях мы и снимаем маску. Она тут лишняя, обмануть никого не удастся, как ни старайся.

- Так, принцесса, а ну матери быстренько халат теплый принесла в ванную! Сейчас мы её быстро отогреем! Гулёна нашлась, стихи свои на морозе решила сочинять…. Вставай, всё готово! Пошли, сейчас я тебя как следует попарю и разотру.

  Я не сопротивлялась, во мне уже разливался огонь тепла, тепла от сострадания, простого человеческого тепла. Я была благодарна Ольге за то, что она благоразумно обрисовала причину моего замерзшего состояния перед дочкой. А вот где сейчас её отец? Заметила ли Лена, что он не ночевал дома? А Сергей? Ладно, будь что будет. Не маленький. Его авторитет падает…

  

9

 

СОН

 

  Воду Ольга постаралась налить горячущую, но пришлось терпеть этот жидкий огонь на ещё недостаточно согревшемся теле. Физическая боль была где-то в стороне, она не заглушала душевную, внутри меня, а потому воспринималась легче. Минут через пять моего неподвижного лежания, зашла Ольга.

- Ну, подруженька, согрелась? Хватит бездельничать. Движение – это жизнь. Вставай, я разотру тебя.

  Я подчинилась. Мне почему-то хотелось слушаться её. Намылив мочалку, она круговыми движениями не просто мыла, а именно массировала мою спину, грудь, плечи. От стылого состояния осталась только скованность где-то в самом центре груди, как раз там, где по моим понятиям и должна находиться душа. От этого холода избавиться с помощью горячей ванны – невозможно. Решив, что достаточно меня растёрла, Ольга ушла, а я снова погрузилась в согревающую ванну…

  Надев халат, намотав на голову пушистое, пахнувшее свежестью и весной полотенце, я вышла из душноватой от пара ванны. С удовольствием вдохнула показавшийся прохладным воздух родной квартиры. Мне было так хорошо, что не хотелось даже вспоминать о причинах моих волнений. 

  Сюрпризы от Ольги на этом не закончились. Она уже успела накрыть стол, на котором красовалась бутылка её фирменной настойки на травах, которую ежегодно готовила на основе водки. Соседушка нашла и разогрела приготовленный мной вчера борщ. Из консервы наделала бутерброды, порезала соленые огурчики. Что ещё нужно? Вполне достаточно для соответствующего момента. Я достала из брошенной в прихожей сумки купленную колбасу, добавила к натюрморту тонко порезанные колечки. Вот горячительного не хотелось, но сопротивляться бесполезно, придётся поддержать компанию. Не каждый раз о тебе такую заботу проявляют. 

 Посидели, поговорили, обсудили… Скрывать ситуацию - бесполезно, Ольга и так обо всём сама догадалась. Более всего я соседушку свою уважаю за то, что никогда не навязывает своё мнение. Все разложит по полочкам, все минусы и плюсы прокрутит, и всё, не более. А решение принимать каждый должен самостоятельно. Здесь мы с ней совпадаем, не зря сдружились. Но в моем положении, сколько ни отвлекай, а всё равно мысли вокруг наболевшего топчутся. 

   А муж так и не появился сегодня дома. И это было очень тяжело переносить. Ольга ушла. Я убрала со стола и пошла спать. Прошлая бессонная ночь сказывалась сегодняшним сонным состоянием, тем более после выпитого…

  Я ни сколько не сомневалась, что это сон, но сон был очень яркий. В нём почему-то моя кровать стояла прямо посреди лесной поляны… Вместо стен – вековые высоченные ели, у их подножия ракитовый кустарник, под ногами мягкая обычная трава. Это был пейзаж из моего уральского детства. Вот наша с мужем спальня выглядела явно лишней здесь, но я не могла ничего изменить. Я лежала на кровати одна, наслаждаясь свежим, пахнущим хвоей, воздухом. В моём сне было лето, хотя я точно осознавала, что на самом деле должна быть зима. Я смотрела на небо цвета ультрамарин. Именно этот цвет мне нравился более всего. Это был мой цвет неба. Легкая высокая облачность красиво разлеглась перистыми полосками наподобие раскрытого веера. Там, на большой высоте еле заметными точками летали быстрокрылые ласточки. На душе было легко и радостно от неожиданного летнего подарка. Я узнала это «Небо» из моего давнего стихотворения. В памяти сами собой всплыли строки из него. 

 

Божественен глоток ультрамарина

Сквозь перистую пену облаков,

Стекающую с леностью, картинно,

В очерченность земную берегов.

 

Прикован взгляд до головокруженья

К мерцанью точек-ласточек, что в высь

Влюбились вне законов притяженья,

Крылом рождая и полёт, и мысль.

 

Я пью без меры щедрость яркой сини,

Всю чистоту бездонности небес…

Метаморфозы форм – необратимы,

Неповторима облачная взвесь.

 

И я уже совсем не понимаю:

Где я, где небо… Всё слилось в одном.

И в облачности мыслей уплываю…

«Прощай» - мне машет ласточка крылом.

 

Я была счастлива… Пролетающая над головой бабочка, выглядела гораздо большей, чем далекие ласточки. Покружившись немного, уселась на отвернутый край одеяла. Я повернула голову, чтобы лучше её рассмотреть. Она была лимонного цвета с черными точечками на крылышках…

  А зря я повернула голову всё же. В той стороне, на фоне красивых крыльев бабочки, я сначала почувствовала напряженный взгляд, а затем и увидела своего мужа… Он хотел, чтобы я его увидела... Точно – хотел. Он ждал этого момента. Володя кивнул головой в знак приветствия, и, улыбаясь абсолютно невинной, ангельской улыбкой, попятился в сторону стоящего неподалёку кресла… Муж ни на секунду не оторвал своего взгляда от меня, пока не убедился, что я увидела, кто сидел на его подлокотнике, отклонившись и обняв мягкую высокую спинку… Конечно, это была та самая Галина со своей показной, кошачьей грациозностью в идеальной фигуре…

  Меня всю затрясло от нахлынувшего возмущения от их неприкрытой садистской наглости. Я хотела отвернуться, но какая-то сила держала мой затылок, не давая пошевелиться. Я закрыла глаза, но это же был сон. Я всё видела и с закрытыми глазами, картинка переместилась под веки, став красноватой, что было ещё отвратительней. Испугавшись своей беспомощности до панического состояния, я открыла глаза. Муж так же стоял и смотрел мне прямо в глаза со своей невыносимой улыбкой. Убедившись, что я продолжаю смотреть на них, он навалился на Галину своим внушительным телом. Целующаяся, слившаяся в объятиях пара, постепенно сползла в горизонтальное положение в мягкость моего любимого кресла… 

  За что? За что и кто меня так наказывал этим сном? Что это всё значило? Сердце беспомощно трепыхалось в невообразимом ритме, пытаясь вырваться из грудной клетки… Видеть акт измены мужа было невыносимо… Что-то здесь было нечисто. Не по-божески. А ведь так всё красиво начиналось… Я вспомнила, что нужно перекреститься, попыталась, но и руки меня не слушались… Тогда я всей силой отчаяния, мысленно, осенила себя крестом… И проснулась, отчетливо услышав свой крик. 

  Сердце ещё долго учащённо отстукивало набат, но постепенно мне удалось его усмирить путём уговоров здравого смысла. На смену пришло расслабленное состояние, опять со слезами и пониманием, что до утра спать не придётся.

  

10

 

АВРАЛ

 

   А на утро выпало очередное суточное дежурство. Я дала ряд наставлений сонным детям, оделась и побежала на остановку. Уже и забыла, когда муж подвозил на машине. Она была полностью в его распоряжении. Настроение было отвратительное, но, увидев себя в зеркале при посадке в маршрутное такси, решила больше никого не пугать и быстро натянула на унылую физиономию улыбающуюся маску. Так-то спокойнее будет, а то ещё найдутся сердобольные, сочувствовать начнут. Вот это будет полной катастрофой.

  Рабочий день проходил в размеренном ритме. Во время обхода удалось отвлечься от своих проблем на проблемы пациентов, кому-то объяснить, кого-то подбодрить, с кем-то поспорить, назначить и переназначить лечение. Я поймала себя на мысли, что улыбаюсь им от души. Это уже никакая ни маска. Как я им сегодня была рада, больные и не знали, что они были так же и моими докторами. Мы дарили друг другу тепло общения.

  Ещё одним спасительным событием стал звонок и последующий приход Ирины. Давненько она уже не заходила. Я ждала её с особым нетерпением. Очень хотелось узнать, как там развиваются события. Она давно перестала быть для меня чужой. Ах, если бы вернуться в тот сентябрьский день… 

  А вот и она. С порога ординаторской, не обращая внимания на троих моих коллег, Иришка бросилась ко мне в объятия. Поприветствовав, я отстранила её на расстояние вытянутой руки и оценивающе осмотрела, пытаясь увидеть изменения во внешности. Да, она налилась, как спелое яблочко, заметно похорошела. Живот только обозначился небольшой округлостью.

- Как себя чувствуешь, будущая мамочка?

- Уже лучше. Первые месяцы были тяжелее, а сейчас уже и не вспоминаю о тошноте, ем всё подряд.

- Ну и умница. Очень рада тебя видеть. Присаживайся. Чай будешь?

- Да. Я к чаю пирожные захватила.

- Ох, мне только пирожных к моей полноте не хватает. Пожалей тётку.

- Да ну, какая вам разница. Не замуж же выходить. А мужу положено любить жену такую, какая есть. Вы ему детей рожали? Рожали. У вас двое, кажется? Так что пусть будет благодарен за то, что вы жизнью рисковали ради них.

- Ну-ну-ну…- чуть не поперхнувшись, проговорила я. - Тихо, ишь заступница нашлась... Ты кое в чём права, конечно, но за собой следить всем и всегда нужно. Полнота и для здоровья вредна, вот тебе, девочка, сейчас тоже нужно следить за весом. Лишнего набирать не нужно. Всё хорошо в меру. Но ты не расстраивайся, съедим мы сегодня твои пирожные. Я только сейчас вспомнила, что не завтракала ещё.

- Ого! Уже и обед давно прошёл. Я специально пришла на тихий час. Чтобы вы были более свободными.

  Я включила электрочайник. Поставила тарелку, выложила принесённые эклеры. Да, наступила Ирина нечаянно на мою больную мозоль по теме мужа. Еле сдержалась, чтобы не показать свои истинные эмоции. Она не тот человек, которому я могла бы пожаловаться на унизительную ситуацию…

- Ирочка, как у тебя отношения с отцом складываются? Я за это больше всего переживаю. 

- У меня самый лучший в мире отец! Он всё понимает. Ни разу меня не упрекнул после того, как я вернулась домой. Только просит не приводить в дом Андрея…

- А вы помирились?

- Не совсем. Мы встречались несколько раз… Но странный он какой-то… По-моему, он рад, что я от него ушла. Как ребёнок малый, никакой сознательности. Одни гуляния на уме…

- Ой, милая, а давно ли ты повзрослела? Пойми, это ты изменилась. Ответственность за будущего ребенка, материнское чувство, очень способствуют этому. А он, каким был, таким и остался. Отцовские чувства возникают не у всех и не сразу. Но вот ваши отношения должны быть залогом понимания с его стороны. Если любит – должен хотеть сделать тебя счастливой. К сожалению, молодежь стала более эгоистичной в ваше время.

- Ой, а я в таком ключе не думала… Так он может потом измениться?

- Может, но это не обязательно. Ты не жалеешь, что оставила ребёнка?

- Если честно, я себе не могу ответить на этот вопрос. Иногда мне кажется, что жалею, а иногда, что нет. Но чем больше срок, тем я его всё больше люблю. Я не хочу быть такой же кукушкой, как моя мать. Я его воспитаю как нужно.

- Ты молодец, всё правильно. А с мачехой у тебя отношения не наладились? Отец – это хорошо, но помощь женщины тебе не помешает, хотя бы первое время.

- Ой, вот на её помощь вряд ли можно рассчитывать. Она меня ненавидит. А как узнала, что ребёнок будет, у неё крышу совсем сорвало. Она мне всякие гадости говорит, но так, чтобы папа не слышал. При нём она – сама доброта ко мне. 

- Язык-то у тебя есть? Скажи своему любимому папе о таком поведении…

- Говорила. Он мне верит. Вот только пока решения ещё не принял, но сказал, что всё сделает, чтобы его внук рос в здоровой атмосфере. Я знаю, он эту фурию не любит уже. Они совсем с папой разные. Просто жалеет её, да и всё.

- Давай не будем влезать в чужую личную жизнь. Только он сам может в ней разобраться. Нехорошо разводить людей из-за будущего ребёнка. Тоже неправильно. Ладно, жизнь мудрее нас. Она всё расставит на места со временем.

- Да, вы правы. А я сама справлюсь без женщины?

- Справишься и сама, но как? Не переживай. Я помогу тебе на первых порах. Стиральная машинка у вас автомат?

- Да.

- Тогда и проблем сразу вдвое меньше. В мое время всё свободное время уходило на стирку и глажку пелёнок да распашонок. Плюс памперсы современные облегчают уход за ребёнком. Но ими нельзя сильно увлекаться… Ладно, не всё сразу. Не переживай, главное. Все будет хорошо.

- Спасибо вам! Теперь я спокойна, раз вы мне поможете во всём этом разобраться.

- Помогу, не сомневайся. Раз не смогла тебя уберечь тогда в лесу от этого, то хоть сейчас искуплю свою вину…

- Вину? А вы себя виноватой чувствуете? Да вы что! Это же могло случиться и в другой раз. Я сама виновата во всём, и эти двое – тоже, а вы – ни при чём! 

- Не будем спорить. У каждого своя шкала ответственности. Пусть у тебя всё сложится хорошо. Вот тогда и все, кто рядом с тобой, счастливы будут. 

- Спасибо. Я надеюсь только на хорошее… Пусть всё так и будет.

- Да, а кого мы ждём? Пол ребенка определило УЗИ? 

- Говорят, что мальчик будет.

- Ну и прекрасно.

  Мы сидели ещё долго. Как ни странно, мне легко было разговаривать с Ирой. Она мне нравилась своей открытостью и рассудительностью. 

  Вечером позвонила домой, чтобы узнать, как там мои дети поживают без меня, но трубку взял муж. От неожиданности я свой телефон чуть не бросила на пол.

- А г-где д-дети? – дрожащим голосом вместо приветствия спросила я.

- Где они могут быть – гуляют, наверное. А ты не хочешь спросить, где я был?

- Нет.

- Почему?

- Я и так знаю…

- Ты извини, что я не звонил, просто некогда было. На работе такой аврал… Мы за трое суток месячный план сделали. Заказ крупный пришёл. Обалдеть.

- Да ты что?..

- Не понял…

- Вот и мне понять тяжело.

- Ты, что, мне не веришь?

- Главное, чтобы ты сейчас сам себе поверил…

- Аня, я…

   Я нажала на отбой. Было очень тяжело и противно на душе. Я не верила ни в какие авралы, как не верила больше мужу.

 

11

 

МОЛЧАНИЕ 

 

 Увы, когда я пришла домой, глупости про аврал муж решил не повторять. Он был мрачен. Поняв, что я не собираюсь сию минуту выяснять отношения, уселся в кресло и сделал вид, что увлечён юмором Задорнова, транслируемого по телевизору. Я, действительно, не собиралась с ним разговаривать. Во-первых, потому что не хотела вообще никаких разговоров и лживых оправданий. Во-вторых, не было на это никаких сил, а показывать свою слабость тем более было невыносимо. 

