Под Вашим мудрым руководством,
Скажу, не покривив душой,
Работать было также просто,
Как и безумно хорошо.
Хотя, под Вашим обаяньем,
Я словно юноша раскис,
И жизнь с момента расставанья
На время потеряла смысл.
Работа стала вновь обузой,
Всё полетело кувырком,
Зато заговорила муза
Давно забытым языком.
хххххх
Мучительных терзаний,
Ошибок тяжких груз.
Комок воспоминаний
И целый ворох чувств,
Когда-то пережитых
Не раз, не два, не три....,
Не до конца забытых,
Живущих там — внутри.
Слова скороговоркой,
А дальше — тишина.
Задвинутые створки
Знакомого окна.
Вновь на дорогах слякоть,
На водоёмах — зыбь.
И хочется, не плакать,
А по-собачьи выть.
Всего, когда был молод,
Хотелось, а теперь
Лишь взять себя за ворот
И выставить за дверь.
хххххх
Такая вот, пусть мелкая ремарка.
Но важная. И в наше с вами время
Читает молодёжь ещё Ремарка
В метро, а иногда Хемингуэя.
Ещё кому-то нравятся порою
Не палочки хрустящие и сникерс,
Не супер современные герои,
А Байрон, Лондон, Лермонтов и Диккенс.
Ещё какой-то юный современник,
А с ним и современница готовы
Ходить не на «Уральские пельмени»,
А восторгаться Ильфом и Петровым.
Однако, никакие аргументы
Не смогут оградить хотя б кого-то
Из них от всё растущего процента
Активных, оголтелых идиотов.
От всех, так называемых экспертов,
Что любят рассуждать на тему шансов
России в современной и ракетной
Войне с всесильным НАТОвским альянсом.
хххххх
Наш народ решает множество задач.
Моцарта играет уличный скрипач
В зоне перехода. В стороне бомжи
Клянчат у прохожих жалкие гроши.
Сорокаметровый узкий переход
Под кольцом Садовым прямиком ведёт
Местных и неместных, в общем всех подряд
К широкоизвестной улице Арбат.
Любят здесь слоняться все, кому не лень.
Толпы иностранцев бродят каждый день.
Ярко светит солнце, дождик ли идёт.....
Ну а мы вернёмся снова в переход.
В переходе этом потайная дверь.
И зимой и летом из неё, поверь
Мне, выходят толпы здоровенных лбов
Без ненужной помпы и без лишних слов.
То ли полицейских, (что ни час, то взвод),
То ли росгвардейцев. (Кто их разберёт?)
Внутренним десантом мимо торгашей,
Мимо музыкантов, сторонясь бомжей.
В городе контрастов, крайностей и нужд
Множество подвластных (но кому?) спецслужб.
И от любопытных чересчур теперь
Навсегда закрыта потайная дверь.
хххххх
Не внимайте словам и пустым обещаньям.
Это всё, что я вам говорю на прощанье.
Кто-то кофе в постель, кто-то чашечку чая,
Я ж за мартом апрель за окном обещаю.
Обещаю кружить в переулках Арбата,
Обещаю служить, как всегда аккуратно.
Не сжигать корабли, но при слове «разлука»
Лишь страдать от любви без единого звука.
А ещё напоследок скажу, сожалея,
Что короткий отрезок порою важнее
Самых длинных путей ненаполненных светом
Дорогих нам людей. Но довольно об этом.
хххххх
Нелегко тебе, бедняге,
Чуть проснулся поутру,
Руки тянутся к бумаге,
Сердце тянется к перу.
Загляни-ка, друг, в свой паспорт,
Видишь, сыпется труха
Из тебя уже, и насморк
От любого сквозняка.
В кошельке годами пусто,
В вечных страхах и долгах,
Но опять твердишь о чувствах
И о прочих пустяках.
Изнывая от бессилья,
На седьмом десятке лет
Вновь летишь, сжигая крылья,
Словно бабочка на свет.
хххххх
Вы верите в век купли и продажи
В буржуазию, как в ведущий класс.
Ещё в благотворительность, а я же
На склоне жизни верю только в Вас.
Вы верите в успех капитализма,
Чтоб с нами в этой жизни не стряслось.
А я же в три источника марксизма,
Отведать вкус которых мне пришлось.
