Продрав глаза, я вышел на балкон.
И даль откупорил я взглядом как бутылку.
Запечатлел – как сфоткал на смартфон…
И в память бросил. Как пятак в копилку.
20. 04. 2020 г.
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ
Прощёный день и первый день весны...
Забыты ль вины прошлые и прегрешенья?
Надежды оживут в прощёном воскресеньи...
И совпадут слова, дела, и явь, и сны.
Прости меня во всём, в чём виноват.
Во всём, что у тебя со мной не состоялось.
Во всём, что было не таким, как ожидалось...
И даже в том прости, в чём я не виноват.
Куражливо борясь со злобой дня,
Мы, не желая, множим вины неизбежно.
Благие помыслы неудержно безбрежны!
Я в этом не винюсь... но ты прости меня.
01. 03. 2020 г.
ВСЁ ПОПЕРЁК
Март и апрель. Орут на крышах кошки:
«Эй, выходи! Поговорим!»
Хозяйки стряпали окрошку:
Поминки сгинувшей зимы!
Зараза снова в воздухе летает,
Явившись с раннею весной.
А солнце крыши согревает:
Одёжки лишние – долой!
Солярий под весенней глубью неба...
Влюблённых пара теплым днём,
Пивко закусывая хлебом,
На крыше млеет нагишом.
С балконов с чувством зрители галдели.
А кожу золотит загар.
Поют вороны, как свирели...
Мир понял: он опять не стар!
08. 04. 2020 г.
С ДНЁМ ТЕАТРА!
Разве вымерло всё в карантине?!
Терпсихора насупила ль бровь?
Но межзвёздным летят серпантином
Страсть, игра, вдохновенье, любовь!
27. 03. 2020 г.
О! Яндекс.Дзен!.. Дзенькую, Яндекс!
Я прежде дзен-буддистов знал.
Но Яндекс.Дзен узнает каждый.
Бьёт эта новость наповал.
Чего бы в Яндексе надзенькать,
Его вопросом теребя?
Эзотерически потренькать
Про всё готов он для тебя!
Как откровенья – эти дзеньки!
Обманна правда. Фейки – тренд.
Про вирус Яндекс и про деньги
Споёт – как в небе взяв ответ.
Дзен-виртуал ласкает души.
Приятное враньё бодрит!
Как лакомство заморской суши...
Надзенькав фейков, дух парит!
28. 03. 2020 г.
ВСТРЕЧА ВО ВРЕМЯ ПРОВОДОВ
Встреча мыши и женщины подарила путешествующим удивительное мгновение.
Или, если рассуждать по-иному, то мне, как театральному человеку, обязанному быть мистиком и фаталистом, следовало бы сказать: Судьба подарила нам чудное мгновенье, которое захотелось задержать…
Лет эдак пятнадцать – семнадцать назад в Киеве закончился очередной большой театральный фестиваль. Может, «Киив травневый». Или какой-то другой международный. Пришла пора особенному, разноязыкому фестивальному братству, сложившемуся на неделю, прощаться и разъезжаться по своим городам и странам. Мы, участники фестиваля – актеры, режиссеры, менеджеры, музыканты, критики, организаторы – оказались большой толпой на Киевском вокзале. А об этом вокзале стоит сказать несколько слов.
Высоченный, роскошный, возвышенный фасад. Словно собор. Кёльнский. Или Нотр Дам де Пари. Внутри входной вестибюль – такой же торжественно-роскошный, возносящийся в неимоверную высоту. Ты словно под куполом храма. Вот такое ощущение. Отголосок старой архитектурной школы. От тех времен, когда путешествие по железной дороге, «по чугунке», было почти праздником. Ну, или чем-то необычным. И на вокзалы приходили, как на скачки – себя показать, людей посмотреть. Полюбоваться лошадьми и наездниками. Ну, то есть, – отправлением или прибытием поезда. И вокзал строили… воздвигали!.. как роскошную оболочку концертного зала. По вечерам или в праздники избранная, светская публика рассаживалась в кресла. Народ попроще жался вокруг к стенам. И под вокзальные своды взлетала музыка духовых оркестров…
Вот в таком вестибюле киевского вокзала в его шум-гам и суету вплеталось наше расставание после фестиваля. Клубилась в последнем совместном, чуть грустном общении фестивальная толпа. Запинаясь о чемоданы и сумки, перебегали в общей толпе от одной группки к другой. Группки мгновенно складывались и тут же рассыпались и складывались к новом составе. Гомон прощания, хохот, приколы, чмоки поцелуев вместе с вокзальным гомоном взлетали к куполу. А там над толпой носились воробьи и голуби. И покачивались, вырвавшиеся из детских рук, воздушные шарики…
В сумбуре восторженных и грустных прощаний пожилая критикесса, едва ли не самая старшая среди нас, вдруг застыла. Я проследил её взгляд.