 Выручил Сережка. Он нашёл мне работу на этот вечер. Его разорванные по шву школьные брюки требовали срочного ремонта. Опять драка… Печально, но мальчишки без этого редко вырастают. Приготовив незамысловатый ужин, я уселась за швейную машинку. Сын пришёл ко мне в спальню, сел рядом. Чувствовалось, что он что-то хочет спросить. Я оторвалась от работы и посмотрела ему прямо в глаза.

- Говори. – начала я первой.

- От тебя ничего не скроешь…

- Естественно, я же мама. Ну и?

- Я о ваших отношениях с папой…

- Вот как?

- Мам, не нужно со мной, как с ребенком. Я уже взрослый. Я знаю, что произошло.

- Я – не знаю, а ты уже знаешь?

- Мама, пожалуйста, не выгоняй его! Он одумается. Подумаешь, загулял…

- Та-ак, а ну-ка помолчи немного!.. Я не знаю ни о каких загулах отца. Мы просто поругались. И всё. Ты меня понял?

- Не понял…А… Нет… Понял. Ма, я буду молчать. Я понял…

- И не забывай, ты – мужчина, а не бабушка-сплетница возле подъезда. 

- Сурово…

- Ничего, зато доходчиво. 

  Я притянула его голову к себе. Обняла, поцеловала в то, что подвернулось, оказалось, в висок. Так мы просидели минут десять. 

- Сережа, я постараюсь выполнить твою просьбу. Но это не только от меня зависит. Надеюсь, ты понимаешь это.

- Да, спасибо. А Ленку я успокою…

- Только не ругайтесь, хорошо?

- Постараюсь.

- Вот это разговор настоящего мужчины. Будь умничкой.

  Муж так и не дождался, когда я буду ругать его за возмутительное поведение, выяснять, где он был и так далее…. Я решила молчать. Это мне давалось легче, было более естественно моей натуре. Время от времени он бросал на меня удивленные взгляды, на которые я не реагировала никак. По крайней мере, я пыталась изобразить полное равнодушие. Володя несколько раз пытался сам заговорить со мной, но я каждый раз уходила в другую комнату.

  Постепенно он смирился с моим игнорированием его, как объекта для разговора. С работы он по-прежнему приходил поздно, часто выпивший. Ужин всегда ждал его на плите. Похоже, такое положение его начинало даже устраивать, но… натянутость отношений была невыносимой. Она невидимыми канатами оплела нашу квартиру, не натыкаться на которые было невозможно. Силы, необходимые для поддержания нормальной домашней обстановки, таяли с каждым прожитым днём. 

  Ночью он благоразумно меня не беспокоил, не забывая каждый раз вместо пожелания спокойной ночи, спрашивать: - «Ну, тебе ещё не надоело дуться»? 

  Недели через две я прервала своё красноречивое молчание, но заговорила только по необходимым бытовым вопросам. Однажды, придя домой в обычном своём состоянии легкого опьянения, Володя попытался возобновить разговор о взаимоотношениях, но наткнулся на прежнюю стену моего игнорирования. В немалом раздражении он пригрозил, что если уйдёт от меня, то в этом буду виновата только я сама. На это я, пряча как можно глубже свою истинную реакцию, улыбнулась и согласно кивнула. Тут уж Муж пришёл в бешенство от такой моей наглости. «Ты мне не веришь?! Не веришь, что я уйду?! – схватив меня за волосы, брызгая слюной мне в лицо, заорал муж. – Или тебе всё равно?! Ты даже рада будешь… Так?! Задолбила своим молчанием… Будешь отвечать, когда с тобой муж разговаривает»?!

  Зря он сорвался… Не отрицаю, я действительно сама виновата в спровоцированном конфликте. Упрямое молчание – это единственное, что я могу противопоставить его силище. Мне было больно, но я терпела и продолжала молчать. Предательские слезы, если не потекли, то заполнили глаза, мешая смотреть прямо на плоды посеянного. Рано или поздно это должно было произойти. Разрядка была неминуема. И так довольно долго терпел свою капитуляцию передо мной. Ну-ну, посмотрим, что держит за душой… 

  Да, момент откровения наступил. Он с силой толкнул меня на диван, я умудрилась извернуться и сесть, а не упасть навзничь. 

- Ну и что ты опять вылупилась? – В ярости выплевывал накопленную желчь дорогой муж. - Не надоело молчать? Хочешь правды? Получай!!! Ненавижу тебя! Из-за детей столько лет с тобой мучался. Вечно в облаках витаешь. Живу с мумией. И поговорить не о чем. Тоже мне Анна Пушкина нашлась. Тебе же на всех наплевать. Тебе стишки важнее всего?! Так? Отвечай!!!

  Ну конечно, после такого я ещё и отвечать должна? Обойдётся. Пусть кричит. Выплеснул злость – и то польза. Мое дальнейшее молчание продолжало его заводить. Он метнулся в прихожую, принёс мою рабочую сумку. Высоко подняв над головой, перевернул, вытряхивая всё её содержимое прямо на меня. Я сидела в прежней позе и не двигалась. Единственным тяжёлым предметом в ней был мой блокнот. Он-то и попал мне в голову. Ничего, не смертельно. Но вот то, что произошло в следующий момент, заставило меня вскрикнуть. Володя знал мою болевую точку. Он поднял упавший блокнот и разорвал его. Сначала пополам, потом попытался разорвать на четверть, но из-за толщины всех страниц он не смог это сделать сразу. Тогда он стал рвать по несколько листов, причём, мелко, не оставляя, как казалось, шанса на восстановление. Это было два года моей работы, моих душевных терзаний и радостей, моих мыслей, моей Любви… Лучше бы он избил меня. Этот удар был для меня убийственным. Он почувствовал допущенную мной слабину! В его взгляде я прочитала откровенное злорадство. Но этого ему показалось мало. Он решил закрепить моё унижение.

- Ты на себя давно в зеркало смотрела? Думаешь, ты такая уж красавица? Да, была когда-то. Но, что было, то сплыло! Другие почему-то следят за собой, а ты самой настоящей бабой стала. А строишь из себя невесть что! Надоело! Всё! Я ухожу!

  Через пять минут входная дверь хлопнула с такой силой, что висящее в прихожей большое зеркало слетело с клеевой ленты и со звоном разбилось на разновеликие осколки. Я по-прежнему сидела на диване и не двигалась. Ну что же, вот и домолчалась. Так мне и надо. Слава Богу, дети этого не слышали, хотя правду от них всё равно скрыть не получится.

   - Мамочка, ты не переживай, мы с Серегой все твои стихи восстановим. Ты только не подметай и не трогай эти клочки. Мы их на компе наберём, и пусть тогда кто-нибудь попробует это разорвать. – щебетала пришедшая дочь. А сын не говоря ни слова, занялся осколками зеркала. В прихожей слышались осколочные стоны выбрасывания их в мусорное ведро.

    - Ну, не переживай ты так! Мы тебя любим. Ты у нас самая хорошая, заботливая. Всё будет хорошо! Папа ещё сто раз одумается. Он не злой. Просто запутался немного. Ты не сердись на него. – продолжала дочь. 

 Я по-прежнему сидела и молчала.

   - Вот, посмотри, первую страницу я уже собрала. Всё можно прочитать уже.

    - А ну, покажь, - пришёл справившийся с зеркалом сын, - давай это сюда. Я пошёл набирать на ворд. Слушай, мам, а почему бы тебе самой не освоить компьютер? Давай проведём Интернет, я уже давно об этом мечтаю. Там и для тебя есть сайты, на которых писатели отправляют свои романы, стихи или как там это всё называется… Ну, я пока просто слышал, но я выясню.

- Мои вы хорошие, - наконец выговорила я, - как я счастлива, что у меня такие славные дети…

  Это было всё, что я смогла выдавить из себя. Я снова заплакала, сил больше ни на что не осталось. Лена принесла мне успокоительные капли. Я выпила. В чём была, в том легла на диван и закрыла глаза. 

 

12

 

УВЫ…

 

  Февраль погодой почти не отличался от января, разве что был ожидаемо ветреным. Но ветра, как признак перемен, рождали надежду на скорый приход весны. Зима уже порядком поднадоела. Вроде и морозы не давили сильно, колеблясь от нуля до минус десяти, но всё равно душа просила весеннего тепла.

   Муж вернулся в квартиру только за тем, чтобы забрать свои вещи. Я не стала нарушать молчание по отношению к нему. Пусть берёт, что хочет, делает, что считает нужным. Не маленький. Вот дети явно были обозлены на него. Сергей пытался с ним поговорить, но Володя рубанул довольно резко, мол, мал ещё отца учить, свою семью сначала завести нужно. Сергей вспылил, ляпнул явно лишнее, мол, чем такого отца, так лучше никакого не иметь. Получился скандал. Лена тоже встала на сторону брата. Муж обвинил в сговоре против него меня. Ну, правильно, а кого же ещё? Не себя же обвинять, в конце концов. Собрал кое-как вещи в принесенные с собой сумки и, как ошпаренный вылетел из квартиры. Это случилось через неделю после новогодних праздников. С тех пор прошёл месяц… Месяц гнетущей пустоты…

  Каким образом об этом узнали на работе? Не знаю, но всё же пришлось признаться. Но сам факт того, что я осталась одна, изменил и отношение ко мне. Всем очень хотелось меня пожалеть, приободрить. Из замужней женщины-матери, к которой относились с уважением, я в глазах коллег превратилась в несчастную женщину с большей степенью интереса ко мне, как к свободной личности. Меня зачастили приглашать на различные вечеринки. Забота о детях – в виду их почти взрослого возраста – уважительной причиной для отказа не считалась. А почему бы и нет? Несколько раз соглашалась. 

   У Зои Ивановны, моей коллеги, скоро ожидался юбилей, ей исполнялось полстолетия. Я взялась за организацию программы поздравления. Самой было странно. Я и общественные мероприятия… Это до сих пор было несовместимо. Но я Зою уважала, для неё мне не жаль было своего свободного времени. Тем более, что радости мне это свободное время не обещало.

  Очень беспокоило повышенное внимание со стороны завотделения. Его частые наведывания меня в ординаторской по самым нелепым поводам, с многозначительными репликами и томными взглядами ничего хорошего для меня не сулили. Я не представляла его в образе любовника. Мне он определённо чем-то не нравился. А вот последствия отказа могли плачевно сказаться на моей, какой-никакой, но карьере. В условиях масштабной безработицы потерять работу – это сродни катастрофе. Детей-то некому больше кормить, одевать, обучать. Муж ушёл со скандалом. Ожидать от него помощи не приходилось. Но все эти прогнозы могли оказаться моей богатой фантазией. В этом мне было разобраться пока трудно, а может даже и невозможно. 

  Вот и настал этот юбилейный день. Утром я проснулась раньше обычного на час, чтобы успеть принять ванную и привести себя в божеский вид. Уже и забыла, когда приходилось принаряжаться до парадного состояния. Мокрые волосы высушила и уложила феном, предварительно втерев в них немного пенки, чтобы укладка уже через пару часов не опустилась до своего обычного ежедневного состояния. Получилось очень даже пушисто. Благодаря природному пепельно-пшеничному цвету, седины не только не было видно, её пока не было совсем. Я в своей жизни ещё ни разу не красила волосы. А зачем? Даже когда в молодости просто хотелось каких-либо перемен во внешности, парикмахеры разводили руками, не осмеливаясь мне что-либо предлагать. А сейчас, когда в моду пришло многоцветье перьев, мне частенько предлагали исполнить эти этюды, но это было мне почему-то не интересно. 

  Параллельно моему прихорашиванию в голову лезли воспоминания сцены ухода мужа. Меня буквально пронзила та его убивающая фраза: - «Ты на себя давно в зеркало смотрела? Думаешь, ты такая уж красавица»… 

  Ну что же, вот это самое зеркало. Я смотрюсь в него. Тяжело себя оценивать… Странно, кому-то я ещё и нравлюсь, но самой себе – нет. Возможно это не совсем искреннее заявление. Мои мысли метались в противоречиях, но я старалась быть самокритичной. Как бы хотелось увидеть в зеркале ту восемнадцатилетнюю…. Я сбросила халат, чтобы без препятствий смотреть на то, что с моей внешностью сделали прожитые годы, двое родов, собственная лень и потворство слабостям и сладостям. 

  Из глубины зеркала на меня смотрела взрослая нескромная в своей наготе женщина. А кожа-то ещё нигде вроде не сморщена… Сразу вспомнился вид морщинистой шеи и груди разлучницы Галины… Ох, как нехорошо так злорадствовать… Она же не виновата в этом… В остальном-то мне с ней не тягаться. Да… меня портили округлый живот ниже талии и слишком пышные таз и бёдра, остального можно было и не стыдиться. Хорошо ещё, что линия бедер не перерезалась так называемыми «галифе», а оставалась просто слегка выпуклой... А вот целлюлит кое-где всё же портит располневшие ноги… Грудь не большая, но из-за этого и не отвисшая, с темными крупными кругами, переходящими в соски, из которых я выкормила свою красавицу доченьку и непоседу сыночка…

   А ведь многие молодые мамаши предпочитают туго перевязывать молочные железы, чтобы кормление малышей не портило, не оттягивало вниз форму груди. Бред какой-то. Разве можно лишать малыша полноценного питания? Это очень жестоко. А потом не знают, как вылечить ребёнка от диатеза… Всё равно с годами изменения происходят, вон сколько операций глупые делают, силикон внутрь вставляют…Разве форма груди главное в любви? Ох, что-то меня уже далеко в мыслях занесло… Пора возвращаться к действительности… 

  Я решила сегодня надеть свой строгий черный костюм с легкой блестящей полоской под белую нарядную блузку. Ну и пусть слишком официально буду выглядеть. Есть причина для такой строгости…

  Поздравляли мы Зою в больничной столовой, той, что находилась на первом этаже, в отдалении от больничных отделений. В вечернее время этот холл был безлюден, так как включал в себя массу служебных помещений. Зоя была явно довольна вниманием со стороны коллег. Главврач не только разрешил нам устроить здесь празднование, но и присутствовал лично. Много приятных поздравлений, много сюрпризов от организаторов, много подарков, и как результат – счастливый юбиляр. Она тоже постаралась на славу. Столы были уставлены приготовленными ею блюдами. Чтобы ей было не так накладно, мы заранее договорились сложиться на напитки и принести с собой что-нибудь вкусненькое к столу. Из-за таких дружных действий получился даже перебор в изобилии.

  Осталась позади приготовленная мной культурная программа. Меня благодарили за её подготовку, намекая, что это теперь будет моей постоянной обязанностью. Я отнекивалась, но одобрение стараний всегда приятно. Зоя даже расплакалась, обнимая меня после поздравления. Раскрепощенные выпивкой сотрудники не стеснялись танцевать в освобождённом специально для этого центре помещения. Смех, веселые возгласы непринуждённо дополняли звучащую танцевальную музыку. 