Вы верите в другие идеалы,
Что верил я, когда был глуп и мал.
Зато теперь, ни много и ни мало,
Я верю в Вас, как в высший идеал.
Я верю в Вас, к в символ поколенья,
Как в лучик света, что сверкнул во мгле,
Как в главную надежду на спасенье
Всего, что есть святого на земле.
хххххх
Евгению Друбичу
Сколько женщин, старина,
Но не даст пощёчину
Нам с тобою ни одна,
Наша жизнь закончена.
Посмотрев на нас с тобой,
Кем мы стали в старости,
Улыбнувшись раз, другой,
Да и то от жалости.
Разучились танцевать
И боимся сырости,
И приходится лишь ждать
От природы милости.
И она благоволит
Нам с тобой немножечко:
Вдруг пройдёт радикулит,
Не сосёт под ложечкой.
Не болит три дня спина,
И опять за шалости.
Улыбнулась тут одна,
Может не из жалости?
хххххх
Говорите, дружище, не стыдясь. Между прочим,
Мы по-прежнему ищем и стремимся помочь вам.
Говорите же смело, не боясь потревожить.
Что у вас наболело? Обращайтесь. Поможем!
Но ответьте мне, как, чем помочь человеку,
Если он не в ладах даже с собственным веком?
Ни вчера, ни тогда, ни надысь, ни намедни,
Ни сегодня, когда помогают за деньги.
Если вечно идёт не со временем вровень.
Остаёт или просто ему неугоден.
СРЕТЕНИЕ ПРЕДТЕЧА
Когда-то давно довелось раз собраться
В Египте большому количеству старцев.
Немало почтенных учёных мужей
Всех вместе созвал здешний царь Птолемей.
Их было, напомню вам, семьдесят два,
По-гречески, как уверяет молва,
Писавших старинный Библейский Закон,
Был с ними и праведный муж Симеон.
Который, зарывшись в Священном Писанье,
Найдя в нём из книги Пророка Исайи,
Что «Дева во чреве приимет и Сына
Родит», рассуждая, раз Дева невинна,
То значит и фраза сия неверна,
И в ней вместо «Дева» поставил: «Жена».
Вернее хотел, но, явившийся Ангел,
Вдруг руку отвёл здесь и фразу оставил.
И молвил, что жить Симеону, покуда
Не станет свидетелем данного чуда,
Которое в древности мудрый Пророк
Исайя предвидел и миру предрёк.
Когда Преподобная Дева Святая
Спасителя мира от края до края
Во чреве приимет от Духа Святого
И сына родит, и исполнится Слово.
Но видно и самые мудрые старцы
Имеют привычку порой сомневаться.
Вот также и праведный муж Симеон.
Домой возвращаясь, задумавшись, он
По берегу моря бесшумно ступая,
Вдруг вспомнил про фразу Пророка Исайи.
И перстень свой бросил в пучину потока,
Подумав: «Вернётся, поверю Пророку».
А утром, проснувшись в каком-то селенье,
И рыбу на завтрак купив, к изумленью,
Ей брюхо вспоров аккуратно ножом,
Внутри этой рыбы свой перстень нашёл.
И двинулся в путь, укрепившись в сознанье,
Что выполнит высшее предначертанье,
Навстречу всему, что предвидел Пророк,
Как Богоприимец в назначенный срок.
ПО-НЕКРАСОВСКИ
-1-
«— Ну, пошёл же, ради бога!
Небо, ельник и песок —»
Это всех теперь дорога,
Все в Москву спешат, дружок!
«Ноги босы, грязно тело,
И едва прикрыта грудь»,
Не стесняйся, что за дело, —
Это многих нынче путь.
Не лежат в котомке книжки,
Не учиться ты идёшь.
Будешь матери, братишке
Отсылать последний грош.
Бросив край родной и поле,
Не во сне, а наяву,
По своей, (не божьей), воле
Снарядился ты в Москву.
«Не без добрых душ на свете»,
Кто-то сможет подсобить
Подхалтурить на объекте,
Просто пиццу разносить.
Раздавать в толпе открытки.
Ну, а если повезёт,
То менять в столице плитку
И бордюры каждый год.
«Там уж поприще широко:
Знай, работай, да не трусь....»
