Ветер донёс аромат черёмухи – и он увидел её. Не черёмуху, женщину. Она шла прямая, как ствол дерева, и её распущенные каштановые волосы слегка развевались. Женщина смотрела прямо перед собой, Константин – на женщину. Смотрел и видел её глаза.
Малоснежный слякотный балтийский февраль лишь недавно перетёк в такой же слякотный март, с неба сыпалось что-то мелкое, влажное, неприятное, и висел в воздухе запах угольного дыма. Для города, где ещё оставалось немало домов с печами и где, хоть изредка, можно было встретить трубочиста, явление обычное. Запах угля смешивался с капельками мороси, висел во влажном холодном воздухе и, казалось, облеплял прохожих. Но сквозь этот стойкий запах настойчиво пробивался аромат черёмухи, это не давало Константину покоя: откуда было взяться этому аромату? О духах Константин тогда не подумал. Он думал о глазах женщины. Такие глаза всегда светятся, что бы ни творилось на душе их обладателя. Такие глаза спасают любое, даже не самое красивое лицо, потому что ничего другого, кроме этих глаз, уже не замечаешь.
Женщина прошла мимо, и тут понеслись наискось, залепляя глаза прохожих и ветровые стёкла автомобилей, крупные липкие снежинки, а Константин стал бормотать про себя одну и ту же строку:
Сыплет черёмуха снегом…
Пройдя несколько шагов, Константин остановился. Он всё ещё ощущал аромат черёмухи и помнил устремлённый вперёд взгляд женщины. Вдруг он бросился в первую же подворотню, решив повторить манёвр, который подростком не раз проделывал с товарищами. Тогда мальчишки, встретив на улице девушку, которая их чем-то привлекла, проходили мимо, а потом, юркнув в один из ближних дворов, пробегали дворами квартала два, и выходили навстречу девушке, проходили мимо и снова глядели на неё. Проделывали этот манёвр до тех пор, пока девушка либо сама, свернув во двор, не уходила от назойливых кавалеров, либо между ними не завязывался разговор.
И вот сорокалетний Константин Арбатов проделывал этот мальчишеский трюк, чтобы ещё раз увидеть женщину, вдохнуть аромат черёмухи. Он ускорил шаг, почти бегом пролетел через несколько дворов и вышел на улицу.
Женщину он увидел сразу: она была ещё далеко. Отдышавшись, Константин пошёл навстречу.
Мокрый снегопад не прекращался, и женщина набросила на голову капюшон. Снежинки мгновенно облепили его, и, если бы не лёгкая полнота женщины, то можно было бы решить, что навстречу Константину идёт Снегурочка.
Поравнявшись с женщиной, Константин отметил, что облепленный снежинками капюшон делает женщину ещё привлекательней. Он пристально посмотрел на неё и глубоко вдохнул аромат её духов. Женщина тоже задержала на нём взгляд, но прошла мимо.
Константин снова нырнул во двор, снова пробежал дворами, но на улицу выходить не стал, решив отсюда, из подворотни наблюдать за женщиной. Он стоял и всё бормотал про себя:
Сыплет черёмуха снегом…
Женщина не появлялась, а Константин вспомнил. Ему лет пятнадцать. Он идёт берегом речушки, впадающей в городское озеро. Только начались летние каникулы, но очень прохладно, почти холодно, приходится натягивать куртку. «Черёмуха цветёт, чего вы хотите?» – говорят друг другу взрослые. Черёмуха, так черёмуха. Костя и сам видит. Вон сколько её свисает из-за заборов дач, растянувшихся вдоль берега. Костя срывает веточку с гроздью белых цветов, вертит в руке, в памяти всплывает: «Сыплет черёмуха снегом». Костя идёт, вертя веточку в руке, не выбрасывает её. Кому несёт? Куда? Он не знает – просто несёт.
Он подходит к тому месту, где тропинка резко сворачивает направо. Здесь нужно быть осторожным и лучше немного притормозить, чтобы не столкнуться лбами с тем, кто, возможно, идёт навстречу по железному мостику через речушку. Костя притормаживает, сворачивает – так и есть: по мосту идёт девушка, на вид его ровесница. Девушка полновата, из тех, что считают себя дурнушками и стараются при таких встречах прошмыгнуть мимо. Но вместо того, чтобы прошмыгнуть, девушка замешкалась, от этого смутилась ещё больше и приостановилась. Ни тогда, ни позже Костя не мог объяснить, как это произошло. Словно кто-то подталкивает его руку – Костя протягивает девушке веточку черёмухи с белыми цветочками:
– На вот, возьми. Это тебе, – и проходит мимо. Но, проходя, успевает заметить, как меняются взгляд и лицо девушки: удивление – недоумение – улыбка. Девушка берёт веточку и тоже проходит мимо. Костя идёт и замечает, что он всё время улыбается и что ему хорошо.