  Я старалась сегодня быть больше хозяйкой мероприятия, нежели участницей увеселений. Но избежать столкновения с Анатолием Петровичем мне не удалось. Он просто подошёл и пригласил меня на медленный танец, причём, объявив сразу, что отказ не принимается. Пришлось согласиться. Танец, как танец, во время него он ничего лишнего себе и не позволил, но вот когда отводил на место, очень буднично сказал, что у него есть ко мне интересное предложение, но здесь, мол, очень шумно, поэтому просит выйти с ним в коридор. Так и не доведя до места, не отпуская моей руки, он повёл меня мимо моего столика к выходу. Вот и не верь интуиции. Чему быть, впрочем, того не миновать. Придётся объясняться… 

  Мы вышли в полуосвещённый коридор, характерный своей протяженностью для большинства больниц. Да, музыка отсюда уже не мешала разговору, но Анатолию Петровичу этого показалось недостаточно. Он повёл меня дальше в небольшой аппендицит того же самого коридора, и открыл ключом один из кабинетов физиотерапии. Далее молчаливое следование за ним означало согласие и на все последующие предложения. Я остановилась, пытаясь освободить свою руку из плена.

- Анатолий Петрович, я вас умоляю, объясните мне, зачем вы меня сюда привели. Нас могут неправильно понять…

- Аннушка, тебя так заботит чьё-то мнение? Наш мир трудно чем-либо удивить. Мы взрослые люди… Но ты зря меня боишься. Я не насильник. Проходи, не бойся. Просто хочу в нормальной обстановке поговорить…

  Я прошла. Действительно, прямого грубого нападения опасаться не стоило. Хотя как знать, алкоголь может подвигнуть на непредсказуемые подвиги.

- Аннушка, - продолжил завотделением, усаживаясь на одну из многочисленных кушеток, - вот ты меня боишься, а зря. Обидно даже. Я к тебе со всей душой, а ты… Эх, ладно. Я о предложении. У нас в больнице скоро намечаются некоторые передвижки персонала… Мне предложили повышение… Пока не буду раскрывать все карты, но что касается тебя… Я не зря так пристально к тебе присматриваюсь… Да не делай ты такие круглые глаза… А то я не сдержу своё слово и съем тебя прямо здесь и сейчас… Сама видишь, как я к тебе отношусь… Так вот… На чем я остановился? Ах, да. Пойдёшь на мое место - заведующей терапевтическим отделением?

- Ничего себе! Не ожидала, если честно…

- Тебе же семью теперь самой содержать придётся. Мой оклад побольше твоего, всё легче прожить будет. Я считаю, что услышал от тебя твоё согласие. Так?

- Да, но если от меня ничего не потребуют взамен…

- Я похож на идиота?

- А причём здесь…

- А притом, что кроме общих заболеваний, я изучал и психологию со всем прилежанием. Те методы, которые ты мне пытаешься навязать, ну, мягко выражаясь, примитивны и заранее обречены на провал. А я люблю выигрывать даже у таких серьёзных противников, как ты, Аннушка.

- Шутите?

- Шучу. Но не во всём. Может, ты перестанешь мне выкать? Мы же почти ровесники… 

- Хорошо, я постараюсь перейти на ты. Можно идти?

- Ты так торопишься?

- Я же сегодня взяла на себя функцию распорядителя банкета…

- Да всё, что нужно было, ты уже сделала. Там всё в порядке – всем весело, Зоя Ивановна довольна и счастлива. А ты – молодец, юбилей надолго все запомнят.

- Спасибо на добром слове, но пойдёмте в коллектив.

- Пойдём, пойдём…

Мы встали, я направилась в сторону двери. Анатолий Петрович – за мной. Но кабинет оказался запертым, поэтому я посторонилась, чтобы дать возможность открыть дверь ключом. Он не спешил это исполнить. Вновь взял мою руку, поднял, поцеловал её, прислонил ладонью к своей щеке. Его взгляд своей масляной томностью выдавал его желания и намерения. Я спешно отдёрнула руку, но этим только приблизила к себе его самого. Он сжал обоими руками мои плечи, притягивая меня к себе.

- Анатолий Петрович, вы же обещали… - жалобно проговорила я.

- Обещал… - глухо ответил он.

- Откройте, пожалуйста, дверь…

- Одну минуту… 

 Ну конечно, он попытался меня поцеловать, а я, как последняя дура шарахнулась от него к стене. Не рассчитала, что он не будет меня удерживать, стукнулась головой о стену, и чуть не упала совсем, но та же стена помогла удержаться мне на ногах. В более глупое положение я не помню, когда и попадала. Анатолий Петрович отпер дверь и, стоя на пороге, откровенно улыбался.

- Аннушка, ты прости меня, никак не рассчитывал, что передо мной окажется столь дикая кошечка. Да… Не сильно ушиблась? Иди, я посмотрю, что с головой.

- Да не обращайте внимания, всё в порядке… Но я прошу, не делайте так больше.

- Ань, мы же взрослые люди… Детсад давно за плечами. Ты же свободная женщина…

- Я не свободная, у меня муж есть…

- Штамп в паспорте – это далеко не муж.

- Поймите, я его всё равно люблю.

- Ну, что же… Это единственная причина, которую я способен ещё понять. Жаль… Очень жаль. Может попробуем? Вдруг, ты передумаешь?

  Он вновь приблизился ко мне, очень легкими касаниями стал гладить плечи, коснулся груди. Но я, как была сжатым комком нервов, так и оставалась им. Хотя я и сама не могла объяснить, почему бы и не позволить себе развлечься… 

 

13

 

ТАК УМИРАЕТ ЛЮБОВЬ

 

- Мам, ну ты и тормоз!.. Нет, не так. Подожди… Да. Теперь пробел, да, так. Ха, двоечница! Собственное имя с маленькой… Нет, слева шифт… Так одновременно же нужно. Когда ты уже запомнишь…

- Эй, братец, ты аккуратнее с мамой... А не то я приду и по шее тебе выпишу. И как она тебя ещё терпит?

- Так, вроде понятно, - заговорила я, - а теперь идите погуляйте оба, там вас уже друзья заждались… Дайте самой въехать.

- О! Маман уже по-нашенски заговорила! Ленка, так глядишь, и современного человека из неё сделаем… Ой!..

  Я всё-таки дала сыну легкий подзатыльник. Все дружно рассмеялись. Через пятнадцать минут я, наконец, осталась одна и углубилась в изучение кнопок клавиатуры методом «тыка». Это было не сложно, но сразу всё охватить не получалось. Ничего, как бы то ни было, первое своё стихотворение я напечатала и сохранила. А скорость придёт со временем. Подумаешь, компьютер. Ошибайся хоть сто раз, всё можно поправить, а вот в моей профессии, далеко не виртуальной, любая ошибка может привести к непоправимому. Даже если учесть, что диагностику либо манипуляцию делают, в том числе, и новомодные компьютеры, решение всё равно принимают врачи, обыкновенные люди.

  Я нажала на «создать» новый документ, планируя напечатать ещё одно стихотворение, но телефонный звонок распорядился моим свободным временем иначе.

- Алло, - в азарте самообучения, откликнулась я.

- Привет… - голос мужа я услышать никак не ожидала, как он не ожидал услышать меня бодрой и весёлой.

- Привет… - ответ получился тихим и потускневшим.

- Что, не меня рассчитывала услышать?

- А ты считаешь, что я должна всю жизнь ждать только твоих звонков?

- Ладно, проехали… Мне с тобой поговорить нужно на серьёзную тему.

- Говори.

- А встретиться нельзя? Как-то по телефону не удобно.

- Да ну? А какие тебе удобства предложить?..

- Не ёрничай. Я через десять минут буду проезжать мимо нашего дома… Выбирай: ты спустишься ко мне вниз или я поднимусь в квартиру?

- Я спущусь… 

  Я и сама не поняла, почему так ответила, но переигрывать было поздно. Володя положил трубку. Я глянула на свой домашний облик в зеркало, осталась им недовольна. Но я ещё успевала переодеться. Этим и занялась. Последовавший звонок мужа возвестил о его приезде. Я успела слегка подкрасить ресницы и брови, потому как у натуральных блондинок они, зачастую, тоже светлые, что делает лицо невыразительным и бледным. В этом плане брюнеткам легче. Они ярко выглядят и не накрашенные. Но что есть, то есть… Надев пальто, накинув свой голубой шарфик на голову, я в немалом волнении пошла на странное свидание к мужу. О чём же он хочет поговорить? Варианты ответа были многочисленны и противоречивы.

  Я вышла из подъезда, с удовольствием вдохнув свежесть мартовского, уже не морозного вечера. Весна постепенно вытесняла свою предшественницу. 

  Через несколько секунд, когда глаза привыкли к темноте, я разглядела нашу серенькую «Рено», стоящую с выключенными фарами. Неприятно поразил тот факт, что муж не вышел ко мне для приветствия или хотя бы из уважения. Мгновенно пожалела, что вообще пришла. Зачем переодевалась? Всё равно темно. Я остановилась на полпути в нерешительности. Салон машины всё же осветился, мужу пришлось выйти, но то, с каким вальяжным видом он это сделал, вызвало у меня в душе бурю негативных эмоций. Еле удержалась, чтобы не уйти, так и не узнав, что ему было нужно.

- Ну, чего ты не идешь? – Спросил непонимающий моей нерешительности муж. – Я тебя не укушу, бешенством не страдаю. М-да, извини, конечно…

- Ты приехал, чтобы поиздеваться?

- Нет, что ты! Садись в машину. Я же уже сказал, мне поговорить с тобой нужно.

 Я прошла и села на заднее сиденье, хотя Володя открыл для меня переднюю дверь. Моё нервное состояние подталкивало меня на показное упрямство.

Муж обошёл машину и сел на место водителя. Так ему было труднее со мной общаться. Вот и хорошо.

- Сердишься? – наблюдая за мной через зеркало заднего вида, спросил он.

- Этот термин несколько неуместен в данной ситуации.

- Ну, термины – это по твоей части… Куда уж нам неграмотным до высоких материй…

- Ты не о том… Будем считать, что разговора не получилось? У меня огромное желание уйти…

- Подожди. Характерец у тебя не из простых. Сама знаешь…

- Как же тебе со мной было тяжело…

- А то… Думаешь, нет? Были и приятные стороны, конечно… Но… Прости… Опять я не о том…

   Он замолчал. Тишина давила, взвинчивала остатки самообладания, причём у обоих. Он не спеша достал сигареты, закурил. Открыл свою дверцу, выпуская заклубившиеся в салоне змейки едкого дыма. Минут через пять муж заговорил снова.

- Как дети? 

- В норме.

- Могли бы хоть раз позвонить мне. Отец я им всё же.

- Это к ним. Ты тоже мог бы им хоть раз позвонить. 

- Да, но мы тогда так нехорошо расстались…

- Они – твои дети. Два месяца прошло, а ты ни разу с ними не разговаривал… Как тебе с ними помириться?.. Этот вопрос не ко мне. Я их против тебя не настраивала. За свои поступки каждый должен отвечать сам.

- Хм… Ты права. Но пойми же и меня, хоть один раз в жизни!.. Я ведь не просто от нечего делать ушёл. Я люблю её…

  Салон в то же мгновение пронзила красная ослепляющая молния. Я закрыла глаза, но оказалось, что эта молния родилась в недрах моего раскаленного до бела сознания. Я долго ещё наблюдала, как постепенно гасли сначала мелкие тонкие отросточки, затем более длинные и периферийные окончания основной кроны, и только потом стал очень медленно бледнеть самый толстый, похожий на ствол большого дерева, остов молнии.

- Аня, тебе плохо?

- Мне хорошо…

- Что с тобой?

- Все в порядке. Можешь убивать дальше…

- Извини…

- Ничего, я начинаю привыкать к сюрпризам жизни.

- Не знаю, как теперь о деле с тобой разговаривать…

- В лоб, чтобы долго не мучилась… Говори.

- Возьми, это детям…

  Я взяла у него из рук чуть примятый, стандартный почтовый конверт. Он был не запечатан, поэтому я заглянула внутрь. Деньги. Ничего кроме денег… Сумма показалась мне совсем смешной по сравнению с прежней помощью. Я благоразумно промолчала. Это его цена его детям... Прожили мы эти месяцы без него, проживём и дальше. 

- Я понимаю, что это немного, но в этом месяце у меня было много затрат по обустройству… Постараюсь на следующий выкроить побольше.

- … - я промолчала.

- Ладно, давай о деле. На развод будем подавать? Или не к спеху?

- Решай сам. Мне всё равно.

Потускневшая было молния, вновь полыхнула в полнакала от первоначальной яркости. Ну, это уже цветочки… Этим не убьёшь… Мне невыносимо хотелось домой, но и сил встать и уйти пока не находилось. Надеюсь, это все плохие новости на сегодня… Но…

- Аня, мне этот развод тоже по барабану в принципе. Но есть один нюанс. Я не в том возрасте, чтобы жить в снятых квартирах. Очень бы хотелось, хоть небольшую, но свою. У Гали тоже нет своей жилплощади, она снимает однокомнатную. Там мы и перебиваемся с ней…. Я вот думаю… Я у нас ведь прописан. Одна комната из трёх мне положена. Дом у нас в хорошем районе, дорогом. Я хочу разменять нашу квартиру. Вам куплю двухкомнатную рядом или трёх, но подальше от центра. Ну и себе что получится. Затраты я все на себя возьму. С переездом помогу. Денег добавлю, чтобы варианты были приличными.

- …

- Ну, что ты молчишь?

- …

- Ладно, молчи… Только учти, я не отступлю в данном вопросе. Я уже пообещал, что решу его.

- На этом всё?

- Обещай, что подумаешь…

- А машину ты разменять не намерен?

- А причём… Ну ты даёшь!.. Неужели я не заработал её? Или ты думаешь, что на свой маленький оклад ты смогла бы такую купить?

  Отвечать я не стала. Но благодаря возмущению у меня появились силы, чтобы выбраться из машины. Володя вышел следом. Он не дал мне уйти, взяв за локоть.

- Аня! Обещаю, я буду вам помогать!.. И материально и так, если какие вопросы возникнут, обращайся. Я же не зверь…

- Спасибо…

- За что?.. Ты о чём?

- За убитую любовь… У меня это никак у самой не получалось…

Я вырвала свой локоть из его хватки, и, не оборачиваясь, пошла домой. Звенящая пустота тяжело ухала каждым ударом сердца. Это был конец наших отношений… Окончательный, безжалостный и бесповоротный.

 

14

 

К ЖИЗНИ!

 

  Ольга бесцеремонно поставила локти на стол, едва не угодив правым в собственную тарелку, опустила голову на растопыренные пальцы обеих рук. Прическа её растрепалась, но сейчас это не имело никакого значения. Раскачиваясь на такой не особо прочной конструкции, как на качелях, протяжно выводила: - «Ой мо-роз, мо-ро-о-з, не-е мо-ро-о-зь ме-ня-а»...

Я сидела молча, пытаясь удержать себя в вертикальном положении. Что это на нас нашло? Обычный Ольгин день рождения… Надо же так напиться. Вообще, соседушка любительница посидеть почти по-мужицки, с крепкими сорокаградусными объятиями. Хорошо, что нечасто возникают такие поводы…

Гости давно разошлись. Виталику стало скучно в женском коллективе, он от нас ушёл смотреть то ли футбол, то ли хоккей. Какая разница? Да, похоже, уже совсем никакой… Из соседней комнаты доносился его богатырский храп.

- А я тебе говорю, что ты его никогда не любила… - ни с того ни с сего, вдруг выпалила соседушка.

- Оль, ты чего? – по инерции спросила я, хотя смысл и сам прояснился, когда фраза, прорвав сопротивление туманности алкоголя, всё же достигла здравого дежурного участка мозга. 

- А чего? Я правду тебе пытаюсь втолковать. Да, какие-то чувства были, но это – не любовь вовсе.

- Да почему ты так думаешь? С чего такие выводы?