И вздыхает одиноко
Остальная наша Русь.
«Не бездарна от природы»,
Но погиб, как видно, край,
«Что выводит из народа
Столько славных». Так и знай, —
Нет уж больше «благородных,
Сильных, любящих душой,
Посреди тупых, холодных
И напыщенных собой».
-2-
Ну, послушай, ради бога!
Может рано уезжать?
Подожди хотя б немного,
Вдруг появятся опять,
Как в Посланье говорится
Президента, на местах
И аптеки, и больницы.
Люди будут при деньгах.
В деревнях откроют школы.
(Кто закрыл их? Почему?)
И поедут новосёлы,
Как тогда, на целину.
Всех накормят и напоят,
А для маленьких детей,
Новорожденных, настроят
Сразу множество яслей.
Как любая, директива
Обещает благодать.
И чиновники ретиво
Полетели выполнять.
Не теряя ни минуты.
(Сколько времени и так
Уж потеряно. Кому-то
Надоел, видать, бардак).
К сожаленью, не кому-то,
А всего лишь одному,
Как мы любим почему-то
Выражаться: Самому!
Остальные бьют в ладони,
Смотрят с преданностью, как
При Никите и при Лёне,
При вождях и при царях.
Наши цели и задачи,
Как и водится, ясны.
За работу! Не иначе,
Как до будущей весны?
хххххх
Ирине Зайцевой-Горшковой
Балбесы, болтуны и лоботрясы,
Мозги не утруждавшие, в момент
Забыв об операторе Лапласа,
Про векторы, поля и градиент.
Не думая, как водится, о вечном,
Не помня про ряды и про бином
Ньютона, танцевали лишь от печки
И думали о чём-нибудь земном.
А если даже что-то и сдавали
На «троечку», то вскоре всё равно,
(Практически мгновенно), забывали,
Спеша с любимой девушкой в кино.
Но были и меж нами единицы,
Кто, впитывая знания, потом
Мог, не стыдясь, заслуженно гордиться,
Что собранное потом и трудом
Не растерял, не разлюбил, не пропил,
Не растранжирил так, по мелочам,
На споры и метанье острых копий
В друг друга, обзываясь и крича.
А находился в поиске, в полёте,
При этом не витая в облаках,
И мы летим на их автопилоте,
Вновь думая о разных пустяках.
хххххх
Мы не жгли себя дотла,
Жили тихо и не смело.
Нас поэзия не грела
И за душу не брала.
Мы не ввязывались в бой,
А просчитывали шансы,
Всевозможные пасьянсы
Разложивши пред собой.
Жизнь старались упростить,
В дебри сложные не лезли.
То кричали: бесполезно.
То, боясь продешевить.
Уставали от хлопот,
Только под ноги смотрели,
Поспевая еле-еле
За ушедшими вперёд.
Но кричали каждый раз,
Выходя на авансцену,
Что идущим нам на смену
Трудно будет здесь без нас.
хххххх
Хочу вернуться к старой теме.
Где ты, лирический герой?
Чем промышляешь в наше время?
Куда девался? Что с тобой?
Давно тебя, мой друг, не видно.
Да ты, я вижу, постарел.
Тебе наверное обидно,
Что остаёшься не у дел.
Сегодня всё вокруг другое.
С твоей привычкой рассуждать,
С твоим лирическим настроем
Непросто видно выживать.
Ты должен по закону жанра
Искать, любить, сгорать дотла.
А не набрасываться с жаром
На бесполезные дела.
Лечить бесплатно пациентов,
Как добрый доктор Айболит.
И не обманывать клиентов,
И не навязывать кредит.
Такое наступило время,
Не пожелаешь и врагу.
Хочу вернуться к старой теме,
Но, к сожаленью, не могу.
Вновь «буря мглою небо кроет»,
Нависли тучи над страной,
И у лирических героев
Весьма скептический настрой.
хххххх
Ругались, мол всё задом-наперёд.
Так жить нельзя. Проснитесь, россияне!
Кричали: нет хозяина, и вот
У каждого клочка земли хозяин.
Гордились тем, что нет у нас рабов,
Что все равны, что мало наркоманов.
И вот вам — получите их, таков
Удел всех тех, кто верит шарлатанам.