Арбатов очнулся. Женщина не появлялась. Может, она прошла, пока он предавался воспоминаниям? Он вышел из своего укрытия на улицу посмотрел в одну и в другую стороны – женщины нигде не было. Он уже досадовал на себя, на свои некстати всплывшие воспоминания. Сейчас ему хотелось одного: увидеть эту женщину, её облепленный весенним снегом капюшон, выбивающиеся из-под него каштановые волосы, увидеть сияющие глаза, вдохнуть аромат черёмухи. Не надеясь ни на что, он всё же взглянул туда, откуда женщина должна была идти, и вздрогнул: женщина шла с пакетом, полным покупок. Она заходила в магазин, этим и объяснялось её временное отсутствие.
Ветер немного поменял направление и дул теперь не наискосок, а в лицо женщины, и она шла, слегка склонив голову, сходство со стволом дерева исчезло. Сейчас женщина выглядела земной, уязвимой, а её тяжёлый пакет полностью разрушал образ. Арбатов чуть было не рванулся к женщине, чтобы предложить помощь, но, решив, что женщина может расценить его порыв по-своему, снова спрятался в подворотне.
Темнело, зажглись фонари, и на тротуаре двигались и пересекались тени прохожих. Одна тень показалась на тротуаре перед Константином, и он догадался, чья это тень. Женщина поравнялась с подворотней и вдруг, поскользнувшись в снежной кашице, завалилась набок. Константин успел выскочить из укрытия и подхватить её под локоть.
– Спасибо, – поднимая на него взгляд, сказала женщина и хотела уже сделать шаг. Но ойкнула и слегка присела: шаг вызвал боль в лодыжке, да и каблук сапога был сворочен набок.
– Всё в порядке? – участливо спросил Арбатов. – Может, стоит вызвать такси? Где вы живёте»
– Нет-нет! Всё нормально. Вон через два дома мой. Доковыляю как-нибудь, – сказала женщина. Но следующий шаг снова причинил ей боль, и она схватилась за руку Константина.
– Так не пойдёт, – Арбатов вновь обрёл спокойствие и свойственную ему уверенность. – Давайте ваш пакет, опирайтесь на мою руку. Ковылять будем вместе. Сами говорите – недалеко.
Он говорил так убедительно, что женщина не стала возражать, отнекиваться и подчинилась ему. И уже у подъезда она скинула капюшон, тряхнула головой, отчего волосы снова рассыпались по плечам, и её сияющие глаза снова окатили Константина счастливой волной. Он чувствовал, как покидает его давешняя уверенность, слышал в своём голосе смущение:
– До квартиры доберётесь? Вы на каком этаже живёте?
– Доберусь. Мне не высоко. Вон мои окна – тёмные. Спасибо вам огромное.
– Всего вам доброго. Отдыхайте. А ещё лучше: вызовете «Скорую».
Дома женщина скинула плащ, с трудом стянула сапоги: лодыжка слегка припухла и горела. Прихрамывая, прошла на кухню. Есть ей не хотелось. Она заварила себе кофе, наскребла в холодильнике снега, завернула его в салфетку и приложила этот холодный компресс к горящей и ноющей лодыжке. Женщина сидела, положив вытянутую больную ногу на табурет, отпивала кофе и чему-то улыбалась.
«Странно, он даже не попытался познакомиться, – думала она, – даже не узнал моего имени». Она прикрыла глаза, и ей виделся холодный летний день, железный мостик через речушку, вынырнувший из-за поворота мальчик. Мальчик протянул её веточку черёмухи и прошёл, не попытавшись познакомиться.
А Арбатов стоял у подъезда и ждал. Он прикинул, сколько приблизительно понадобится женщине времени, чтобы войти в квартиру, и включить свет. Всё, наверное, уже вошла. Он не стал поднимать голову, отыскивать взглядом её окна, чтобы убедиться. Он знал, что она вошла, что включила свет. Потоптавшись ещё немного, Арбатов пошёл от дома. Он шёл, не оборачиваясь, бормоча про себя стихи:
Сыплет черёмуха снегом…
На душе у него было светло.
«Букет сирени» холст, масло 60х50 2021г.
К оглавлению...