- Я давно это поняла, да вмешиваться в чужие отношения – это нельзя. А теперь говорю, чтобы ты быстрее очухалась от своих переживаний. Не стоит он их. Всё, что не делается – все к лучшему!.. Или как-то так…

- Ты не права, Оля. Но спорить с тобой… Бес-по-лез-но!..

- Доказать?

- Ого! В таком состоянии?

- Запросто! Когда он ушёл, ты о чём, родная, печалилась больше всего?

- Да хватало… Никому не пожелаю такое пережить…

- Ну, это общие слова… Так вот, ты не о ваших отношениях беспокоилась, не о предательстве любви, а о том, как дети это воспримут, как к этому кто отнесётся… Так?

- Хм… Но это же только внешние проявления. О любви в нашем возрасте кричать как-то уж не солидно… 

- Вот-вот! Потому, что за столько лет она транс-фор-ми-ро-ва-лась в привычку, набор обязанностей… Тебе их не надоело выполнять? Надоело. Вы вроде и вместе жили, но каждый своей отдельной жизнью. Вы уже давно не пара были…

- Оль, прекрати. Не трави душу. Только всё забывать начала…

- Забывать? Да ты потерянная до сих пор ходишь! Весна на дворе! А ты в зимнем анабиозе застыла. Сердце разрывается на тебя смотреть.

- Не утрируй… Только радоваться и правда нечему…

- Ты когда последнее стихотворение написала?

- С неделю назад.

- И про что оно? Про весну?

- А что, обязательно про весну писать?

- Знаю, что грустное. А ну, прочти.

- Не хочу. Ты права, даже слишком грустное.

- Ну, хоть первые строки, пожалуйста.

- Ну… Если вспомню… 

  

Закрыт портал невысказанных чувств,

Ни вздох, ни стон не вырвутся наружу,

Улыбкой вежливой тонирована грусть,

Огонь страстей замаскирован в стужу.

 

- Это же просто кошмар… - бедная Ольга упала со своих качелей-рук, лбом уткнулась в перекрестие кистей и разрыдалась.

- Оля, ты чего? - я вскочила со своего насиженного места и, обойдя стол, стала трясти её за плечи. 

- Да ну тебя… Дай поплакать. Я ж не каменная…

  Утром, собираясь на работу, я вновь и вновь прокручивала в мозгу Ольгины вчерашние высказывания. А ведь в чём-то она права… Возможно я сама виновата в том, что не сохранила любовь. Мой мир всегда был для меня дороже, чем отношения с мужем… Да нет, ерунда. В потере чувств виноваты всегда оба. Так вышло, значит не судьба до гробовой доски любить друг друга. Я ведь тоже о наших отношениях думаю всё чаще в прошедшем времени… Что толку оплакивать былое? Жизнь на этом не заканчивается.

  С сегодняшнего дня я принимаю дела у Анатолия Петровича. В скором времени он станет главврачом всей больницы. Прежний главврач уезжает на постоянное место жительства в Израиль. Вопрос наших личных отношений так и остался висеть в воздухе, но надо отдать должное, Анатолий Петрович не отыгрался на мне за мой отказ. Мне он сказал, что решил не торопить события и дал время сориентироваться в чувствах. Но как бы-то ни было, я понимала, что отпущенный мне срок на обдумывание неумолимо подходил к логическому завершению. Ситуация нервировала неотвратимостью, благозвучных причин для отказа я найти не могла, а сказать, что мне он просто не по душе, язык не поворачивался после его благородных поступков. Вот в таких неоднозначных рассуждениях я и добралась до больницы. Ну что же… А, будь, что будет. Пора оживать и бороться за своё место под солнцем, иначе просто нельзя. Благополучие детей напрямую зависит от меня. Такова действительность.

  Поднявшись на третий родной этаж, я первым делом узнала о состоянии здоровья тяжелобольного пациента, получила ответ о его стабильном состоянии и пошла к себе в кабинет. В ординаторской на своём рабочем месте находилась Зоя Ивановна. Я поздоровалась с ней, но вот в её ответном приветствии я почувствовала некую натянутость. Пришлось сделать вид, что не замечаю этого. Значит, узнала о моём новом назначении. Она старше меня. Почему продвигают меня, а не её? И ответ на поверхности: из-за личных предпочтений Анатолия Петровича. Я понимаю, ей, конечно же, обидно. Но не отказываться же… Это было бы совсем глупо. И не гарантия, что в этом случае назначат её. Пришлют кого-нибудь чужого, так ещё обиднее будет. Ладно, разберемся с взаимоотношениями. Она добрая, должна понять всё правильно, когда поостынет.

  Дверной проём закрыл своими немалыми габаритами Анатолий Петрович.

- Всем, здравствуйте! Анна Сергеевна, вы уже на месте? Очень хорошо. Минут через двадцать я жду вас в кабинете, времени не так уж и много. Зоя Ивановна, поздравьте коллегу, у меня в дипломате подписанный приказ о назначении её заведующей терапевтическим отделением.

- О, какое приятное известие! – заставила себя улыбнуться Зоя Ивановна. – А что же ты скромненько так молчишь? Поздравляю! Сейчас наши соберутся – вот удивлены будут… Анатолий Петрович! А вы куда же?

- Выше, Зоя Ивановна! Выше! – И напевая слова из подзабытой песни: «Всё выше, и выше, и выше…», пошёл в свой кабинет.

  Да, я приняла искренние и не очень искренние поздравления коллег, пообещала, что в обязательном порядке это событие отметим нашим дружным коллективом. Но в назначенное время, вздохнув напоследок, настраиваясь на серьёзный лад, открыла свой будущий кабинет.

- А, Аннушка! Заходи, заходи. Ты сегодня такая взволнованная! Какой восхитительный румянец!

- Анатолий Петрович! Не вводите меня, действительно, в краску! Давайте о деле и по-деловому, всё же. Я ведь и, правда, волнуюсь сегодня, как девчонка.

- Нет, ты неисправима… Я дождусь от тебя обращения на «ты»? 

- Дождётесь, но сначала дело…

- Оп-паньки!.. Ловлю на слове, Аннушка! Ну, о деле, так о деле. Иди ближе… Да ладно, ладно, иди… Я серьёзно о деле…

  Он всегда выполнял то, что обещал. Этим мне даже нравился. Я уже не так сильно шарахалась от его случайных или не совсем случайных прикосновений. Да, я привыкала к его повышенному вниманию ко мне. Не раз ловила себя на мысли, что жду его бодрые, с легким юмором, добрые слова… Мне импонировало, что такой видный мужчина именно мне отдаёт предпочтение… Но, я так и не могла представить себя в его объятиях. Что-то неосязаемое отталкивало от него, именно как от мужчины, но притягивало, как к человеку. Разве такое может быть? Выходит, что может…

  Он женат, но с женой не живёт уже давно. У взрослого сына своя семья, у него есть свой сын. Так что понять Анатолия Петровича можно. Одному тяжело жить, да и скучновато. Понятно, что хозяйка в доме ему не помешает. Вот только я никак не могу представить себя в этой роли , как ни старалась. Прикипела душой к своей квартире, у меня свои заботы – мои дети.

  - Так, дорогая моя протеже, – продолжал весёлым тоном новый главврач, - я вроде рассказал, показал всё, что мог в этих стеснённых обстоятельствах. Не старайся всё охватить сразу, помогу на первых порах, буквально во всём! Только обращайся. Время обеда, кстати… У меня идея, я приглашаю в одно уютное местечко недалеко отсюда, люблю там обедать. 

   - Но у меня сумочка в ординаторской осталась… И я не голодна…

   - И долго ты будешь искать повод для отказа? 

   - Я?.. – Я почувствовала, что краска заливает мое лицо, щёки вспыхнули, но я всё же взяла себя в руки и спокойно произнесла. – Хорошо, но за сумочкой мне нужно зайти.

  Его «десятка» мягко подкатила к многоэтажному дому, на первом этаже которого располагалось кафе с кричащими вывесками о богатой программе ночных шоу. Но сейчас был только полдень. Посетителей было немного. Только те, кто мог себе позволить обедать в такой роскоши интерьера и соответствующей дороговизне предлагаемых блюд.

  Анатолий Петрович галантно проводил меня к столику, стоящему в нише, почти скрытому декоративной деревянной стойкой, по форме напоминающей огромное дерево, крона которого упиралась в такие же декоративные облака на потолке. Поверхность столика опиралась на видимую часть корней этой конструкции. Ну что же, оригинально и красиво. Но сразу видно, что этот столик предназначен для тех, кто желает уединения.

Анатолий Петрович с видом завсегдатая по-свойски беседовал с подбежавшим к нему официантом. Тот множественно с усердием кивал головой.

  Обед и правда оказался очень вкусным, небольшое количество сухого коллекционного вина сняло натянутость в общении. Я, наконец, выполнила обещанное, перешла в разговоре на «ты». Уже пару раз прозвучало, что родная больница некоторое время может и обойтись без нас, так как все знают, что сегодня передаются дела новому начальнику. Я, как могла, обходила ответом приглашения, поехать к Анатолию домой, но он был настроен решительно. Видя мои колебания, но не явный отказ, он просто подал мне руку, поцеловал её, и повёл к выходу из кафе.

  Казалось, уже ничто не могло помешать осуществлению надежд Анатолия, но у нас на пути возникла заходящая в кафе пара. В такое совпадение невозможно было поверить. Это был мой пока ещё муж и Галина. Володя держал её за руку точно так же, как меня держал Анатолий. Сердце ухнуло с такой силой, что я непременно бы упала, но мой спутник вовремя среагировав, подхватил меня за талию, удерживая на ногах. Увидев нас, Володя повёл себя совершенно неадекватно. Оттолкнув Галю, рванулся в нашу сторону, со всей силы ударил в плечо Анатолия Петровича, вырвал меня из его удерживающих объятий и потащил в сторону выхода. Оставшиеся сначала замешкались, не зная, как поступить, затем выбежали за нами, но не успели догнать. Володя запихнул меня в машину и тронулся с места. Анатолий Петрович с Галиной тоже сели в машину и поехали за нами.

  Далеко мы не уехали. Володя, поняв, что сделал глупость, припарковал машину возле ближайшего магазина. От злости на скулах у него желваки ходили ходуном, руки дрожали, с силой сжимая руль. Первой молчание нарушила я.

- Что это значит?

- Это твой шеф?

- Да.

- И что вы делали в кафе в рабочее время?

- Обедали. Что за злоба?

- Ты пока ещё моя жена…

- Вспомнил? Очень приятно… Инстинкт собственника сработал? Поздно. Раньше думать нужно было…

- Заткнись! – зло выкрикнул муж.

  Подъехала машина преследователей. Галина подбежала первой и стала барабанить в окно со стороны водителя. Анатолий Петрович, держась за плечо, навис над машиной с моей стороны.

- Красивая ситуация… - нервно рассмеялась я, - ну и что ты дальше делать собираешься? 

- Заткнись!.. Ты же у нас любительница молчать, вот и молчи! И слушай… Пока я твой законный муж, чтобы я тебя с мужиками не видел. Понятно?

- Тогда и меня послушай. Пока я твоя законная жена, чтобы я тебя с другими женщинами не видела! Понятно?

- Я мужчина. И сам буду решать с кем мне быть, а ты…

- Для меня ты больше не мужчина. Теперь мужчина в семье я. А ты иди к своей… Этой… И если не хочешь, чтобы она тебе машину изуродовала, открой замки. 

- Смелая стала?

- Я и была не из робких, если ты хоть что-то помнишь из нашей двадцатилетней совместной жизни.

- Помню. Хотел бы забыть… Но помню. Пообещай, что ты с этим уродом спать не будешь…

Я молчала. Пауза затянулась. Галина устав стучать, прижалась к окну и, не стесняясь, рыдала. Мой кавалер стоял молча с хмурым видом.

- Ладно, клоуном быть не привык…

Он нажал на кнопку. Я открыла двери и выбралась из своей в недалёком прошлом машины. Не оборачиваясь, подала руку Анатолию и пошла в его машину. Внутри – волнение и дрожь. Внешне – холодное спокойствие и уверенность. Классический пример двуличия! Ну а как по другому?! Но почему-то жизнь всё-таки продолжается… К жизни! 

 

15.

 

ФИНИШНАЯ ЛЕНТА

 

  Анатолий Петрович привёз меня к себе домой. Это был даже не дом, а домина, двухэтажный коттедж самых современных архитектурных премудростей. Залюбоваться можно красавцем. С нескрываемой гордостью шеф водил меня по его апартаментам, демонстрируя убранство комнат. Любая хозяйка могла бы позавидовать вкусу Анатолия Петровича, оказывается, он все внутренние работы делал своими руками. Ещё остались две оштукатуренные, но неоформленные комнаты для гостей. Вот это настоящий хозяин! Я думала меня уже ничем нельзя поразить. Оказалось, что можно. 

  Мы спустились на первый этаж, прошли в гостиную. Анатолий Петрович извлёк из бара какое-то вино. Вид с которым он держал бутылку, говорил о том, что это вино не из дешёвых. Вот это меня как раз не радовало, а скорее удручало. Очень не хотелось, как пить вообще, так и чересчур больших трат из-за меня. Я всё ещё не была уверена, что смогу стать его женщиной. Чем ближе я была к этой черте, тем сильнее меня охватывало паническое состояние.

- Анечка! – усаживая меня на новенький, ярко синий диванчик, продолжил разговор хозяин дома. - Да не переживай ты так из-за этого недоразумения. Его тоже можно понять… Не сдержался… Значит, где-то в глубине души ещё любит тебя… Возьми бокал, от стресса поможет избавиться, а то ты, я вижу, слишком напряжена.

- Спасибо, Анатолий, мне и правда не по себе… Но дом у тебя шикарный. Более всего меня твой вкус поразил. Творчески ты ко всему подошёл.

- Да, пятнадцать лет моей жизни ушло на его строительство. Ещё две комнаты – и можно финишную ленту перерезать. Даже не представляю, что потом делать буду. Привык всё свободное время ему родимому уделять… Ну, да жизнь подскажет… Как вино?

- Вкусное, только я в них не разбираюсь, чтобы дать более содержательный ответ.

- Да и не нужно. Я рад, что по вкусу пришлось… 

   Он подошёл, снимая целлофан с коробки шоколадных конфет «Ассорти» нашей фабрики «А.В.К.». Открыв, поставил её передо мною на низкий затонированный прозрачный столик. Сел рядом. Чувствовалась и его нерешительность по отношению ко мне. Вот этого я не ожидала. Если бы он был более настойчив, всё было бы проще, но… с течением времени в игру включались всё новые и новые оттенки нюансов выпячивающие «но» наших отношений.

  Анатолий вскоре преодолел все эти «но» и попытался притянуть меня к себе. Я заставила себя не сопротивляться. Моя щека уткнулась в нагрудный карман его серого пиджака. Он обнял меня, стал гладить по голове, как маленького ребёнка, как когда-то гладил меня отец…. Это воспоминание-ассоциация довольно остро отозвались в моём сердце. Слезы стали прожигать себе путь изнутри. Я попыталась их остановить, но он всё гладил и гладил…. Моя воля сосредоточилась на этих непрошенных слезах…. Но не смогла их удержать. Плечи предательски сотряслись, я разрыдалась. 

- Поплачь, поплачь, Аннушка… - приговаривал Анатолий. - Не стесняйся старого дурака. Тебе станет легче. Я же вижу, как ты вся извелась за эти месяцы. Вижу, что страдаешь. Ты мне очень нравишься. Ты не такая, как все эти… Возможно для меня… Я постараюсь, чтобы ты забыла о своём горе. Я очень хочу, чтобы ты стала счастливой…. Ты мне позволишь попробовать?