Непонятно как потоки пассажиров и встречающих-провожающих растеклись в стороны. В центре зала образовалась пустая площадка. Посреди неё сидела мышь. Не шевелясь. Только еле заметно поводила ушами и носом. И кончиком хвоста.
Пожилая критикесса присела перед мышью на корточки и ласково спросила:
– Бедненькая! Ты одна тут? Малышка, как же тебя сюда занесло? Страшно? Может, тебя угостить? Да вот нету ничего в карманах… Какая же ты кроха!
Женщина говорила негромко, чтоб не спугнуть мелкое существо. Но и шум вокруг словно снесло ветром. Или крыльями голубей. Народ вокруг тоже застыл. Человек и мышь сидели друг против друга и смотрели глаза в глаза. Женский голос словно обволакивал звереныша завораживающим теплом. Мышь лишь поднимала иногда переднюю лапку и тут же ее опускала.
Если бы я первым увидел мышь, застывшую среди великанов вокзальной суеты, я бы тоже оказался перед ней на корточках и говорил бы так же дружески и те же успокаивающие слова.
Полминуты продолжалась эта встреча? Или больше? Время в такие мгновенья останавливается. Но тут кто-то сунулся вперед. То ли включиться в беседу. То ли в упор прицелиться фотообъективом. Мышь, подпрыгнув, крутнувшись, вмиг исчезла. Тут же ожил гомон и потекла суета. Мышь что-то особенное унесла с собой. Ну, или словно наш мир выпал из какой-то нездешности обратно в повседневность.
И не надо тыкать пальцем в то, что мыши – это мерзость. Гадость. Грязь. Зараза. Вред!
И что все равно вокзальная суета спугнула бы мышонка. Не в этом же дело!
Да, однажды уже было написано о том, что «Остановись мгновенье! Ты – прекрасно!..» – невозможный, неисполнимый искус и соблазн. Но всё же…
Кто никогда не замирал, держа на раскрытой ладони домашнего или лесного, ручного или дикого мелкого зверька… а тот суетливо, деловито, но доверчиво собирает с ладони и между пальцев крошки угощенья… и к нему присоединяются, опустившись на аэродром ладони, синица или воробей… у кого не было такого в жизни хоть раз – тот вряд ли поймет, о чем я сейчас рассказываю.
Критикесса поднялась на ноги и выпрямилась. Мы встретились взглядами. И, хотя на фестивальных обсуждениях мы с ней нередко схлестывались в отчаянных спорах, но в ту минуту каждый из нас читал в глазах другого одно и то же, родственное и объединяющее чувство.
Конечно, такие мгновения, даже случившись, должны заканчиваться. Они оставляют не только горьковото-грустный восторг. Но и завлекающую недосказанность, раскрытось в неведомое. Вечность такого мгновения – это застылость. Остановка всего. Нечто, сродни смерти. Остановленным мгновеньям жить вечно – только в гармонии художественных творений. А жизнь должна катиться дальше.
Но в такие мгновенья, как тогда на Киевском вокзале, остро ощущаешь, что мир – ужасный, стихийный, грозный, полный катастроф, потрясений и потерь – прекрасен! И един во всём. Всё в нём родственно всему. И ты един с ним.
Мир владеет тобою. А ты владеешь миром.
11. 04. 2020 г.
ЧЕЛОВЕК на СКАМЕЙКЕ
Пошел однажды Человек с работы не сразу домой, а присел на скамейку на бульваре.
