Глава 7
Тамара аккуратно укладывала в чемодан очередное платье. Завтра в это время она уже будет в Италии. Валентин сдержал обещание и сделал возлюбленной подарок – поездку по странам Средиземноморья. Тамара представила, что увидит Милан в преддверии католического рождества, и тихий восторг наполнил душу. Она больше не вступала в диалог со своей совестью и просто плыла по течению, стараясь не задумываться о будущем.
Женщина закрыла глаза, блаженно улыбнулась и вообразила город, залитый светом рекламных огней. Валентин обнял её, щекоча горячим дыханием ухо, произнёс:– Зачем ты берёшь так много вещей? Не забывай, мы едем в Италию, страну мировой моды. Там купишь всё, что тебе понравится. – Ну, оставь, потом соберёшь чемодан. Валентин привлёк к себе Тамару и, осыпая поцелуями, стал настойчиво подталкивать её к дивану. Тамара, смеясь, пыталась освободиться из объятий. – Милый, ты не вовремя! Пусти, я не успею собраться. – Ты же знаешь, сопротивление бесполезно, – Валентин одним движением развязал пояс на халатике и он уже почти соскользнул с плеч женщины, как раздался звонок в дверь, ошеломивший своей внезапностью. Тамара вздрогнула, отстранилась. – Ты ждешь кого-то? – Валентин вопросительно посмотрел на любимую. – Нет, никого не приглашала. Тамара недоуменно пожала плечами. – Кто бы это мог быть?
– Тогда не открывай. Нас нет дома. Валентин снова привлёк её к себе. Звонок повторился, уже более настойчиво. – Нет, подожди, может быть что-то важное. Тамара подошла к двери и через глазок в слабо освещённом подъезде увидела незнакомую женщину, которая снова нажимала на кнопку звонка. Тамара открыла дверь и попятилась под натиском входящей незнакомки.
– Вы кто? – ошеломлённо спросила хозяйка.
– Я кто? Это вы кто? – с вызовом задала встречный вопрос яркая блондинка и бесцеремонно отодвинув Тамару, прошла в комнату, цокая высокими шпильками по паркету. – Я, к вашему сведению, законная жена Валентина
– Ну, здравствуй, муж! – делая акцент на последнем слове, с сарказмом произнесла незваная гостья. Сегодня ещё не виделись. Утром исчез, пока я ещё спала. Видимо, очень торопился.
– Здравствуй, Кристина, – смущённо ответил Валентин. – А как ты меня... Как ты здесь оказалась?
– Ты хочешь узнать, как я тебя нашла? Элементарно, Ватсон! – криво улыбнувшись, она небрежным движением пальцев с алым маникюром расстегнула сумочку, и вынув из неё два паспорта, швырнула их на стол. Это были иностранные паспорта Валентина и Тамары.
– Собралась отнести в химчистку твой пиджак, стала проверять карманы, а там сюрпра-а-а айз, – манерно растянув нараспев гласную, Кристина брезгливо окинула взглядом кресло, и будто делая ему одолжение, уселась, предварительно распахнув длинную норковую шубу. – А узнать адрес этой дамочки, – она пренебрежительным жестом указала в сторону стоящей Тамары, – Мне не составило труда. Фамилия уж очень выдающаяся. И когда у подъезда увидела твой «Порш» – никаких сомнений не осталось.
Тамара вспомнила тот день, когда Валентин, пользуясь своими связями, помог Тамаре ускорить получение загранпаспорта и зачем-то оставил его у себя, положив свой и документ Тамары в один карман.
– Ну что скажешь, милый? – с нескрываемым ядом в голосе спросила Кристина. – Надеюсь, не банальности, вроде: «Дорогая, ты всё не так поняла?»
– Ты всё поняла так, как нужно. Давай продолжим объяснение дома. Валентин направился к сидящей Кристине.
– А почему не сейчас? Стесняешься? – она с вызовом посмотрела на мужа. – Твоя новая подруга, наверное, не догадывается, что ты из себя представляешь. Ей будет интересно узнать, что весь твой лоск – заслуга моего отца, который пристроил тебя на тёплое местечко. Кем бы ты был, если бы не он?
– Кристина, прекрати. Ты меня не на помойке нашла. Валентин стал нервно мерить шагами комнату, стараясь не смотреть на Тамару.
– Ах, да! Ты же сын профессора-диетолога. Кристина вальяжно развалилась в кресле и забросила нога на ногу. – Составлял бы сейчас диеты для толстяков, как твой папочка. Очень почётно.
– Поднимайся, поехали домой. Валентин взял жену за руку, пытаясь поднять её с кресла.