  Как мне хотелось ответить «да», но что-то во мне протестовало против этого. Я промолчала. Со стороны выглядело так, как будто слёзы не давали мне произнести это короткое слово. Косметика подвела. Тушь щипала глаза. Представляю, что творилось вокруг глаз. Я потянулась за лежащей на столике бумажной салфеткой. Постаралась вытереть, но этого было явно недостаточно. Попросила Анатолия проводить меня в ванную комнату умыться. Пока я смывала свою размазанную яркость, продолжая всхлипывать, Анатолий стал наполнять огромную треугольную ванну-бассейн. Он подал мне полотенце. Я вытерла лицо и руки.

- Аннушка, только без «но». Это ванна для тебя. Отдохнёшь, получишь удовольствие. Сразу легче на душе станет. 

- Мне неудобно…

- А кого ты стесняешься? Меня? Это поправимо…

  Он расстегнул все три пуговицы моего пиджака, за борта притянул меня к себе. Да, на этот раз он поцеловал меня, и я не сопротивлялась. Я пыталась определить свои ощущения от этого поцелуя…. Мне не было противно, скорее даже приятно. Не было паники, которую ощущала накануне. Но не было и чувства влечения. Не было любви. Мне было почти всё равно. А Анатолий, целуя, раздевал меня дальше. Руки сами прижались к груди, не давая снять последнюю тряпичную оборону перед полной обнажённостью. Его нетерпение на мое спонтанное сопротивление…

- Аннушка, милая, что-то не так? – с медовой тягучестью в голосе спросил Анатолий.

- Я… Не знаю… Не могу объяснить. Это выше меня…

- Тихо, тихо, моя хорошая, не волнуйся… Я не буду спешить. Дальше сама. Я выйду. Тебе нужно успокоиться. Да? 

- Спасибо… Да, дальше я сама. Извини.

- Забудь это слово. Я без ума от тебя… Но я пока ушёл.

  Анатолий действительно вышел. Я быстро разделась и погрузилась в эту непривычно-огромную ванну. Вода оказалась немного горячей, но я не стала разбавлять её холодной, в надежде, что она сама остынет к концу купания. 

Минут через пять я и правда почувствовала себя намного лучше. Спокойствие и отстранённое удовольствие нежили меня в объятиях пенной, благоухающей лавандой воды. 

  Сколько времени прошло – не знаю, но первый раз я пошевелилась, когда почувствовала, что вода начала остывать. Я вымылась, растерлась огромным мохнатым полотенцем, вылезла из ванной и стала одеваться. Было странно, что Анатолий так и не пришёл. Забыть обо мне он никак не мог. Я сполоснула за собой опустевшую ванну, расчесалась не своей расчёской, но куда денешься, не идти же лохматой. Моя сумочка была далеко. 

  Перед дверью ведущей в гостиную я остановилась в нерешительности, так как услышала отдаленные мужские голоса. Один голос принадлежал Анатолию, а вот от узнаваемости второго – меня затрясло. Это был голос мужа. Так вот почему меня так надолго оставили в одиночестве! Этого в довершение всему не хватало… Что же делать? Выйти к мужчинам с мокрыми волосами? Представляю реакцию Володи в таком случае… Хоть и не прав он, но скандала не хочется. Следующая фраза Анатолия подтвердила, что выходить мне не следует. Он уверял Володю, что отвез меня домой, а куда я потом ушла, он, мол, и сам не знает. Значит нужно уйти от этой двери куда-нибудь подальше, вглубь этого просторного особняка. 

  Я так и сделала. Зашла в самую дальнюю комнатку, где кроме кровати и тумбочки со стоящим на ней телевизором, пока ничего не стояло, заперла за собой дверь. Села на кровать, а через минуту и улеглась. Мысли текли не из лёгких. Но вот исход всего этого меня почему-то не волновал. Худшее уже произошло, а остальное… Будь, что будет.

  Минут через двадцать я услышала, как Анатолий Петрович громко произносил моё имя. Я быстро встала с кровати, открыла двери и вышла ему навстречу. Похоже, мы поменялись с ним местами. Он был сильно взволнован, а я абсолютно спокойна.

- Аннушка, как я рад, что ты не вошла в гостиную. 

- Я услышала ваш разговор, поэтому и не вошла. В той комнате пережидала. 

- Умница моя! Но это не всё. Не нравится мне его настроение. Он не успокоится, пока тебя не найдёт. Обещал и сюда вернуться.

- Да, мне нужно домой как-то попасть. Сейчас я соседке позвоню, узнаю, не заходил ли он к ней.

  Ольга была в гостях у подруги. Это было кстати. Я рассказала о своём положении. Она сразу всё поняла, назвала адрес и приказала срочно приехать к ней. Я согласилась без лишних слов. Анатолий хотел сам меня отвезти, но я попросила, чтобы он оставался дома, а мне вызвал такси. До Ольгиной подруги я добралась без происшествий. Но вот в голове у меня всё время крутилась одна и та же мысль: видно не судьба мне с Анатолием Петровичем сойтись. И на душе, несмотря на все сложности, стало легко и спокойно.

 

16

 

ВЕСНА

 

  Не хотелось бы обобщать, вдруг кто-то не подпадает под это правило, но большинство людей с нетерпеньем ждёт этот праздник возрождения жизни – весну. Мы с радостью наблюдаем её набирающие силы приметы. Сначала оттепели с неизменной капелью и таянием снегов, уносящими в своих ручьях надоевшую серо-белую муть зимы…

   Нет, зима тоже прекрасное время года. Мы были рады её приходу и её первому белому снегу… Но!!! К весне она порядком надоедает. Душа жаждет перемен! «Перемен!!! Требуют наши сердца!» - я даже слышу хрипловатый голос Цоя в его известной песне.

   Так о чём я? Ах да! О первых освобождённых от снега клочках земли, где неожиданно обнаруживаем нежную зелень травяных всходов. Мы рады именно этому цвету. Мы так соскучились по нему! И сопереживая росту этих малых первых былинок, сами оживаем душой. 

   Подснежники… Уже? Такие маленькие, кажущиеся беззащитными в своей первоцветной нежности… Но их беззащитность – только видимость. Они наделены силой, способной справиться с набегами неугомонных морозов, пробить твердь ещё мёрзлой земли. Вот такие смелые маленькие герои! Спасибо мудрой, предусмотрительной природе за подарок видеть их! 

   Тёплых дней постепенно становится больше. Чаще нас привечает ощутимо греющее солнце! Оживают деревья. Не все сразу, все в свою очередь. И мы останавливаемся и, затаив дыхание, пытаемся рассмотреть, как сквозь коричневую скорлупу набухших почек проклёвываются первенцы-листочки. Мы в восторге от них! А наше воображение уже рисует дальнейший их рост, превращение зимнего скелета в изумрудные кроны. 

  Но всё же кульминация весны – это цветение садов. Проходя мимо плодовых деревьев, мы каждый раз наблюдаем за тем, как они постепенно набирают цвет. Ещё или уже? И если уже, то наше сердце ликует, несмотря ни на что… Да, а на что это не смотря? На нашу занудную в своём постоянстве жизнь? Только вот теперь точно нельзя обобщать. Если у меня всё шиворот на выворот получается, то совершенно необязательно, что у идущих рядом людей всё так же плохо. Хоть плохо, хоть хорошо, а зацветающему первым абрикосу почти все дарят самую светлую улыбку. А аромат какой!!! Воздух насыщен счастьем! Вдыхай его, сколько душе угодно! Какой он сладкий и легкий! Красотища вокруг! Весна – одним словом!.. Эйфория!!! Так мое новое стихотворение и называется, кстати… 

 

Эйфория

 

Любовь взорвалась в одночасье,

Сбивая страстною волной.

Мир ослепило всплеском счастья

Благословенною весной.

 

Изнемогая от всесилья,

Не вправе противостоять,

Природа распростёрла крылья

Гармонии являя стать.

 

Цветеньем белых поцелуев

Благоухает абрикос.

От эйфории обезумев,

Ликует вешний медонос!

 

К нему приковано вниманье.

Он царь любви и красоты!

Тем, кто волною счастья ранен,

Он ставит на крыло мечты.

  

- Мама, ты чего там остановилась? – не выдержала моего полёта фантазии Лена. – Ну, красивый абрикос, только так мы никуда не успеем… 

- Эх, не романтик ты у меня…

- Ещё какой романтик!.. Только я вчера вечером этим всем любовалась, а сегодня у нас с тобой много дел запланировано. Ну, сорви себе веточку, раз так нравится, только пошли…

- Нет уж. Я же не варвар такую красоту ломать… Повянет и всё. Пусть всех радует. Ладно, нетерплячка, пошли, пошли…

   Ещё бы ей не спешить, не каждый день выпускное бальное платье покупают. Поздновато мы выбрались за ним. Нормальные родители ещё с февраля позаботились о своих ненаглядных выпускницах, а я вот только сейчас скопила денег для такой важной для дочери покупки. Уход мужа конечно же наложил на прежние планы многие изменения.

   Не буду описывать впечатления от посещения многочисленных салонов, магазинов и рынков. Мы их обошли немало. Но вывод оказался неутешительным. То, что нравилось, было недосягаемо дорого. Моя приличная, как казалось, сумма, сразу съёжилась до неприличия. Леночка держалась, но было видно, что она разочарована. Нужно было срочно спасать положение. Я решилась на звонок мужу. Пока дочь находилась в очередной примерочной, я вышла на крыльцо магазина и набрала номер. 

- Володя, здравствуй! Я по делу.

- Здравствуй. Не по делу ты и не позвонишь, - пробурчал спросонья муж де-юре, хотя я уже привыкла считать его отрезанным ломтём де-факто, - я слушаю.

- Ты помнишь, что твоя дочь выпускница в этом году?

- Ну, помню… Что от меня нужно?

- Мне срочно нужно двести долларов. На любых условиях, хотя бы займи. Мне не хватает Лене на то платье, которое ей понравилось.

- Сколько? Это двести не хватает? А сколько же оно стоит всего? Оно что, из золота или усыпано бриллиантами? Балуешь ты её не по годам! Подумаешь, выпускной. Давай я договорюсь с сестрой, она в ателье работала, сама знаешь, шьёт прилично. Купите материал…

- Понятно…

- Что тебе понятно? Я не прав, скажешь?

- Прав. Так денег ты не дашь?

- На тряпку? Нет. Ты же знаешь, что я сейчас занимаюсь разменом квартиры… Для вас же хочу хороший вариант найти.

- Милый, - наверняка это ласковое слово прозвучало сейчас, как пощёчина, - я не давала согласие на размен. Это квартира моих родителей. Я в ней выросла, она мне дорога. Так что расслабься, не утруждайся попусту.

- Но я имею право на жилплощадь, я там прописан.

- Имей, что хочешь, но без нашего согласия размен невозможен.

- Не знал, что ты такая с-с…

  Я нажала на отбой. Дальнейший разговор ни к чему бы не привёл. В голове заклубились черные грозовые тучи. Да, знаю, что это давление скакануло. Нужно срочно успокоиться. Лена не должна ничего заподозрить… Да, муж прав, пошить платье можно. Это будет немного дешевле, но так, как хотелось бы его сестра не пошьёт. А если нести хорошему мастеру, на ту же сумму и выйдешь, если не дороже обойдётся. Несколько раз сделав глубокий вдох-выдох, я взяла себя в руки, натянула улыбающуюся физиономию на побледневшее состояние и вернулась в магазин. Лена нервничая стояла в примерочной с открытой ширмой. 

- Я по делу звонила, успокойся. Ну, как? Нравится?

- Ничего, в этом удобнее, чем в том, розовом, но… мне больше нравится то пышное голубое с белой переливающейся кокеткой и рукавами со шлейфом. Но оно слишком дорогое… Мы, наверное, не потянем его купить?

- Да, мне в том ты больше всего тоже понравилась. Хорошо, когда вкусы совпадают у родных людей… Ладно, давай вернемся в тот магазин. Я попробую решить этот вопрос.

   Как я собиралась его решить, я не представляла, но после разговора с мужем у меня появилась решимость выполнить данное отцом когда-то обещание, что его дочь на выпускном будет самая нарядная и красивая. Это же было совсем недавно… Как всё изменилось за этот год…

   Поблагодарив за примерку, мы пошли в небольшой частный магазинчик, где осталось понравившееся великолепие и исполнение мечты дочери. Вожделённое платье висело на трепеле, привлекая внимание. Его ещё не успели надеть на манекен после нашей примерки. Чувствовалось Ленино напряжение. Она боялась, что я не смогу решить вопрос по реалиям кошелька.

   Но всё разрешилось очень легко. Меня узнала пришедшая хозяйка этого магазина, как лечащего врача её мужа. Несколько месяцев назад он выписался из больницы. Нам удалось залечить его язву желудка и избежать операции, которую он ни в какую не хотел делать. Поинтересовавшись его самочувствием, получила удовлетворительный ответ, жена была очень довольна тем, что муж бросил-таки курить, и после лечения боли пока не возобновлялись. Я перешла к своей проблеме, которая в ту же минуту перестала таковой быть. Цена платья сразу уменьшилась на размер пятипроцентной скидки, а недостающую сумму мне разрешили погасить в рассрочку за три месяца. Я не поверила в такое совпадение, но это не было сном, это точно с нами происходило. Я рассчитывала максимум на то, что мне отложат это платье, а я займу где-нибудь недостающую сумму и заберу наряд чуть позже. Бывает, оказывается, и такое везение.

  Давно я не видела дочь такой счастливой. Она даже заплакала от радости, когда ей в чехле вынесли её покупку. Я заказала такси, и мы быстро довезли то, что доставило столько волнений домой. 

  Я была счастлива, что семнадцатая весна, такая важная в её жизни, не станет для Леночки грустной, хватит и моей жертвы этому чувству. Не ожидала я от мужа такого поворота. Всё могу понять, разлюбил, другую полюбил, в жизни всякое случается, но чтобы так измениться по отношению к родным детям… Этого не могу понять. А со спешкой в размене квартиры доставшейся нам от моих родителей – это для меня, вообще, удар под дых. И долго мне ещё задыхаться предстоит, согнувшись пополам, размазывая слёзы и всё, что им сопутствует. Кто из нас прав в данном вопросе? Судить не берусь, не гожусь в арбитры, так как лицо очень даже заинтересованное и чересчур эмоциональное. Но детей от этой грязи, по возможности, нужно уберечь.

 

17.

 

РАЗГОВОР С ДОЧЕРЬЮ

 

  Несмотря на то, что я стала завотделением, иногда мне всё равно приходится дежурить по ночам. Во-первых, из-за денег, долги нужно отдавать, во-вторых, не все терапевты-женщины могут свободно себе это позволить. Если дома малые дети, то вечерами они нуждаются в своих мамах.

  С новыми обязанностями я освоилась быстро. Анатолий Петрович продолжал опекать меня, помогая буквально во всём. Похоже, мы с ним стали друзьями, несмотря на то, что чуть не стали любовниками. Очень может быть, тоже рассудил, что раз столько раз срывались свидания, то значит не судьба нам быть вместе. Он по-прежнему приглашал меня к себе в гости, но то, с какой лёгкостью он соглашался с моими доводами о занятости в делах, говорит о том, что настаивать на интимных отношениях он не собирается. Возможно, причина кроется в новенькой симпатичной медсестре, которая глаз с него не спускает, гадать не буду… Что и говорить, хоть и в возрасте мужчина, но обладает он мужской притягательностью. 