Хотя этого было нельзя. В ту пору напал на все человечество разом незнакомый вирус. Такой… в короне. Мир захлестнула пандемия, и власти всех стран велели народу отсиживаться по домам. Этот Человек дали пропуск – ходить на работу. Его предприятие было из тех, которым разрешили работать – без них жизнь вообще накрылась бы медным тазом и захлебнулась бы дезинфекцией.
Ну, вот, умащивается Человек на скамейке. Притирается пятой точкой, чтоб было удобнее сидеть. И вдруг слышит голос. Снизу откуда-то, из-под себя:
– Эй! Совсем придушил! Слезь с меня!
– Ты кто?! – запаниковал Человек. – Душа скамейки?
– Не дрейфь, – отвечают придушенно снизу. – Я не слуховая галлюцинация на нервной почве. Я коронавирус. Во как вы от меня трясетесь!
– Это власти трясутся. А мы из-за них… И вообще заткнись, без тебя тошно. От всех этих запретов, самоизоляций, карантинов, противоречий, Уж лучше враз сдохнуть…
– Так слезь с меня! – завопил Коронавирус. – Дай мне шанс!
– Иди в задницу, – обозлился Человек. – Кому теперь легко?! В задницу и кусай.
– Через задницу дела не делаются, – ответил Коронавирус. – Сделай первый шаг. Я из воздушно-капельных. Дай мне доползти до твоего рта.
– Может, мне самому и меднамордник с хлебала сдвинуть? Я, может, вымотался, от трудов и нервотрепки. До дома не дойду. Хотя обязан быстрее с улицы убраться. Я вот тут сейчас лягу-прилягу. А ты выкручивайся, как можешь, коронным финтом.
Человек лег и заелозил спиной туда-сюда и вытянул ноги и засучил ими. И услышал из-под себя целый хор задыхающихся воплей. И шелест чего-то легкого, сыплющегося со скамьи. «Я что ж, тьму их сейчас придушил?» – поразился Человек. – «Глянуть, что ли?»
И тут Человек проснулся.
15. 04. 2020 г.
ЧЕЛОВЕК и ШЛЯПКА МОНОМАШЬЯ
Вот как-то не мог Человек заснуть. Достали пандемии, цунами, банковские махинации, буйства стихии, карантины, противоречия сверху донизу и обратно. Суета! Нервотрепка! Не знаешь, куда и как из этого мира смыться. На передышку. Но чтоб вернуться. Хочется же издерганному Человеку помечтать о чудесном. Пусть несбыточном. Вот и не спится… Уж полночь близится, а сна – ни в одном из четырех уголков глаз. А с ранья на работу!
Взял Человек книжку. Они порой успокаивали. Хотя он их не читал. Лишь новости из виртуала. Но тут открыл. На сказке о Морфее. Оказалось – сборник чудесных историй. «Вдруг, – Человек воспрял, – Судьба водит моей рукою? Впервые в жизни!» Сказку ту он полюбил ещё в детстве. Заказал тогда Морфею главное желание. А вдруг сейчас?!..
А оттуда и вынырнул. Морфей этот. Ну, и видок! Человека аж зажмурился.
– Чего опять надо? – спрашивает Морфей, сонно щурясь и зевая.
– Ты мне в детстве обещал! – напёр Человек. – Любую бумагу подпишу. Кровью!
– Пошёл ты, – рявкнул Морфей. – Ни кровью, ни слюнями! Кто знает, какая зараза в тебе гуляет? Да помню, чего ты хотел! Телку под бок. Сразу голую. С ночи пухлу. Утром субтильную. Не? Жбан коньяку на имбире и крокодиловых слезах? Не?! Корыто-самоналивайку на колесах и с выходом в интернет? Мимо? Ты чо, обиделся ? – Морфей заржал. – Шуткануть нельзя? На, из набора волшебных колпаков. Шляпка Мономаха. Модифицированный гаджет. Мономаховы мозги на вынос. Эту примерь.
Головной убор блистал не роскошью, а неоновыми диодами ввиде страз.