– А куда ты так торопишься? – Кристина вырвала руку. – Давайте посидим, пообщаемся, вина выпьем. Я ещё с твоей подружкой не познакомилась. – Голос Кристины становился всё выше и громче. – Папе будет очень приятно узнать, что его зять в знак благодарности за всё для него сделанное, изменяет папиной любимой дочери с какой-то тёткой не первой свежести. – На старушек потянуло? – Кристина перешла почти на визг.
Валентину удалось выдернуть её из кресла и он потащил упирающуюся жену к двери.
– Что, своего мужика нет, так на чужого позарилась? – кричала женщина, оглядываясь на Тамару. Та, словно окаменела, и только кровь стучала в висках, будто кто-то вбивал туда раскалённые гвозди. Звук захлопнувшейся двери вывел из ступора. Взгляд остановился на паспорте Валентина, забытом на столе. Тамара подошла к окну. Внизу, у подъезда Валентин усаживал в машину, активно жестикулирующую Кристину. На мгновение он поднял глаза и встретился со взглядом Тамары. Она открыла створку окна и швырнула паспорт к ногам бывшего любовника.
Глава 8
Прогулки по скверу стали для Николая и Мульки регулярными. Каждое утро они отправлялись по ставшему привычным маршруту. Побродив по аллеям, Николай обязательно присаживался на заветную скамью и мысленно возвращался в счастливое прошлое.
Сегодняшний день выдался пасмурным и не по– зимнему тёплым. Не дождавшись Клавдию Петровну, Николай с Мулькой отправились в сквер. Вдалеке маячила красная спортивная куртка студента, приводившего в тонус организм после ночного отдыха. Через несколько минут, обогнув пару раз большую круглую клумбу, Стас развернулся и побежал навстречу Николаю. Поравнявшись, остановился и пошёл рядом.
– Что-то сегодня не бежится, – пожаловался студент. – Вчера перестарался на тренировке, мышцы болят.
– Где учишься? – поинтересовался Николай.
– В Универе, на физмате, – с готовностью ответил Стас.
– Так мы из одной альмаматер! – обрадовался Николай. – Я тоже учился на физмате.
– Да ну? – оживился студент.
– Представь себе. И очень даже неплохо учился. Предлагали аспирантуру. Но жизнь внесла свои коррективы. А кто сейчас возглавляет кафедру?
– Савельев.
– Иннокентий Павлович?
– Он самый.
– При мне был старшим преподавателем. Я думал, что он уже на пенсии.
– Пока не думает уходить. Шустрый старикан.
– Передавай от меня привет. Скажи, от Николая Запрудного. Должен вспомнить.
– Ага, передам, – кивнул Стас.
Показались Клавдия Петровна и Чарлик в сопровождении какой-то женщины с собакой.
– А мы сегодня проспали, поэтому припозднились, – сообщила Клавдия Петровна, приблизившись. – Знакомьтесь, это Инночка, – представила она рыжеволосую спутницу. – А это Ральф.
Ральфом оказался немолодой печальный бассет-хаунд. Большие глаза с отвисшими веками будто стекали с собачьей морды, и в целом выражение её говорило, что пёс с большим удовольствием остался бы дома и полежал на тёплой подстилке.
Стас попрощался и убежал, а Николай остался в обществе женщин. Инночка являла собой весьма коммуникабельную и словоохотливую особу. В этом смысле она и Клавдия Петровна как будто составляли две половины одного целого. Стоило только Инночке начать говорить, как тему тут же подхватывала Клавдия Петровна и это обоюдное словесное извержение невозможно было остановить. Поражала способность новой знакомой произнести одно предложение несколько раз с разной интонацией, меняя местами слова.
Через непродолжительное время Николай почувствовал досаду, перерастающую в глухое раздражение. Возникло непреодолимое желание избавиться от новой знакомой, чтобы не слышать её пронзительного голоска и выстреливаемых скороговоркой бессмысленных фраз.
К облегчению Николая, Инночка вскоре попрощалась и удалилась, волоча на поводке еле передвигавшего лапы, Ральфа.
– Такая милая женщина, но не везёт в личной жизни, – вздохнув, посочувствовала Клавдия Петровна. И жильё есть, и работа, и хозяйка хорошая, а мужчины не задерживаются.
– Наверное, есть основания, – ответил Николай, отчётливо понимая причину одиночества Инночки.
Похолодало. Начал накрапывать мелкий дождь, переходящий в снежную крупу. «Собачники» вместе с питомцами отправились по домам.