  Мне нравится общаться с ним. Он много знает о поэзии. Даёт мне советы, рассказывает о различных течениях в искусстве. Но как только возвращается к темам о личном, разговор сразу становится натянутым. Анатолий не может этого не чувствовать, так как ко всему ещё и очень проницательный. Если перевести наши отношения в платонические, то я смело могу сказать, что я влюбилась в него, как в человека. Но… не больше, к сожалению. Бывает и такое, как оказывается. 

  Сегодняшнее дежурство прошло спокойно. Я даже умудрилась выспаться. Утром домой шла в приподнятом настроении, на ходу сочиняя очередное стихотворение. Зашла по пути в магазин за продуктами, планируя приготовить для любимых деток вкусный обед. Заслужили примерным поведением. Оценки к концу года носили не плохие, что в принципе, устраивало. 

  Подошла к квартире с двумя полными пакетами. Ключ достать было трудновато, поэтому ногой постучала прямо в дверь, это было не в первый раз, должны были понять, что раз так стучу, значит, руки заняты. Но что-то мои дети на этот раз не спешили мне помочь. Ничего другого, как ждать, когда откроют дверь, не оставалось. Свой ключ искать теперь было уже поздно.

  Через минуту дверь мне открыла улыбающаяся сонная Лена. Она взяла у меня из рук пакеты и отнесла их на кухню. Разувшись, я проследовала за ней.

- Лена, так всё утро проспишь. Почему так долго не открывала?

- Мама, подожди, пожалуйста… Я должна тебе кое-что рассказать. Только тихо, не ругайся сразу…

- Да? А что случилось? – заволновавшись, спросила я.

- Мама, мы с Сашей решили пожениться… - смело выпалила дочь.

- Что?! 

- Мама, мне Саша сделал предложение…

- Та-ак, ты решила мать в инфарктное отделение отправить? Ты… ты в своём уме? 

- Мамочка, ну что ты так реагируешь? Я же уже взрослая. Школу заканчиваю. 

- Вот как? 

- Ну, мама, я же люблю его. Ты это прекрасно знаешь…

- Ты ещё совсем ребёнок! Взрослая она… 

  Через несколько минут, восстановив дыхание, я села на ближайшую табуретку и продолжила:

- Лена, я многое могу понять, я кое-что в этой жизни повидала. Я очень боюсь за тебя. Прошу тебя, не спеши. Рано вам жениться, хотя бы до совершеннолетия потерпите. Самое большое моё желание в этой жизни – чтобы ты была счастлива, пойми ты…   

   Лена состроила недовольную гримасу. Я понимала, то, что я могу сказать ей в данной ситуации будет для неё только очередной нотацией. Как найти те слова, чтобы передать мой страх за её судьбу? Да, он не обоснованный, пока всё идёт так, как и должно идти. Она взрослеет, прожить за неё жизнь никто не в силах. Ей самой придётся принимать эти жизненно-важные решения…

Я долго пыталась найти нужные слова, которые должна была сказать, но ком в горле не давал взъерошенному мозгу послать эти слова по инстанции, чтобы они были произнесены. Тогда я жестом поманила стоящую в ожидании Лену к себе. Она подошла. Я пододвинула ближе к себе стоящую возле стола табуретку. Так же жестом показала, чтобы любимая дочь присела рядышком. Она села. Я закрыла глаза, успевшие наполниться слезами, как всегда близкими в моей природной эмоциональности. Лена догадалась, что я просто хочу её обнять, сама обняла меня, положив такую родную для меня голову мне на грудь. Мы обе расплакались. 

   Я что-то причитала о том, что люблю её больше всех на свете и очень хочу видеть её счастливой. Лена в ответ говорила, что тоже очень меня любит и, чтобы я не волновалась, что всё будет хорошо, что она очень боялась моей реакции на эту новость. Я отвечала, что всё понимаю, что я тоже была молода и тоже любила, совершая ошибки, но просила дочь быть благоразумной, что я больше всего хотела оградить её от ранних разочарований в любви… 

   Необязательно первая любовь должна принести это самое разочарование. Дай Бог! Пусть она будет счастливее меня! Я до сих пор не могу забыть своего первого в жизни мужчину, свою первую любовь. По прошествии стольких лет я его до сих пор люблю той самой кричащей любовью… Лучше не думать о нём. Назад возврата нет. Это просто память чувств…

   - Ма, а вы что тут делаете? – спросил заспанный, взлохмаченный сын, от появления которого мы испуганно вздрогнули. - То шумели, то обнимаетесь… Что случилось-то?

   - Иди и ты к нам, родной, - проговорила я, ухватив его за локоть и притягивая к нам, - как я вас люблю! Вы самое дорогое, что есть у меня. Берегите себя!

 

18

 

СЮРПРИЗЫ

 

  Воскресенье решило преподнести ещё пару сюрпризов. На кухне я закрутилась с приготовлением обеда, другими накопившимися за моё отсутствие делами. Хотелось побольше сделать днём, чтобы было время вечером посидеть у компьютера. Приучили меня дети к этой новомодной игрушке. А, подключив его к скоростному Интернету, и вовсе все трое ушли с головой, каждый в свои программы. Мы заранее разбивали время на троих. Мне доставался вечер, когда у детей было время гулянья. 

  Но сегодня меня позвал Сергей к компьютеру вне очереди. Пришло сразу несколько писем на мой электронный адрес. Я пришла и села на любезно освобождённое место, открыла первое письмо и вникла в его содержание. Меня поздравлял один из поэтов с победой в конкурсе. За время, что я зарегистрировалась на паре писательских сайтов, у меня появились новые друзья и подруги, просто хорошие знакомые из поэтов и писателей. Пять пришедших писем были так же с поздравлениями. Я, действительно, отправляла на пару конкурсов свои стихотворения. Осталось выяснить, какое из них и где стало победителем. Оказалось – это моё «Небо». Оно заняло второе место в международном конкурсе. Лена и Сергей «повисли» у меня на шее, поздравляя и радуясь, словно малые дети.

  Это было очень приятно и неожиданно. Я рядом с маститыми поэтами всегда чувствовала себя крайне неуверенно, и, вообще, считала, что мне до них ещё очень далеко. А оказывается, что потихоньку приближаюсь к их уровню. После утреннего сюрприза принёсшего слёзы, эта новость была настоящим подарком. Конечно, эти события нельзя сопоставлять, но настроение всё же немного поправилось.

  Вернувшись на кухню, доварила ароматный украинский борщ. Проверила запекающееся мясо в духовке. В этот момент заиграл мой мобильный телефон. Звонила Ира.

- Анна Сергеевна, здравствуйте. Давно к вам не заходила. Соскучилась. Да и посоветоваться по одному вопросу нужно. Вы завтра работаете? Когда лучше придти?

- Ира, рада тебя слышать. А сегодня ты сильно занята?

- Нет, вроде. А что?

- А приходи ко мне домой. Ты же ни разу не была у меня в гостях. Познакомлю тебя с детьми. Мы скоро обедать садимся. Давай-ка ноги в руки и… мы тебя ждём.

- А это удобно?

- Раз приглашаю, значит удобно. Записывай адрес и не трать время на разговоры.

  Продиктовав адрес, позвала дочь, чтобы помогла сервировать стол, а сама занялась нарезкой колбаски, свежих огурчиков и зелени. Раз гостья, нужно чуть прибавить ассортимент угощений к основным блюдам. Я же и хотела этот обед сделать праздничным.

  Ира не заставила себя ждать. Уже через двадцать минут в прихожей раздалось «дилиньканье» звонка, возвестившего о приходе гостьи. Я поспешила встретить её сама, чтобы не возникло лишних вопросов о том, кто есть кто и зачем пришёл. Она приехала на такси, так как отец ей запретил ездить на последнем месяце беременности в общественном транспорте. Сам он не смог её отвезти на машине, так как уехал в командировку. Всё это Ира выпалила сразу с порога, не дожидаясь моих вопросов. Мы обнялись, как старые добрые знакомые, правда, это получилось несколько комично. Её кругленький животик-мячик столкнулся с моим, тоже не впалым… Так что наши верхушки-головы еле дотянулись друг до друга. Обе рассмеялись от такого конфуза. Я проводила Иру в зал и представила детям, как мою подругу. 

  Первый отреагировал Сергей, сказав, что Ира скорее им с Леной в подруги годится. Но его радует, что мама с возрастом становится не старше, а моложе. Я ответила, что, действительно, ощущаю себя, чуть ли не ровесницей им, ведь с кем поведёшься… 

  Весёлый тон наших шуток говорил о том, что знакомство прошло удачно, Иру приняли в наш семейный круг заочно, хотя она ещё и слова не успела произнести. Её положение удостоилось вопросительных перекрёстных взглядов моих детей, но это вполне естественно, в их возрасте понятен повышенный интерес к подобным темам.

  Я пригласила всех к столу. Обед прошёл в веселом непринуждённом щебетании нашей семейки. Чуть позже, немного освоившись, и Ирина стала вставлять поддерживающие атмосферу фразы. Но было заметно, что гостье не терпится сообщить мне какую-то новость. Поэтому, как только наш обед подошёл к логическому завершению, я поручила моим непоседам прибрать со стола и дать возможность поговорить нам с Ирой наедине.

  Мы прошли с ней в Ленину комнату, по убранству скорее напоминающую кабинет, нежели девичью спаленку. А что поделаешь, если у нас сызмальства принято учиться, учиться и ещё раз учиться, а уж в последнюю очередь думать о воспитании нежной барышни. А длительный процесс обучения делает наших детей, независимо от пола, в какой-то степени спартанцами, если им удается успевать в школьной программе, конечно. У двоечников да прогульщиков времени свободного хоть отбавляй. Вырабатывается такой «пофигизм» ко всему, мол, всё равно не осилить, хоть старайся, хоть не старайся… Но к этому приходят не сразу. Это состояние не врождённое, а приобретённое именно перегибами требований школьного обучения. Чуть способностей поменьше – всё, на ребёнке ставят крест преподаватели, а по цепочке и сам ребёнок развивается с этим гнетущим комплексом неполноценности, вплоть до инфантилизма, хотя это далеко не всегда заслуженно, но…

Я усадила Иру в крутящееся кресло, сама присела на софу. 

- Ну, что там у тебя за новости? Вижу, что тебе не терпится мне их сообщить. Причём, интуиция мне подсказывает, что это что-то приятное.

- Да-а-а, вот это проницательность! От вас ничего не скроешь… И зачем скрывать? Вы такая… Всё понимаете.

- Хватит меня хвалить, а то испорчусь. Рассказывай.

- Щас. Я такая… сегодня утром была в поликлинике на узи. Мне уже второй раз говорят, что у меня больший срок, чем они поставили вначале.

- Так тебе скоро рожать?

- Да, наверное, только меня другое радует. Значит, я не в тот день забеременела. И этот ребёнок точно Андрея. Понимаете?

- Понимаю. Как тут не понять… А Андрей себя так же ведёт? Не исправляется?

- Нет, к сожалению. Нет, мы в нормальных отношениях, но… А вот если я рожу раньше того срока, то и он поймёт, что это только его ребёнок.

- А какая разница в сроках? 

- Три недели!

- Сколько? Так, а когда это получается?..

- Да они меня хотели сразу в больницу положить, сказали, что возможно уже на днях, но я упросила отпустить домой, чтобы подготовиться самой… Ну, вы понимаете… о чем я?

- Конечно, мне бы не понимать… Подожди, ты же сказала, что папа уехал в командировку. А с кем ты дома осталась? С мачехой?

- Нет. Она от нас съехала. Из-за меня. Она не хочет жить там, где будет ребёнок маленький. Ей нужна спокойная обстановка видите ли. Вообще-то, она не совсем сама ушла. Просто она это при папе заявила. А он как услышал, сразу и сказал, чтобы убиралась к себе, раз так. Я буду рада, если больше её не увижу.

- Чувствуется, что рада. Я тоже одобряю решение твоего папы. Ребёнок – это самое важное. Он, действительно, должен расти в атмосфере любви и спокойствия. 

- Да, я уже так хочу увидеть его. Скорее бы уже родить. Ему уже самому не терпится свет увидеть. Сегодня весь день пихается своими ножками или ручками. Хотите, покажу?

- Покажи.

  Ира задрала свою тунику, оголяя внушительный, со следами наметившихся растяжек на коже, живот. Хоть бы у неё все нормально сложилось. Преодолела она саму себя, решившись на роды. В наше время это сродни героизму. Этим и заслуживает уважение. А вот и то, о чём разговор. Слева от пупка наметился, а затем стал более явным небольшой движущийся бугорок. Ирина даже охнула от силы толчка. 

- Больно? Спросила я с участием, хотя ответ, конечно же, знала заранее.

- Немного, когда вот так сильно. Но и приятно слышать, что он живой. Ему уже там тесно. Я же не такая уж большая… Ой!..

- Что там?

- Что-то он чересчур разбуянился. Поясницу сильно тянет. Ничего, уже легче.

- Ира, тебе нельзя оставаться одной дома. Мало ли что может случиться. Как это папа уехал в такой неподходящий момент?

- Так он же считает, что роды будут через месяц. Да он через два дня дома будет.

- А другие родственники у вас есть? Хоть подругу пригласи ночевать к себе. 

- Родственники есть, но в деревне. Папа не особенно с ними общается. Вряд ли они смогут приехать. Там же хозяйство: корова, свиньи, куры. Они в город из-за этого очень редко приезжают. Оставить не на кого. А вот подругу… могу позвать. Хорошо, вы не волнуйтесь… Стоп! А я Андрея приглашу. Папы же нет. Он согласится, куда денется…

- Вот и хорошо. Обязательно вечером позвони мне, когда решишь этот вопрос, чтобы я не волновалась. А то я сама к тебе приеду, если никого не найдёшь.

- Да найду. Не переживайте. Обязательно позвоню и не раз. Ещё надоем звонками, как начнётся. 

  А началось уже через несколько минут. Этого никто не ожидал. Я предложила перейти в зал к детям. Но как только Ирина, согласившись со мной, встала с кресла, всё и началось… Бедная девочка! Ей никто не рассказывал, что роды могут начаться не со схваток, а с отхождения околоплодных вод. Как же она этого испугалась! Краска стыда залила её лицо, когда по ногам потекли эти самые воды. Но я сориентировалась мгновенно. Объяснила за несколько секунд, что это такое и из-за чего. Паника отступила, но волнение, такое естественное в подобных случаях, всё равно продолжало зашкаливать. 

  Скорая помощь приехала минут через двадцать после нашего вызова. К этому моменту Ирина успела помыться у меня в ванной, я помогла ей сделать необходимые гигиенические процедуры. Лена и Сергей отправились на такси в Ирину квартиру, чтобы привезти приготовленную для роддома, сумку с вещами. Волнение, волнение, волнение… Но роженица перешла в руки специалистов врачей, как у нас и заведено. Я пообещала не бросать её и приехать в роддом, как только дети привезут вещи. Забрав нашу гостью, включив сирену, скорая помощь скрылась за углом дома. Дай Бог, чтобы всё было в порядке с ней и с её ещё не родившимся сыночком!

