Какая же она красивая! Какие оборочки на платье! Какие туфельки с бантиками! А глаза? А волосы? Всё, как настоящее! Вот-вот заговорит…
– Показать? – Ласково предложила приветливая продавщица, перехватив восхищённый взгляд Леночки.
– Нет-нет! Не надо, – испуганно стала отказываться бабушка, – это слишком дорогая вещь.
– Да! Да! Казать! Хочу!!! – Протянула руки к прилавку Леночка. – Хочу!!!
Продавщица достала куклу с витринной полки и аккуратно наклонила её. Красавица томно опустила веки с пушистыми ресницами и мелодично пропела «ма-а-ма-а». Ах, как красиво пропела!!!
У Леночки дома есть кукла, она с ней часто играет. Её зовут иногда Наташа, иногда Ира, иногда просто Кукла. Но она ни в какое сравнение не идёт с этой… принцессой! У Иронаташи вместо волос что-то мочалкообразное, глаза нарисованные, вместо «ма-ма» она жалобно скрипит невразумительное «и-игд», а вместо платья у неё кусок бабушкиного халата. Наверное, платье когда-то было, но где и когда потерялось, никто уже не помнит.
Продавщица, явно любуясь искусным изделием, поправила кукле волосы, повертела её в руках, вызывая колыхание воздушных оборок.
– Нет-нет, пожалуйста, не надо. Это не для нас… – Продолжала отпираться бабушка.
– Очень хорошая кукла, немецкая, их совсем немного привезли.
Леночка трепетно погладила кружевную юбочку игрушечной модницы, восторженно ахнула и, затаив дыхание от предчувствия счастья, перевела горящие глаза на бабушку.
– Ну… Может быть, потом… На день рождения…
– Берите сейчас! Расхватают! Потом не будет.
Почувствовав, что идут переговоры и это неземное чудо может стать её, Леночка пьянела от восторга, и, осмелев, потянулась пальчиком к самозакрывающимся волшебным глазам.
– Осторожнее, – отодвинула куклу продавщица, – можешь поломать. Вещь действительно не дешёвая.
– Хо-чу-у! – Прошептала Леночка пересохшими от волнения губами. Она вдруг поняла, что именно о такой кукле всегда мечтала. Видела её во сне. Ждала и надеялась на эту встречу. Она назовёт её Эльвира. И будет с ней дружить. И будет стараться стать похожей на неё, такой же красивой… Они вместе станут рассматривать картинки в книжках и смотреть на прохожих в окошко. Леночка расскажет Эльвире и про все свои игрушки, и про всех бабушек-соседок, и про все свои секреты, и им вдвоём совсем не будет скучно и страшно, пока бабушка вечно на кухне, а папа с мамой всегда на работе. Эльвира совсем как живая, она не просто кукла, она – самая настоящая подружка. А потом Леночка пойдёт в гости ко всем бабушкам-соседкам и каждую в отдельности познакомит со своей Эльвирой. А если какая соседка вдруг начнёт ругаться, то это тоже будет теперь не страшно, ведь она будет не одна, у неё будет её самый лучший, самый близкий, самый любимый друг – красавица Эльвира! И ночью Эльвира будет спать с ней вместе, в её кроватке, и ей будет не страшно засыпать и просыпаться.
– Берите сейчас, смотрите, как внучке нравится, как глазки сверкают! – Улыбнулась продавщица.
– Да, глазками сверкать, это она умеет. – Бабушка погладила Леночку по голове.
– Нравится? – Продавщица снова покрутила куклу перед носом очарованной девочки.
– М-м-м… – Промычала Леночка, от волнения будто разучившись говорить.
– И сколько стоит это сокровище? – Робко спросила бабушка.
Продавщица ответила. Названная цифра ничего не значила для Леночки, но на бабушку произвела ошеломляющее впечатление. Не зная, как реагировать, она схватила девочку за руку и, ничего не говоря, потянула к выходу. Продавщица, пожала плечами, наклонила Эльвиру ещё раз, извлекая на свет песенное «мама»; затем поправила и без того идеальные кукольные локоны и развернулась вместе с игрушкой к витринной полке.
– Не-е-ет! – Закричала Леночка, поняв, что её хотят разлучить с только что обретённым лучшим другом, и, вырвавшись из бабушкиных рук, бросилась обратно.
– Какая невоспитанная девочка, – недовольно заметила другая продавщица, показывающая в этот момент рыжеволосому мальчику пожарную машину.
– Нет! Пожа-аста! Не уходи! – Леночка прилипла к прилавку, часто моргала, чтобы не заплакать, губки её дрожали, а в животе горячим острым спазмом зашевелился страх. Страх потери.