– Фасон что надо! – Морфей стряхнул сонность. – От себя отрываю! Модель «Утеха от Мономаха». Через край полна всего. Учу владеть. Встань перед зеркалом. Контролировать процесс. Чтоб все шло по осям симметрии. Надень шляпку мономашью, на хер. Да не на хер! На башку! Вертишь по часовой стрелке – и тебя сносит, куда хошь. Против часовой стрелки – тебя снесёт, куда никто ни в жисть не захочет. Ужас! Вертишь обратно – и тебя вернет взад. Но не точно. Айтишная программа требует отладки. Тебя внесет чуток мимо. Прежних объятий. Лежанки. Самолета. Или «майбаха». Главное, чтоб не в крапиву. И не в действующий вулкан… Если шляпку набекрень, на правое ухо – ты невидимка. На левое – тьма вокруг, и в глазах. Навечно! Гибернация. Пользуйся! С умом. Чудеса же. Фиг знает, что выскочит… Спасибы не надо. Отдохнуть бы уже. Адью! Нервные все какие! То сны подавай. То не надо снов….
Морфей упаковался на свою страницу в книжке и захлопнул за собой обложку.
Человек поправил на макушке шляпку Мономаха, и стало вдруг ему стрёмно. Достал из шкафа и надел парадный пиджак. Переложил в нагрудный карман электронную карту-пропуск на работу. Совсем не в своей тарелке почувствовал себя. Но всё же встал перед зеркалом. Скинул шлепанцы и пошаркал голыми подошвами по коврику. Вздохнул и обеими руками повернул шляпку.
И тут Человек проснулся.
16-21. 04. 2020 г.
МОЛИТВА ХУДОЖНИКА НА ПЕРЕКРЕСТКЕ, или КАК ПТИЧКА ПОПАЛА ТЫШЛЕРУ В ЦВЕТ
Утренняя тишина в знаменитом музее. Выставка всемирно признанного художника. Юная смотрительница ждёт наплыва экскурсантов. Одета, вызывающе-откровенно: секси. Одинокий первый посетитель застыл перед какой-то акварелью. Видок у него пенсионный, даже древний; чуть покачиваясь, что-то бормочет. Смотрительница прислушивается.
ПОСЕТИТЕЛЬ: Меняются деньги! И цвет, и масть. И размер. Прежде деньги были большие. Очень маленькой кучки хватало на покупку очень большой картины. Теперь деньги стали меньше, но нужна огромная их куча, чтобы купить одну маломерную картинку.
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Вам, наверное, надо в отдел нумизматики?
ПОСЕТИТЕЛЬ: А? Нет. Я к чему? Меняются деньги. И времена! Вот картины, Александра этого, Тышлера. Сейчас в крупнейших музеях. Каких денег стоят! А прежде кто внимание бы обратил?
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Вы коллекционер?
ПОСЕТИТЕЛЬ: А? Нет. Но насобира-ал! Воспоминания. Болезни. Хороший товар всегда отличу. Вот эта картина. Каков цвет! Колорит! Художник этот, Тышлер… Долго не мог подобрать краски. А я видел, как нужная масть сама легла ему под руку!
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Сами видели? Вы с ним были знакомы?!.
ПОСЕТИТЕЛЬ: Да, я знал его, Горацио…
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Такой древний? Может, и Гамлета с Шекспиром знали?
ПОСЕТИТЕЛЬ: Я многое помню. Гамлет писал пьесы. А Тышлер писал картины. Вот как сейчас: иду это я по Пляс Пигаль, вокруг девушки. Одеты примерно как вы. Тоже смотрят вокруг. Но профессия у них другая. А кто-то из коммуны художников, с Монмартра, их рисует... Ба! Да это, никак, Саша Тышлер!
СМОТРИТЕЛЬНИЦА (злорадно уличила): Он никогда там не был.
ПОСЕТИТЕЛЬ: Ну, значит, я шел по площади святого Марка в Венеции. Очередной подъем волны. Все по колено в воде. Гондолы плывут. С тротуарами вровень. В одной знакомая фигура с этюдником. Гондольер поет. А этот… с этюдником, держась за гондольера, писает в… э-э… пишет мгновенные этюды проплывающих пейзажей. Ба! Да это Тышлер!
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Не был он там.
ПОСЕТИТЕЛЬ: Значит, это было в Петербурге. При очередном нагоне воды в Неву...