 

19

 

ТРЕВОЛНЕНИЯ 

 

   Да, поволноваться пришлось всем. Первые роды, как правило, оказываются затяжными. Бедная Иришка промучилась более суток, но после некоторого медикаментозного вмешательства, из-за отошедших вод затягивать процесс родов было опасно, к вечеру следующего дня на свет появился вполне здоровенький малыш, криком утвердивший своё право на жизнь в этом новом для него мире. Измученная, но счастливая молодая мамочка, наконец, увидела, выношенного ею, кажущегося таким беззащитным, сыночка. Краснолицый крикун с закрытыми глазами, плотно запелёнатый умелыми руками акушерки, был предъявлен ей в качестве доказательства, что мучения были не напрасны.

   Сегодня малышу уже исполнилось три дня. Ира звонит мне по несколько раз на день, делится впечатлениями, тревогами… С сыночком всё благополучно, с мамочкой – тоже. Но Ира оказалась паникёршей. Чуть покажется ей, что во сне не так дышит малыш, уже повод для тревоги. Или, что молока ему не хватает, поэтому кричит временами… В общем, нюансов множество, понятны её эмоциональное состояние и неуверенность. Всё может быть, конечно, отрицать опасения огульно тоже не стоит, но и по телефону, не видя ребёнка, что я ей могу ответить? Пытаюсь найти какие-то общие слова, чтобы успокоить, даю совет обратиться к медсёстрам. 

   Был ещё один повод для тревоги, причём вполне оправданный – пропал Ирин папа. Он не вернулся из командировки, хотя по расчётам должен был появиться ещё вчера. Его телефон не отвечал: номер был недоступен. Ира уже вся изнервничалась. Последний раз она с ним разговаривала, когда и сообщила, что папа стал дедушкой. Он от удивления несколько раз заставил её это повторить. Радовался, как ребёнок, задавал кучу вопросов о состоянии дочери и внука. Тогда и подтвердил дату приезда. И всё. Больше вестей от него не было. Оставалось только гадать, что его могло задержать в пути… 

   Сегодня с утра решила навестить Иру в роддоме. Предыдущие два дня к ней ходил – не поверите – Андрей. После того, как Ира сообщила ему, что он стал папой, – завалил Иру фруктами, шоколадом, йогуртами, творогом и так далее. Ира была на седьмом небе! Он не мог насмотреться на своего сына через стеклянную стену, куда ему разрешили пройти. Говорил, что он на него похож, хотя Ире так не казалось. Она-то как раз считала, что сын похож на неё, но с Андреем не спорила. Зачем? Пусть считает, может, и прав окажется. Как разобрать в этом малюсеньком Антошке (так они решили его назвать), на кого он будет похож, когда подрастёт?

   Благодаря знакомому главврачу роддома, мне удалось пройти прямо в палату к Ире. Пришла я без традиционной передачи. Ира умоляла меня ничего не приносить, потому что складывать было уже некуда. Она просила меня даже лишнее позабирать, столько ей никогда в жизни ни съесть, а при выписке – будет только мешать, да и испортиться могут продукты. Делиться не с кем. Соседские мамочки тоже не испытывали недостатка в молочном и фруктах. А выписать обещали уже через два дня.

 Ира встретила меня с улыбкой умиления, с сияющими от счастья глазами. Встать она не могла. У неё на руках возлежал Антошка и старательно сосал грудь. Я была в белом халате, поэтому позволила себе подойти ближе и с удовольствием стала наблюдать за этим священнодействием. Вот ведь какая природа умная: ничегошеньки ещё не умеет делать малыш, а инстинкт заботится о нём, не даёт умереть от голода. Конечно, если рядом такая родная и заботливая мама.

   К концу кормления малыш так устал, что заснул прямо с соском во рту, Ирина осторожно встала и положила свой драгоценный свёрточек в детскую кроватку. Мы обнялись. На сей раз, нам уже не помешали наши животы. От Ирининого «мячика» почти ничего не осталось, а то, что ещё выпячивается, нужно будет убрать. Я ей подскажу упражнения, но придётся немного поработать…. Мне вот никто не подсказал в своё время, а жаль. Конечно, никогда не поздно собой заняться… Ах, всё лень матушка… Вот и результат…

   - Ну, героиня, как ты себя чувствуешь?

   - Уже почти нормально. Завтра швы снимут и всё, здорова. 

   - Раз сидишь, уже нормально. Я недели две не садилась после первых родов, только полулежала.

   - Ого! Нет, у меня легче положение. Ну, как вам мой Антошка? 

   - Да вот… говорят, что хвалить нельзя новорожденного, чтобы не сглазить. Так что тьфу, тьфу, тьфу на него! Остальное в моих глазах уже прочитала, наверное. Пусть растёт здоровеньким и умненьким. А красота для мальчишки не главное, хотя ему просто не в кого быть некрасивым. 

   - А имя одобряете? Я его в честь папы назвала… Ох, ну куда он пропал?! Я уже не знаю, что думать… Боюсь, что напился на радостях и… Могло что угодно произойти: и ограбить могли, о самом плохом не хочу пока думать… и от поезда отстать, в аварию мог попасть… Раз телефон не отвечает, то его либо украли, либо он повреждён… Ой, не могу на эту тему без слёз… Гадать, что случилось – хуже нет!..

   - Тихо, тихо, моя хорошая! Твое волнение малышу передаётся, вы же ещё так связаны друг с другом. Успокойся! То, что стараешься не думать о плохом – это хорошо. Да, что-то случилось, но не обязательно трагичное. Давай до выписки твоей подождём, потом будем план действий вырабатывать. Ещё успеет объявиться твой любимый папа, и ты ему вручишь своё сокровище – его внука. Мне очень нравится имя Антон. Удачный выбор. И хорошо, что в честь папы. Он будет вдвойне любить такого внука. Я тебе признаюсь: у меня в молодости был роман с неким Антоном… До сих пор его забыть не могу!.. Так что мне дорого это имя ещё и поэтому…

   - А как его фамилия была? Случайно не как у нас – Самойленко? 

- А вот фамилии я его не знала… За свалившимся вдруг счастьем не до паспортных данных было… Да мало ли Антонов на свете… Мы с ним и встречались недолго, месяц-полтора от силы. 

- А что потом случилось? Почему так быстро расстались?

- Ирочка, как-нибудь в другой раз расскажу… Роддом не совсем то место, где хотелось бы предаваться подобным воспоминаниям. 

  Ох, наверное, соврала Иришке. Не смогу я такой молоденькой всё рассказать. Пока ещё и самой себе об этом напоминать тяжело… А уж так падать в глазах молоденькой… Зря пообещала, но слово не воробей, вылетело – теперь не поймаешь.

   Мы ещё поговорили с полчаса об уходе за малышом в домашних условиях, о том, что нужно будет купить в первую очередь, с чем можно повременить. Ещё раз пообещала встретить её с роддома при выписке. Ира нагрузила мне пакет бананами, персиками, апельсинами, шоколадками и так далее. Действительно, в количестве всего этого наблюдался явный перебор. Я чмокнула молодую мамочку в щёчку и пошла к выходу. Пора было и на работе появиться. Заждались уже, наверное.

  По дороге я зашла в магазин и купила ещё и две бутылки шампанского. Почему бы с сотрудниками перед уходом домой не отметить рождение моего будущего крестника? Я уже дала Ире согласие стать крестной мамой малышу. 

  Через два дня, я со своими детьми, Андреем, ещё несколькими подружками Иры с нетерпением ожидали в холле роддома появление выписанной роженицы с сыном. Этот момент настал. С тихими возгласами «ура!», мы все дружно устремились ей навстречу. Традиционные цветы, шампанское, коробки конфет для медперсонала, взамен на спящее в голубом с белыми кружевами конверте чудо. Андрей оказался молодцом. Всё предусмотрел. Возле здания нас ожидало сразу три машины. Кортеж плавно, не спеша, тронулся и повёз нас всех к Ире домой, где уже ждали накрытые столы. Это тоже заслуга Андрея. Мне бы такой праздник организовать было бы сейчас довольно накладно. Да, Ира говорила, что он из обеспеченной семьи. То, что признал сына – уже радует. Ведь полгода назад он категорично настаивал на аборте. Что же заставило его так перемениться? Возможно – это всё та же всепобеждающая Любовь. 

 

20

 

ПРИВЕТ ИЗ ДЕТСТВА

 

   Я проснулась, улыбаясь таящему в сознании сну из моего далёкого детства. Этот сон с непонятной периодичностью снова и снова возвращался, чтобы предупредить меня о чём-то важном... О чём на этот раз? Ай, гадать не буду… Поживём – увидим… Ах, как мои детские впечатления грели мне сейчас душу! Я была счастлива вновь увидеть себя пятилетней непоседой. Хотя сам сон не из лёгких. Стресс я тогда испытала сильнейший. На всю жизнь хватило. 

   Ну, никак мне не хотелось слушаться родителей: не уходить далеко от дома, тем более в тайгу. Почему это с родителями, со старшим братом можно, а самой – нельзя? Ориентировалась я не хуже их, по крайней мере, я так считала. Места знакомые. Триста раз там была. 

   Отец с матерью на работу ушли, брат в село к друзьям убежал, надоело ему со мной нянчиться. Чтобы я не убежала из дома, снаружи повесил амбарный замок. Мы жили в военном городке посреди тайги. Там дома запирались только если семья уезжала на долгий срок. А тут вдруг придумал… Что я совсем маленькая и несмышлёная? Если бы не запер, может, и сидела бы спокойно в комнатке своей и рисовала. А раз такие препятствия воздвигнуты, то как их не преодолеть, хотя бы из упрямства или вредности? И не сложно это совсем с первого этажа выбраться через окно. Если уж противничать, то на всю катушку! Бегом побежала на свои излюбленные полянки через лес. Там как раз лесная малина поспела. В саду она рядом, крупнее, ничуть не менее сладкая, но зато не так интересно… 

   Забралась я в малинник, он высоченный, густой. Срываю по ягодке и ем. Вдруг слышу, кто-то ломится в кусты. Я хоть и маленькая была, знала, что медведи любят тоже полакомиться сладкими ягодами, а их в тех краях много водилось. Я своё пластмассовое ведёрко для песочницы в руки – и бежать вдоль малинника, в другую сторону от предполагаемого медведя. До сих пор не знаю, на самом деле это был мишка или кто ещё, но бежала я долго. А малинник всё тянется, и конца краю ему не видно, со всех сторон меня уже обступил, трудно стало протискиваться сквозь колючие высоченные кусты. 

  Но я же себя глупой не считала, знала, что нужно найти самую высокую точку на местности, чтобы сориентироваться. Вот я на бугорок и залезла среди кустов, но тут у меня почему-то почва из-под ног покатилась в яму, ну и я с ней вместе внутрь кустов провалилась. Яма ни яма, никто её специально не рыл, конечно. Скорее всего, старая воронка от взорвавшегося снаряда. Это же место военного полигона. Дети военных такие не раз видели, но эта почему-то была уж очень глубокой, а сверху ещё сплошь малинником края заросли. 

   Испугалась, когда падала. Вся исцарапалась в кровь и ногу подвернула, встать на неё не могла. Были слёзы, были, правда, не сразу. Минут пятнадцать пыжилась выбраться, может, и выбралась бы ползком, если бы не колючие ветки кустарника, только ещё больше исцарапалась. Стала рассматривать свои раны, жалко себя стало, вот тут и разревелась от души. Время шло, уже и темнеть начало, а я всё в этой яме сижу. Ума не приложу, что делать… Нога распухла, царапины кровить перестали, но заболели сильнее. Ещё раз попыталась выбраться, не получилось. Комары искусали – места живого на мне не было.

   Но одно я знала точно. Меня будут искать. Эта надежда меня и согревала, не смотря на прохладный вечер. Был случай, когда Колька в тайге потерялся, так всю военную часть по тревоге подняли, не успокоились, пока не нашли. Так у него отец всего капитан был, а мой – подполковник, командир части. Неужели его дочка хуже? Обязательно лес прочесывать будут. С этой мыслью и заснула. Сколько проспала – не знаю, но не очень много, холодно совсем стало, комары тучей надо мной гудят, а я в летнем платьице с коротким рукавом и голыми ногами. 

   Тут опять кусты затрещали… Я рот руками закрыла, чтобы не закричать от испуга, чтобы зверь меня не обнаружил, но не тут-то было… Этот зверь прямо на меня прыгнул, и давай лаять! Это же мой Умка – белая западносибирская лайка. Правда он только для меня был Умкой, это я щеночка так назвать хотела, потому что он был весь белый с черным носиком, как белый мишка из любимого мультика, но его папе друг вёз откуда-то издалека в лютый мороз, в буран. И тогда меня упросили назвать его Бураном. Я согласилась, но для меня он всё равно был моим Умкой. Он отзывался на обе клички. Как же я ему обрадовалась!!! 

  А через несколько секунд услышала и папин голос: - «Аня!!! Ау-у-у! Ан-нуш-ка!!!»

«Я здесь, папочка!!!» - пыталась я перекричать настойчивый лай Бурана. Конечно, папа меня нашёл. Он просто поздно с работы пришёл, поэтому так долго получилось. И солдат по тревоге не пришлось поднимать. Мне даже тогда обидно было немного. Но у Кольки, зато не было такой умной собаки, как у нас. Ругали меня родители сильно, но уже после того, как мои раны обработали и, ногу вправил военный врач. Я ещё и простудиться успела в этой яме. 

   Вот такие события легли в основу этого возвращающегося сна, напоминая о пережитом падении и уроке непослушания. Нет, во сне я видела не все события по порядку, а только некоторые эпизоды. На этот раз я чувствовала, как падала в эту яму, как у меня не получалось выбраться из неё. Я вновь и вновь скатывалась вниз, обдирая нежное детское тельце, меня охватывало отчаяние, я звала на помощь, но никто не спешил меня найти. Я отчетливо осознавала, что на этот раз папа не придёт, его уже нет с нами… Решение нужно было найти самой, самой и выбираться из этой смысловой ловушки подсознания.

   По аналогии с прошлыми такими снами, это было как бы переложение на наше время каких-то нерешенных или предстоящих проблем. Каких? В прошлые разы, когда такой сон снился, да, были жизненные испытания и нервотрёпки, но всегда всё разрешалось хорошо. Поэтому, несмотря на тяжесть сна, я ему улыбалась, как давнему знакомому. Ничего, преодолеем трудности, не впервой. Да и когда она, эта жизнь, легкой была? Выкарабкаюсь! И других вытяну! Вот такая я была самоуверенная этим утром.

   Приподнятое настроение тянулось со вчерашнего дня, из-за таких приятных хлопот по встрече нового гражданина Луганска и его знакомства со своей квартирой. Посидели мы дружно, душевно. Я помогла Ирине искупать малыша. Проверила, как застелена кроватка. Пелёнки, матрасик, одеяльце были такими красивыми, новенькими. Ну, просто любо-дорого на это всё смотреть. Больше всего мне нравилось, что такое же восхищение я читала во взглядах папы и мамы Антошки…

   Были и грустные мотивы из-за отсутствия деда. Ещё только приехав, пока мы управлялись с малышом и праздничным обедом, Андрей набрал телефон милиции того города, где проходила командировка отца Иры. Он рассказал о пропавшем. Отправных данных для розыска человека было маловато, но обещали начать поиски и позвонить, если какая-либо информация о нём появится. Хоть бы он нашёлся быстрее и… без удручающих новостей…

   Сегодня был выходной, можно было позволить себе поваляться в кровати, понежить своё эго. Саша с Леной проспят, как минимум, до одиннадцати. В голову уже лезли строчки стихотворения о малыше… Через пару часов в моём дежурном блокноте уже отразились мои настроения и мысли в переложении на свой собственный опыт.