Продавщица с куклой, вздрогнула от детского крика, обернулась, застыла на минуту, переводя взгляд с девочки на бабушку, но, поняв, что покупка всё же не состоится, поставила Эльвиру на место.
– Пойдём, Леночка, посмотрим другие игрушки, в другом отделе, там мишка и зайчик, и мы вообще не собирались ничего покупать, мы же сразу договорились только посмотреть. – Бабушка вкрадчиво нашёптывала и пыталась оттянуть Лену от прилавка.
– Ни хочу мишку, хочу Элвилу! – Упрямо повторила Леночка, безуспешно пытаясь сдержать слёзы.
– Ну ты же мне обещала ничего не выпрашивать! – Мягко упрекнула бабушка.
Конечно, обещала, да, Леночка помнит, она и не выпрашивала: ни мишку, ни зайчика, ни ведёрко с лопаткой и формочками, ни яркие кубики со сказочными героями, ни даже переводные картинки, но… Эльвира... это совсем другое! Это не просто игрушка! Это её друг… ну разве можно сравнивать! Слёзы предательски хлынули из глаз. Спазмы в животе усилились. Она поняла, что не может отсюда уйти без Эльвиры… Кукла смотрела на Леночку с полки своими безмятежными голубыми глазами, и казалось, всё понимала. Леночке даже почудилось, что Эльвира тоже не хочет с ней расставаться.
– Ну пойдём же! Хватит.– Бабушка обхватила девочку за талию и постаралась оттащить.
– Нет! Нет! Нет! – От отчаяния Леночка стала топать ногами, а руками ухватилась за край прилавка.
– Какая капризная нехорошая девочка! – Подтвердила свой диагноз продавщица с машиной. – Таким плохим детям вообще никто ничего дарить не будет!
– Пожа-аста, пожа-аста, пожа-аста… – Как заклинание твердила Леночка, умоляюще гладя на первую продавщицу, не успевшую далеко отойти от кукольного ряда. Там на полке было много кукол. Они все были разные, и все красивее Иронаташи, но они не имели никакого значения. Она на них много раз любовалась, и, наверное, хотела какую-то из них себе, но всегда уходила спокойно, когда бабушка объясняла, что это купить сейчас нельзя. Все те куклы были красивые, но только Эльвира – её друг.
– Да уведите же этого ребёнка, она сейчас витрину разобьёт.
– А какой пример другим детям… Ай-яй-яй…
– Безобразие! Совсем не умеют детей воспитывать…
Осуждающие голоса из собирающейся вокруг толпы заставили бабушку дёрнуть сильнее, острый край стеклянного прилавка впился в маленькие ладошки. Леночка закричала, но не отцепилась. Впилась глазами полными слёз и отчаяния в красивое лицо Эльвиры, ставшее таким родным за те несколько мгновений, пока Леночка фантазировала, как хорошо им будет вместе в долгие-долгие часы невыносимого одиночества, когда все взрослые заняты своими делами, а она, Леночка, совсем никому не нужна. Ей показалось, что Эльвира в глубине своей кукольной души тоже плачет, но она, Эльвира, хорошая, не капризная и воспитанная, настоящая принцесса, поэтому в отличие от Леночки не плачет и не кричит, а страдает молча.
– Какой ужас, да таких детей пороть надо … – Раздалось из толпы.
– Смотри, какая упрямая, уже кровь на руках, а всё держится… – Ахнул кто-то.
– Милицию надо вызвать…
– Ну а что вы хотите, еврейское отродье. – Вздохнул другой голос.
На последнюю реплику бабушка замерла, напряглась. И вдруг со всех сил ударила Лену по попе. Никогда раньше она этого не делала. Мама иногда шлёпала, но не больно, а так, для острастки, и, конечно, только дома, не на людях. А бабушка… Никогда… Бабушка, которая всегда её защищала и выгораживала, и перед родителями, и перед соседками… бабушка, которая была почти такой же любимой, как Эльвира… Бабушка… От неожиданности Леночка разжала руки. И, бабушка тут же, подхватив её на руки, выбежала из магазина.
– Вот не зря их Сталин не любил, ой не зря… Пострелять бы их всех, нормальные люди смогли бы жить спокойно… – Неслось вдогонку.