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Ага, за гондольером Всадник Медный с тяжелым топотом скакал!
ПОСЕТИТЕЛЬ: Гондольер ни при чем! И всадник… Ах, ну конечно, всадник! Стою это я на перекрестке, вдали кто-то рысит верхами по проселку, среди зноя и пыли. И прямо посреди перекрестка, среди зноя и пыли… ба, да это Этюдлер! С тышлюдником.
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Дать вам водички? Что-то с речью?
ПОСЕТИТЕЛЬ: Ничуть. Тышлер! Сашенька. С этюдником. О-о! Даже когда он рисовал с натуры, он так фантастично видел реальность... Куда до него импрессионистам или Сальвадору Дали! Или нынешним, этим гипер-реалистам, реалити-модернистам, пост-модерн-истерикам и фэнтэзи-мистикам… Как сейчас вижу: трехногий этот … этюдник! Натвердо врос посреди перекрестка дорог. А перед ним страдает Тышлер. Цвет не ложится! Я стараюсь помочь, подсказываю. А Сашук упрямый, норовит по-своему. И вот не ложится сдача! Ни в цвет. Ни в масть. Ни в картинку…
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Вы о чем?!
ПОСЕТИТЕЛЬ: О Сашуне. О ком же? Такая вся! О! Я подле ручки. Перелистываю ноты.
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Кому?! Голосящему гондольеру?
ПОСЕТИТЕЛЬ: Нет, это не гондольер. Это Тышлер! Никак не может смешать нужные краски. Среди зноя и пыли. Пыль липнет на краску. Уже палитра стала такая тяжелая… не удержать! И все, буквально все вокруг так отвлекает. Мухи жужжат, липнут на краску. Я их отгоняю. А они все скачут! Махновцы эдакие. С той стороны – красные, тоже на тачанках. Там – зеленые. Я их отгоняю. А над головой, туда-сюда, снаряды, аэропланы. Везде погром, разорение, флаги… красные, белые, оранжевые, с лилиями, с розами. И без них. Трещат! Трехцветные, блакитные… Ах, не то, всё не то…
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Какие флаги? Какой погром? Какие тачанки? Он же писал эту картину много позже гражданской войны.
ПОСЕТИТЕЛЬ : Ну да, ну да, это ему так казалось. Воображение мастера рисовало картины, будто вокруг все война да война. Среди зноя и пыли. С мухами. А на самом деле – индустриализация! Конструктивизм! Сплошные победные будни! Демонстрации! Народу тьма! Как мухи, среди зноя и пыли. Эти обыватели такие назойливые. Как мухи. Так и норовят глянуть художнику через плечо прямо в душу. И вляпаться в палитру. Как мухи! Я их отгоняю… И повсюду эти флаги трещат. Все так отвлекает! Как мухи…
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Да вы о каком времени говорите?
ПОСЕТИТЕЛЬ: Неважно! Художество! Оно нежное, ранимое, как бабочки. Ночные. Всегда словно в центре Пляс Пигаль. Ну… Художник. Всегда творит на перекрестке. Э, эпох! И вот, как сейчас помню, возвел Тышлер глаза к небу и взмолился: «Высшая сила, покровитель и вдохновитель созидания, если ты есть… Как творец творцу! Помоги!»
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Ага. Птичка летела. Голубь. С благой вестью. Хвостом махнула.
ПОСЕТИТЕЛЬ: Как вы догадались?! Да! Летит птичка. Эти флаги… Как затрещат, словно пулеметы! Птичка испугалась, вошла в плоский штопор и внезапно отбомбилась! И попала точно Тышлеру под кисть. Вы не поверите, это был как раз тот цвет, какой нужен.
СМОТРИТЕЛЬНИЦА: Вы тут любуйтесь. Я отвлекусь на минутку.
Отойдя в сторонку и отвернувшись, она выхватывает мобильный телефон и, прикрыв рот ладошкой, тревожно в него тараторит: «Срочно! У меня тут такой… не в себе…» Оборачивается.
Посетитель исчез. Исчезла и акварель со стены. Пустая рамка лежит на полу…
Май 2016 – 13. 03. 2020 гг.
К оглавлению...