Николай едва успел раздеться и согреться чаем, как раздался телефонный звонок. – Коленька, выручайте! – раздался взволнованный голос Клавдии Петровны. – Мой зять недавно открыл своё дело, – закусочную и производство полуфабрикатов. Закупил продуктов на тысячи, а сегодня холодильник сломался. Вы представляете, не успели дело наладить, и сразу такой убыток! Помогите, умоляю! Продукты испортятся!
Через несколько минут Николай ехал по указанному адресу.
Зятем Клавдии Петровны оказался энергичный мужчина лет сорока пяти по имени Юрий.
– Вся надежда на вас, Николай. Я этот холодильник купил по случаю в кафе. Они закрывались и недорого распродавали оборудование. Уверяли, что в рабочем состоянии, прослужит долго. Неделю работал нормально, а сегодня вот, Венеция... – Юрий растерянно показал на лужицу, вытекающую из под агрегата.
– Сейчас посмотрим, – спокойно произнёс Николай, уже догадываясь о причине «наводнения».
Провозившись часа полтора, он вернул к жизни давшую сбой технику, за что получил от хозяина денежное вознаграждение и внушительный пакет с продуктами. И то и другое были весьма кстати, – та сумма, которая осталась у Николая после развода, почти иссякла.
– Ну, Николай, ты кудесник! Спасибо, спас! – Юрий благодарно тряс руку мастера, переходя с официального «вы» на дружеское «ты».
– Не за что, чем могу. Обращайся, если что.
В пакете с продуктами не было только хлеба. Николай зашёл в магазин, и проходя мимо витрины, заставленной бутылками с горячительными напитками, зацепился взглядом за жёлтый скидочный ценник. Сам не осознавая, что делает, снял бутылку водки с полки, и пребывая в каком-то затуманенном состоянии, расплатился на кассе. Рассудок словно кто-то выключил, щёлкнув невидимым тумблером. Николай шёл по улице, зажав в руке бутылку, переступая одеревеневшими ногами, и кроме вожделенной жидкости для него ничего не существовало. Внезапно порыв ветра донёс зловоние. Это был специфический запах давно немытых тел, грязной одежды, сивушного перегара и ещё чего-то особенного, по которому безошибочно можно определить принадлежность человека к низшему сословию, называемому кратким и страшным словом «бомж». В мусорных баках возле панельной пятиэтажки рылись двое мужчин неопределённого возраста с одутловатыми сизыми лицами. Николай ошеломлённо остановился, оцепенел от вспышки, пронзившей сознание. Словно кто-то невидимый спросил: «Хочешь так же?» Николай отчётливо увидел перспективу, которая ожидала и его. Представил себя, роющегося в отходах, променявшего жизнь на зависимость от пойла, лишающего воли и рассудка. Ярость накрыла жаркой волной. Николай с размаху швырнул бутылку о бетонную стену дома. Брызнули осколки стекла, по стене потекла жидкость, распространяя специфический запах.
– Витёк, ты видал? – почти взвизгнул от возмущения маленький бомж в мешковатой, явно с чужого плеча куртке и, прихрамывая, бросился к стене дома, на которой расплывалась водочная клякса. Он с жадностью стал слизывать стекающую жидкость.
– Вот козёл! Сам не пьёшь – так людям отдай! – поддержал приятеля второй, и опустившись на колени, по-собачьи начал лакать из водочной лужицы, образовавшейся в асфальтовой выбоине.
Николай, не оглядываясь, быстро пошёл вперёд, слыша за спиной оскорбительные выкрики бомжей.
Не сразу попал ключом в замочную скважину. Мулька радостно бросилась навстречу. Николай не мог отделаться от нервной внутренней дрожи. Он долго умывался прохладной водой, до боли растирал лицо полотенцем. Не отпускала мысль, что был на волоске от очередного срыва в пучину алкогольного дурмана. Николай присел на кровать, обвёл взглядом комнату с несвежими, отставшими от стен обоями, потрескавшимся потолком, давно немытым окном. Сквозь щели старой рамы проникал ветер и шевелил серую от въевшейся пыли занавеску. «За сколько лет так и не сподобился сделать матери ремонт, – хорош сын, всё некогда было». Мучительный стыд зашевелился в душе, защемило, заныло сердце. Со свисающего клочка обоев бесстрастно взирал рыбий глаз. Николай не спеша поднялся, подошёл и, посмотрев пристально в рыбье око, рванул обои. Поднялось облачко сухой белёсой пыли, на пол посыпались куски штукатурки. Пыль наполняла комнату, в горле першило, а Николай продолжал срывать обои, словно хотел сорвать кожу с бездарно прожитых лет.
К оглавлению...