Заскочив в соседнюю кондитерскую, бабушка слюнявила платок и трясущимися руками пыталась протереть порезы на ладошках любимой внучки. Ни йода, ни одеколона у неё с собой не оказалось, а обращаться к посторонним неловко. Надо будет что-то объяснять, а как объяснишь… Ничего, до дома как-нибудь, надо только успокоить Леночку, чтобы она своими ногами пошла, на руках не дотащить, она уже тяжелая, а у бабушки сердце… Ну что сегодня напало на эту девочку? Она обычно хороший, спокойный ребёнок, никаких с ней хлопот. И приготовить, и постирать, и в магазин сбегать можно, сидит себе на диване с книжками и игрушками, сама себя развлекает, газеты рвёт, в окошко смотрит, бормочет что-то себе под нос. Даже плачет редко, а тут вдруг… такое…
Леночка уже не плакала. Она вообще ничего не чувствовала. И живот уже не болел. Внутри было пусто и холодно. Эта пустота в груди ныла и звала за собой, в туманную бездну невозможного, туда, где голубоглазая Эльвира улыбается своим идеальным ртом и хвалит Леночку за послушание. Эльвира… Она была такая спокойная, когда прощалась.... И Леночка научится также, теперь она сможет. Ради своей единственной подруги, Эльвиры. Сможет.
– Очень больно? – Нежно спросила бабушка, глядя на пораненные ручки.
– Сосем не боно. – Тихо сказала Леночка таким взрослым тоном, что бабушке стало не по себе. И решив отвлечь ребёнка на сладости, она бодро спросила
– Пирожное хочешь?
– Хочу. – Сказала Леночка, хотя совсем не хотела. Обычно она любила пирожные, радовалась им, но сейчас не хотела ничего, кроме возвращения Эльвиры. Но зачем расстраивать бабушку? Конечно, после этого удара, там, в магазине, бабушка уже никогда не будет той, прежней, родной, но расстраивать её всё равно не надо, она вон и так сама переживает, губы синие, и смотрит, как побитая собака. Надо быстрее вырасти, чтобы пойти работать и самой себе купить Эльвиру! На секунду свет надежды озарил померкнувший мир, но почти сразу Леночка сообразила, что к тому времени, пока она сама заработает денег, Эльвиру уже купит кто-нибудь другой. Всё бесполезно.
– Какое тебе пирожное? Выбирай. Розочку? Картошку? Эклер?
Леночка и не заметила, как они вышли из угла за кассой и стояли перед отделом тортов и пирожных.
– Да. – Произнесла она машинально.
– Что «да»? Эклер?
– Да.
Бабушка достала кошелёк и подозвала продавщицу.
– Эклер за 15 копеек.
– Деньги в кассу, – кивнула продавщица в угол, – только за 15 кончились, а эти побольше за 22.
Бабушка тихо ойкнула. Леночка подумала, наверное, ей стало плохо с сердцем, но не обернулась. Она смотрела на продавщицу, у которой были большие голубые глаза, почти такие же, как у Эльвиры. И эта схожесть вызвала новый прилив обжигающей боли в груди, приступ тоски и страха. К одиночеству привыкаешь. Но когда оно вдруг отступает, возвращаться невыносимо.
– Какие красивые грустные глаза у вашей девочки, – заметила вдруг продавщица, – первый раз вижу такой взгляд у маленького ребёнка. – И громче, уже обращаясь к Леночке. – Тебе эклер какой, шоколадный? Или ванильный?
– Любой.
– Леночек… – На ухо Леночке прошептала бабушка. – А может все же картошку или розочку?
– По-моему, шоколадный вкуснее, я бы взяла шоколадный. – Не унималась продавщица. – Меня тётя Нина зовут. А тебя?
– Вика. – Соврала Леночка.
– Простите… но… Эклер в другой раз. – Отчаянно произнесла бабушка. – У меня только 19 копеек с собой.
Бабушка нервничала: к отделу подходили ещё несколько покупателей. Леночка смиренно хотела сказать «до свидания» похожей на Эльвиру тёте Нине, но та вдруг заговорщицки подмигнула:
– Ты очень хочешь эклер?
– Да. – Зачем-то второй раз соврала Леночка.
– Зина! – Крикнула тётя Нина в сторону кассы. – Пробей 22 копейки за 19, за мой счёт.
Когда бабушка вернулась от кассы с серым билетиком выбитого чека, тётя Нина протянула Леночке целых два эклера. Попытавшейся протестовать бабушке она объяснила:
– Второй от меня в подарок. – И обращаясь к Леночке, снова подмигнула. – За красивые глаза. – А после бабушкиного неловкого «спасибо» совсем тихо, – Если будет опять не хватать, всё равно приходите, я всегда дам. И в другой смене у меня подруга на кассе, Зина, я ей передам, она вам тоже пробивать будет… Вика! Только ты ТАК не грусти, ладно?
– Да. – В третий раз соврала Леночка. Потом поджала губы, сдвинула брови и добавила, - Я попобую… И это была правда. Она решила попробовать забыть свою Эльвиру… И весь магазин с соблазнительными игрушками, и ругающуюся продавщицу, и недовольную толпу и бабушкин шлепок… Всё, всё, всё… Она попробует.
Выходя из кондитерской, уже в дверях, Леночка обернулась, и, поймав взгляд тёти Нины, сказала: Пощай, Элвила.
К оглавлению...