На кухнях возмущались: вечно культ
У нас в стране, крича до посиненья,
Немного выпив, и хотя бы тут
У нас пока не видно изменений.
хххххх
«Создаётся большая политическая машина».
Из статьи в журнале
Не надо «политической машины»,
Друзья мои, ни малой, ни большой.
Когда все люди гнут послушно спину
И вновь кривят и сердцем и душой.
Не надо «политической машины».
Не надо ни сегодня, ни потом.
А вдруг по лишь понятным ей причинам
Она по нам проедется катком?
Мне нравятся машины, как и многим,
Но вряд ли я открою здесь секрет,
Что все они ломаются в дороге
И могут, не дай бог, слететь в кювет.
Ещё нам, как известно, то и дело
Присуще сокрушаться и вздыхать:
«Машина эта слишком устарела,
Неплохо бы машину поменять».
И ищем мы на сайтах и витринах
Другую, поновее. Только вот
Для нашей «политической машины»
Такой пример, боюсь, не подойдёт.
хххххх
Нынче спорят долго и с пристрастьем,
(Многим и поныне невдомёк),
Есть ли смысл вести сегодня с властью
Нашей хоть какой-то диалог?
Нужно ли активное участье
В этом диалоге принимать
Всем нам? А общественности власти
Что-то в нём пытаться предлагать?
Мы за демократию и гласность,
Только помнить не мешает впрок,
Чем чреват бывает в одночасье
Столь неравноправный диалог.
Он, друзья, отнюдь небезопасен
Может стать. Особенно с тех пор,
Если диалог с российской властью
Перейдёт, едва начавшись, в спор.
хххххх
На нас на всех одна печать,
У всех одна лишь мания.
Но вы попробуйте не брать
Их как-то во внимание.
Попробуйте, мои друзья,
Набравшись вновь терпения,
Не доводить себя, как я,
До белого каления.
Мы невоздержанны в быту,
Кричим до одурения.
Спешим отстаивать то ту,
То эту точку зрения.
То в Ленинград под Новый год
Летим вдруг по случайности.
Вся жизнь у нас, как анекдот,
Одни сплошные крайности.
То впереди Европы всей,
То самые последние.
Нам бросить б крайности скорей
И выбрать что-то среднее.
Но понимает наш народ,
Что нет другого выбора,
Лишь только задом наперёд
Да шиворот-навыворот.
У нас у всех одна беда,
Всеобщее затмение.
Одна дорога в никуда
На все три поколения.
Но вы попробуйте не брать
Всё это во внимание,
Иначе можно дуба дать
И сдохнуть от отчаянья.
хххххх
Россия бросила Мадуро?
Беднягу можно пожалеть.
Хотя у всех губа не дура,
И всех волнует только нефть.
И Гуайдо совсем недавно
Весьма прозрачно намекал,
Что всем инвесторам не надо
Дрожать за кровный капитал.
Чем кончится всё, неизвестно?
Нефть дорогой в цене товар.
За каждым чьи-то интересы,
А на портрете — Боливар.
Там, на другом конце планеты,
Жизнь даже хуже, чем у нас,
Где баррели и кубометры
Давно не для народных масс.
И весь народ Венесуэлы
Сегодня, как и наш народ,
И работящий, и умелый,
Почти что впроголодь живёт.
Ведь, чем богаче нынче недра,
Тем тяжелей живётся бедным.
хххххх
Мы твердим всё время: «Время!
Время мчится и не ждёт.
Время — деньги, (коль ты в теме),
Ну а деньги любят счёт».
Время: годы, дни, минуты.
Время — целые века.
Время нравится кому-то,
Хоть не всем наверняка.
Время — стремя, время — бремя,
Время — лекарь и творец.
Время властно надо всеми.
Бац, и времени конец.
Твоему. А кто остался
Знай вовсю себе живёт.
Закружился в вихре вальса
И его не бережёт.
Счастье, смех, любовь и песни,
Всё ты, время, унесло.
Время долга, время чести,
Время подвигов прошло.
Грустно, больно и обидно,
Но приходится признать,
То, что ныне, как-то стыдно
Даже временем назвать.
Всё по нормам, всё по гостам.
Ложь с утра и до утра.
Не безвременье, а просто
Беспросветная пора.