 

Cпит сыночек, в калачик свернулся

Ангелок безмятежного сна,

Беззаботно во сне улыбнулся - 

Это ж первая в жизни весна.

 

Мама светится истинным счастьем,

Наслаждается видом душа!

Каждый вздох возлелеян участьем,

Не боясь разбудить малыша.

 

Мысли нежной заботой объяты: 

Как-то сложится жизни полёт?

Что ж, волнения, в общем, понятны,

Оградить не во всем повезёт.

 

Будут ссадины, сбиты коленки,

Детских шалостей полный карман,

Слёзы, азбука, цифры, оценки,

Дружба, ссоры и первый обман.

 

Современность внесёт коррективы,

Поведенью придаст модный штрих,

И характер, не в меру строптивый

Обуздать предстоит, чтоб притих.

 

И влюбленности первой порывы

С пониманием встретишь приход,

Негативов вскрывая нарывы,

Мудрый надобно выбрать подход.

 

Лишь морщинки расскажут про годы

Да сыночка внушительный рост,

Лишь бы всех миновали невзгоды...

Для тебя этот путь был не прост.

 

Спит сыночек, в калачик свернулся

Ангелок безмятежного сна,

Беззаботно во сне улыбнулся,

Так какая по счёту весна?

 

Вполне удовлетворённая новорожденным стихотворением, я встала с поднадоевшей постели, привела себя и комнату в порядок и пошла на кухню готовить обед своим выросшим деткам. 

   Всё получилось по плану. К полудню, как я и предполагала, наша семья (хоть и не полная из-за отсутствия папы), собралась на кухне. Мои дети продолжали делиться впечатлениями о малюсеньком Антошке, особенно Лена. Я же очень надеялась на то, что она не будет спешить сделать меня бабушкой, поэтому постаралась перевести тему на предстоящий выпускной вечер в школе и поступление в институт. 

 

21

 

НЕОБХОДИМОСТЬ

 

   Звонок в двери прервал наше лениво-праздное состояние. Открывать пошёл Саша. В прихожей раздался его удивлённый зов: - «Мама, встречай гостей»! Я неспешно выбралась из-за стола, по ходу пытаясь угадать, кто бы это мог быть… Каково же было моё удивление, когда на пороге я увидела синенькую коляску, и уже потом стоящих за ней Андрея и заплаканную Иришку. Не задавая вопросов, я покатила коляску с Антоном в зал, жестом показав, чтобы проходили и остальные. 

   Прошли, сели. Ясно, что-то случилось. Я вопрошающе смотрела на Андрея. Он казался спокойнее, должен был и начать объяснять первым, так и случилось.

   - Анна Сергеевна, вы извините, что мы без предварительного звонка. Дело в том, что Ира так швырнула свой мобильник, что он больше не захотел включаться, а телефон был записан именно в телефонной памяти, извлечь не получилось.

   - Понятно, - сухо ответила я, не сводя вопроса со своего взгляда.

   - Да, я объясню. Нам позвонили из милиции. Там из реки вытащили труп неизвестного мужчины. Он высокий, крепкого телосложения и… седоватый, так что вполне может оказаться… Ну, вы понимаете. 

   - Это не он.

Так же сухо произнесла я, и тут же закрыла свой рот ладонью. Что я говорю?.. Откуда вдруг такая уверенность? Но было поздно. Ира и Антон оторопело уставились на меня.

   - Ой, извините вы меня, дурочку! Сейчас объясню. Просто я видела сегодня сон. Когда мне такое снится, то все выпавшие трудности, заканчиваются благополучно. Поэтому я и сказала так. Будем надеяться, что это не твой отец, Ира. Извини за несдержанность.

   - Так и мне то же кажется… - тихо проговорила Ира, - этого просто не может быть. Не мог он так закончить жизнь… Даже не увидев своего внука…

   - Да, милая. Пока рано падать духом. Не расстраивайся раньше времени. Так вы собрались ехать?

   - Да, - вновь вступил в разговор Андрей, - нас ждут на опознание. Но вот как быть с малым? Это займёт сутки или чуть больше. Мы на моей машине. А вот Антошку, кроме вас мы никому не можем доверить… Если откажетесь, мы тогда едем с ним.

   - Нет, это исключено! Куда?! Ему же ещё недели не исполнилось, пупок ещё не зажил!.. – что-то уж чересчур эмоционально отреагировала я, представив как это будет выглядеть, если малыша они возьмут с собой. – У меня, конечно, проблемы с работой будут, но нет ничего неразрешимого. Езжайте и не тратьте время на пустые разговоры. Крестника сохраню в целости и сохранности.

   - Ой, спасибо Вам! Вы такая добрая!.. – запричитала Иришка.

   - Так, стоп! – прервала я Иру. - Вы всё необходимое для него взяли? Питание, пелёнки, подгузники… сразу и не соображу, что ещё понадобится…

 - Да, конечно! – отчитывался Андрей. – Даже ванночку привезли. Только она внизу, в машине, я сейчас сбегаю… Я всё вроде продумал…

Пока Андрей бегал за вещами, мы с Ирой обменялись вторично телефонами. Андрей оставил для этого свой. Вернувшись с двумя большими сумками и ванночкой, он разорвал банковскую пачку купюр по 50 гривен и, не считая, отделил приблизительно четвертую часть.

 - Вот, пусть у Вас на всякий случай будут. Если что-то нужно купить, не стесняйтесь, тратьте. Это не последние.

 - Хорошо, спорить не буду, положи на стол, лишнее не потрачу. Мне нравятся, Андрей, твои деловые качества. Я не о деньгах, конечно. Ты за эти несколько дней в моих глазах сильно вырос. Что ж, вот так, выпавшие испытания и делают из мальчиков настоящих мужчин. Это понятие гораздо шире, чем первая близость с девочкой… Ты понимаешь, о чём я хочу сказать. Настоящим мужчиной, в моём понимании, становятся тогда, когда берут на себя ответственность за жизнь других людей.

 Я поцеловала на прощание обоих и, перекрестив, пожелала удачи в поиске Ирининого отца. Осознание выпавших проблем пришло уже после того, как за молодыми людьми захлопнулась дверь. 

 Я склонилась над коляской. Малыш мирно спал в красивом голубеньком конвертике с белыми кружевами. Какой же он ещё малюсенький! А такие испытания уже ему выпали: как же без мамочки, без её молочка? Но что поделаешь? Жизненная необходимость. Придётся потерпеть, надеюсь, не долго. Питание вот придётся попробовать другое, хоть бы подошли эти магазинные смеси. 

 - Мама, - прервала мои мысли Лена, - а что, нам Антошку оставили? И на ночь?

 - Да, моя хорошая, поможешь мне?

 - Конечно, а можно мне его на руки взять?

 - Пока нет. Пусть спит… Думаю, такая возможность тебе ещё представится, но только в моём присутствии. Он же головку ещё не держит, я покажу, как нужно брать. Он может себя беспокойно вести, не чувствуя рядом маму… Но мы с тобой обязательно справимся, да?

 - Конечно, ты же нас двоих вынянчила. Подумаешь, сутки. Это не много.

 - Что-то у меня предчувствие, что сутками здесь не обойдётся… Ладно, поживём – увидим.

 Уже через час мы услышали кряхтение, а затем и плаксивые призывные звуки. Лена первая подбежала посмотреть на проснувшегося малыша.

 - Мама, он глаза открыл! 

 - Тише, не кричи. Он, конечно, ещё мало реагирует на звуки, но и лишние эмоции ни к чему. Спокойнее.

 Я подошла, достала «кулечек» с ребёнком и положила на обеденный стол. Ну, конечно, памперс пора было сменить. Да и негоже нежное тельце без доступа воздуха держать. Антошка не то чтобы плакал всерьёз, а так, слегка поплакивал, как бы пытаясь показать, что испытывает какой-то дискомфорт.

 - Лена, поставьте с Сашей большую эмалированную кастрюлю воды кипятиться, нам она в любом случае понадобится.

 - Да, сейчас, - отозвались оба и одновременно мои дети, рассмеялись от такого совпадения и пошли выполнять порученное.

 Ну что же, коляска вполне пригодна, как детская кроватка. Я застелила матрасик новёхонькой пелёнкой, под которую положила специальную, непромокаемую ткань. Сняла с Антошки памперс, как в старые добрые, то есть наши, времена, соорудила подгузник из старенькой моей наволочки, запеленала, не очень туго, и положила человека в коляску. В комнате было градусов 20, для малыша немного прохладно, поэтому оставила на голове тоненький батистовый чепчик и укрыла его одеяльцем. Антошка лежал смирно, за это время я успела приготовить ему водичку в бутылочке с соской для питья, а в другую бутылку налила заваренную питательную смесь для новорожденных, но ей предстояло немного остыть, прежде чем можно будет дать малышу на пробу.

 Хорошо, что сегодня у меня выходной. А вот за завтра нужно договариваться… К кому ещё, как не к Анатолию обратиться за помощью? Я набрала его телефон.

- Аннушка! – услышала я его, как всегда, приветливый голос, - Вспомнила о холостяке? Рад слышать тебя!

- Толя, здравствуй! Ну, ты, наверное, догадываешься, что раз звоню в выходной день, то это не просто так. Я понимаю, что это не скромно, но мне в очередной раз нужна твоя помощь…

- Рад буду помочь, если это в моих силах.

- Мне нужно пару дней побыть дома по весьма неожиданным причинам… А не появиться на работе тоже нельзя, там та бумажная волокита с проверкой бухгалтерской всё тянется. То им такие данные дай, то другие. Замучили уже. Ты по старой памяти, сможешь им дать, что они попросят? Ну и оформить за меня отгулы, естественно?

 - Смочь-то смогу, но удовлетвори моё мужское любопытство, к тебе не муж вернулся, или того хуже, не любовником обзавелась? Прости за некорректность, но уж позволь, на правах друга быть откровенным… Честно говорю, уже ревную!..

 - Успокойся, пожалуйста! Никаких мужчин: ни мужа, ни любовника. Кстати, если не занят, можешь заглянуть в гости, покажу тебе эту причину… Ой, а я ведь обманываю тебя… Да, причина – мужчина, только в другом плане, к нему ревновать не стоит.

- Так, уже выезжаю! Дважды меня в гости приглашать не нужно. Заинтриговала совсем… Жди!!!

Он отключился. Я осмотрела комнату, всё ли в порядке для приёма гостя. Убрала не нужные пока пелёнки и распашонки в шифоньер. Отнесла ванночку и принадлежности для купания. Поправила съехавшее покрывало на диване. Остальное было в относительном порядке. Малыш вновь начал подавать признаки беспокойства, а у меня ещё его питание не остыло до нормы. Я взяла его на руки и попыталась дать водичку. Он сделал несколько глотков, покривился, но замолчал. Его примерного поведения хватило минут на пятнадцать, а к тому времени смесь дошла до нужной кондиции. Я с облегчением вздохнула и начала кормить проголодавшегося.

 За этим занятием меня и застал Анатолий… Да, такого удивленного, можно сказать, опешившего, я его ещё не видела. Кивнув головой в сторону кресла, я продолжала молчать, хитро улыбаясь, и, наслаждаясь произведенным эффектом. 

- Откуда такое чудо? – полушёпотом спросил, не выдержав, Анатолий.

- На работу нужно ходить, когда такие события обмывают, - продолжала я обыгрывать ситуацию.

- Так, что?.. Неужели дочь?.. Но… не может быть. У неё же выпускной на носу. Платье, помнится, покупали бальное, но никак не для беременных. Сын – мал ещё. Ты – не могла. Всё время на глазах. Старого ловеласа, тем более врача, не смогла бы обмануть. Да тогда и не на два дня просила бы отгулы, а на два года… то есть три по уходу за ребёнком. Ну, не томи, рассказывай, в какой капусте нашли?

   Скормив Антошке положенную норму, отняла бутылочку, но ему это не понравилось, и он криком добился продолжения приятной, как выяснилось, процедуры. Значит, замена материнского молока прошла успешно, хотя рано радоваться, посмотрим, как организм отреагирует. Получив небольшую добавочную норму, он меня отблагодарил тем, что написал прямо на мой новый халат. Сама виновата, памперс же сняла. Я также молча аккуратно, перепеленала ребёнка, положила в коляску. И удостоверившись, что возражений полежать у Антона пока не было, решила прояснить Толе ситуацию. Слушая мой рассказ, он то и дело качал головой. А ведь я ему не рассказывала, при каких обстоятельствах мы познакомились с Ирой. В конце он воскликнул:

   - Ну, ты даёшь! Родные между собой не могут договориться, а тут абсолютно чужие люди!.. Да тебе памятник при жизни поставить нужно за отзывчивость сердца… А я, как дурак с коньяком, с шоколадом… В кои-то веки Аня в гости пригласила. Хорошо, хоть цветы по пути не попались, а мысль была. Ладно, не дёргайся, я ж добрый… Давно таких малышей не видел, приятное зрелище, однако!..

   - Извини, что в очередной раз подвела… А у тебя сегодняшний вечер свободен?

   - Как видишь, теперь абсолютно.

   - Тогда не спеши убегать. Я, конечно, для посиделок сегодня не гожусь, но мне приятно будет устроить таковые для тебя. И это совсем не сложно. Решаешься?

   - Усегда готов! – подражая незабвенному Папанову из фильма «Бриллиантовая рука» почти в полный голос провозгласил Толя.

    Я набрала телефон Ольги, после минутного объяснения, услышала ответное: «усегда готова», что и требовалось подтвердить. Уже через пятнадцать минут соседушка ввалилась в квартиру с парующей жаровней только что приготовленного плова. Очень своевременно, однако. Пошутив по этому поводу, я представила Анатолия Петровича Ольге. Заочно они уже были знакомы. Как и следовало ожидать, открыв рот от удивления, Ольга уставилась на коляску. Я же не предупредила её об оставленном крёстнике. Пришлось и ей прояснить ситуацию. Она была не в курсе только последних событий, поэтому много времени это не отняло. 

    Вскоре с рыбалки вернулся и Виталик с пойманной щукой, оставив её нам, пошёл домой с остальным уловом и привести себя в цивильный вид. Анатолий Петрович взялся сам её разделать и приготовить. Ольга занялась остальной готовкой и сервировкой стола. 

    А я, осталась в зале с малышом. Он начал капризничать. Укачивая на руках, мне удавалось его успокоить, но ненадолго. Он вновь и вновь начинал плакать. Причину узнать было невозможно. Может быть из-за нового питания животик беспокоило, может быть желудочек просто ещё не научился, как должно работать, а может почувствовал отсутствие мамочки. Но я и предполагала, что просто мне с малышом не будет. Главное, проблему замены меня на работе, я разрешила. Анатолий пообещал, что, сколько будет нужно, он будет меня замещать. Я, в свою очередь, обещала держать его в курсе событий. 

    Поздно вечером, когда гости уже разошлись, наконец, раздался долгожданный звонок от Иры. Да, я оказалась права, труп, вытащенный из воды, был не её отец. Иришка спрашивала о самочувствии Антона. Я её успокоила, сказав, что он ведёт себя более менее нормально, что только иногда плачет. Это была не совсем правда, но зачем расстраивать и так переживающую за всё Иру? Права я оказалась и в том, что сутками здесь не обойдётся, что Ира захочет сама поискать отца по больницам, пойти на предприятие, где он был в командировке. Я поддержала её в этом. Да, поиск отца в таких обстоятельствах – святое дело. А я потерплю, просто обязана справиться. 

 

© Тишкина С. Все права защищены.