«ГАЙДАР ШАГАЕТ ВПЕРЕДИ»
Когда-то пели под гитару
У пионерского костра
Все вместе песню про Гайдара
Почти до самого утра.
Голубоглазые Тимуры
С наивной верою в груди
В незыблемость любой натуры:
«Гайдар шагает впереди».
Ведь кто-то же обязан первым,
Под пули подставляя грудь,
Прокладывать, пускай неверный,
Но кажущийся верным путь.
От власти и от крови пьяный,
Лететь, командуя полком
В пятнадцать лет, и также рьяно
Всё перестраивать потом.
И пусть расставлены фигуры,
И пешки движутся вперёд
В ферзи, со сменою натуры
Придётся дать обратный ход.
Вновь жизнь покажется кошмаром,
Вновь те же грабли на пути.
Лишь одержимые Гайдары
Шагают бодро впереди.
«О МЕСТЕ ПОЭТА В РАБОЧЕМ СТРОЮ»
«Поэзия — вся! — езда в незнаемое».
«Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо».
В. Маяковский
-1-
К штыку перо не приравняешь.
Казалось, вечное перо.
Рифмуешь, пишешь и бросаешь
Стихи в корзину иль ведро.
Но всё равно скрипит упрямо,
Как и скрипело до того.
Поэзия — езда в незнамо
Куда незнамо для чего.
Не стоит только лишь касаться
Тем, за которые в стране
У нас рискуешь оказаться,
Как Мандельштам, незнамо где.
-2-
писать без знаков препинания
и без заглавных букв друзья
всё это выше понимания
наверное таких как я
адептов строгих классицизма
где соразмерная строка
которые до модернизма
не доросли ещё пока
и дорастут ли неизвестно
когда-нибудь и надо ли
там и без нас довольно тесно
а нам без них как не юли
пусть каждый там же остаётся
где есть хоть пишет снова с ять
а уж читатель разберётся
что и когда ему читать
-3-
Исписавшийся писака,
Как кусачая собака,
Вечно чем-то недовольный,
Всех кусает, но не больно.
Исписавшийся писака
Исписался, но, однако,
Как отпетый забияка,
Снова с кем-то лезет в драку.
Исписавшийся писака
Пишет много и со смаком.
И словам, и мыслям тесно,
Жаль, читать неинтересно.
Исписавшийся писака.
Пожалеть его бы. Так он
Тратит много, бедолага,
Денег только на бумагу.
Исписавшийся писака
Не пророк и не оракул,
Кем, (порой и так бывает),
Он всерьёз себя считает.
Исписавшийся писака.
Но берётся он, собака,
За такие темы снова,
Что под силу лишь Толстому.
Исписавшийся писака
И читателей затрахал,
И жену. Та просит: «Тише!
Муж опять чего-то пишет».
-4-
Бессилие пред временем
Шокирует поэта.
Но я вам, тем не менее,
Сегодня не об этом:
Бессилии поэта
В периоды безвременья.
У каждого безвременья
Есть имя, как и отчество,
Но нету вдохновения,
Бесплодны муки творчества,
И пьют от одиночества
Печорины с Онегиным.
Всё это, как затмение,
Раз мир на месте топчется.
Тупеют поколения
И загнивает общество.
И страшные пророчества
Витают в духе времени.
Но наконец с годами
Сойдёт оцепенение,
Мы новыми глазами
Посмотрим с удивлением
И выйдем вместе с вами
Из полосы забвения.
-5-
Мечтатель и вечный задира,
Готовый один против двух
Сражаться, чья грубая лира
Смущает изысканный слух.
Она непривычна эстетам,
Привыкнувшим громко молчать,
Считающим, разве об этом
Писателю нужно писать?
Другие есть темы, их масса,
Приятных для наших ушей,
Певец вымирающих классов
И ярый защитник бомжей.
К чему эти скользкие темы?
Весь этот ребяческий пыл?
В России, где против системы
Лишь только безумный ходил.
Как ржа разъедает железо,
Как душу коверкает ложь,
Так губит державу помпезность.
Ты только святыни не трожь!
Которые трогать негласно
Непринято здесь и сейчас,
Певец вымирающих классов
И рупор обманутых масс.
К оглавлению...
