КАЖДОДНЕВНО-ГОРОДСКОЕ
Ежедневно по улицам каменным
ухожу по делам неприкаянный,
обгоняя таких же потерянных,
уходящих по личным делам.
Древний город наполнен заботами,
суетой бесполезной и вздохами,
посему и привычен прохожему
городской суматошный бедлам.
Надоело, уеду из города
на деревню без всякого повода,
надышусь в ней свободой, а вечером
отыщу колдовскую луну.
И под ней, сединою отмеченный,
ускользну от людей незамеченным
в чисто поле и там, за околицей,
на траве бархатистой усну.
АПРЕЛЬ-ВОЛШЕБНИК
Ещё весна не разогрелась,
ещё ночами мёрзнут лужи,
но не взирает «Изабелла»
на баловство апрельской стужи.
Она лозинки, словно руки,
с утра протягивает к небу
с надеждой – их от зимней муки
избавит звонкий птичий щебет.
Апрель – не март, он всё увидит.
Листочкам-первенцам поможет
забыть февральские обиды
и за ночь стать на год моложе.
Апрель – волшебник, с ним делиться
душевным хочется природе,
и он с красавицей-зарницей
не зря чуть дольше хороводит.
А потому, что по приметам
он «снегогон», «летун» и «цветень»
и от него зависит лето,
и будет в августе до песен?
ВДВОЁМ
Холодный дождь и ветер злой
через меня.
Вплетает в сеть свою паук
остаток дня,
а вместе с ним простой вопрос –
зачем живём?
Искать ответ или идти
к нему вдвоём?
Пока везёт – и есть рука,
и верный друг,
идём вдвоём и наплевать
на злой испуг.
Ответ известен, но идти
нам суждено –
переплетенье наших рук
одно звено
цепи, держащей этот мир…
И видит Бог,
что ищем путь мы на земле
в его чертог.
* * *
Для одних не имеет большого значенья
где и с кем, почему и какой в этом смысл.
Им бы ветер попутный и плыть по теченью,
да к тому же, чтоб парус в пути не обвис.
На диковинной яхте не ноют мозоли,
под бездельем палящим особый загар.
Если туча появится, тут же уволит
обладатель заморских душистых сигар.
Всё равно им, что там – за чертой невезенья,
что в котомке идущего ветру назло,
что кого-то три ночи сжигает сомненье,
а кого-то и вовсе недавно сожгло.
Жизнь дарована всем, но прожить её с честью
пожелает не каждый – таков их удел:
кто-то душу и совесть продаст за поместье,
кто-то потом напоит свой скромный надел.
У черты невезенья возникнут вопросы:
кто и с кем ты, зачем и какой в этом смысл?
Промолчать не удастся, ответить попросит
беспокойная совесть, держащая жизнь.
ДВЕ УЛЫБКИ
Бедный нищему, у сквера,
положил в ладонь монету;
улыбнулся и, качаясь,
не спеша засеменил.
И осенний вечер серый
обернулся тут же летом,
подарив двоим несчастным
на неделю новых сил.
Окна щурились и млели
абажурами уюта,
свысока смотрели крыши
на фигуру нищеты,
а душе в разбитом теле
показалось на минуту,
что спустился на ладошку
добрый ангел с высоты.
Город это не заметил,
у него дела важнее…
А под месяцем сияли
две улыбки голытьбы –
безымянные планеты
двух счастливых «богатеев»,
разделивших две монеты
на две равные судьбы.
ДЫМ ОТЕЧЕСТВА
И дым Отечества приятен,
и в парке выцветшем зола,
когда на стенах нет ни вмятин,
ни тени пагубного зла.
Туман предутренний нестрашен –
он встретит утро и уйдёт,
лишь бы на крышах старых башен
не наследил ночной налёт.
И выводил бы день за руку
из дома радостных детей,
под вечер дедушке и внуку
пел голосистый соловей.
Вставало утреннее солнце,
парили в небе сизари
и отражалась бы в колодце
улыбка утренней зари.
Тогда и дым листвы приятен
и в парке выцветшем зола,
и день сияющий не спрятан
в тени безжалостного зла.
КАЖДЫЙ СПОСОБЕН…
Каждому хочется личного счастья,
дома уютного с запахом хлеба,
тёплого вечера вместо напастей
даже в краях, где пока ещё не был.
Только удача в окно не влетает,
на подоконнике хлеб не родится,
гнёзда под крышей не вырастут в мае,
если трудиться разучатся птицы.
Хочется? Сделай два шага навстречу
личному счастью и скромной удаче;
толку мечтами раскрашивать речи –
слово ничто без усилий не значит.
Даже всеобщее может быть личным.
Берег речной унаследуют дети.
Им же достанется ветер станичный,
да и родник, утопающий в лете.
Выстрадать счастье себе и другому,
солнцем раскрашивать серые будни
и возвращаться к уютному дому
каждый способен… На то мы и люди.
ГОРОД ЮНОСТИ
Под южным небом город мой
преобразуется и дышит,
скрывает боль свою под крыши
и восторгается судьбой.
Из глубины седых времён
по мостовым старинных улиц
спешит в неведомую юность
и скорой встречей окрылён.
В объятьях Дона каждый год
весну приморскую встречает
и убеждает серых чаек,
что им ещё раз повезёт.
Уводит в полночь на валы
влюблённых в мартовские зори,
и провожает утром в море
от старой пристани челны.
И на Петровском новый день
встречает город мой, и снова
ушедший день меняет новый
по воле ветра перемен.
* * *
По времени бурлящему плывём…
Везучие – под парусом вдвоём,
а менее везучим суждено
плыть одному и уходить на дно.
И всё-таки, пока мы не на дне,
мечтой живём о будущей весне,
замаливаем прежние грехи
надеясь на сочувствие стихий;
на то, что за оплошности простят
молоденьких неопытных ребят.
Долги же оставляем на потом,
годами прикрываясь, как щитом,
считая, что, мол, юность не уйдёт
как парус за ближайший поворот.
Фарватер, обозначенный судьбой,
влечёт крылатый парус за собой.
Летит он, и счастливые года
со временем исчезнут навсегда.
А что оставят – память или след,
лишь время знает истинный ответ.
СТОРОНЫ ВСЕГО ЛИШЬ ДВЕ…
По ту сторону – тоска,
одиночество с уныньем,
и они, наверняка,
заросли седой полынью.
В полуночной тишине
ни кузнечика, ни птицы,
и давно уже не снится
щебетанье при луне.
А по эту – кутерьма,
шум и гам с утра до ночи,
и попробуй задремать,
если долг нервишки точит.
Полчаса на кучу дел
ежедневно, ежечасно;
но всегда – то не успел,
то пытался понапрасну.
Стороны всего лишь две.
И судьба сама решает –
в одиночку по траве
или в небо с птичьей стаей.
Но порой галдёж и гам
тишины ночной дороже,
а надёжный друг поможет
рассчитаться по долгам.
* * *
Вчера не думалось, не мыслилось,
но день промчится и захочется
того, что выльется в бессмысленность
и обернётся полуночницей.
И не заснёшь, и не избавишься
от бестолковщины навязчивой.
Но только хочется красавице
не бог весть что, а настоящего.
Не видно смысла в нереальности
и в планах, выращенных глупостью –
от безразличия и крайности
несёт порой незрелой юностью.
Но здравый ум подскажет мудрое
на вечер нынешний и будущность,
не забивая мысли пудрою,
тогда желанные и сбудутся.
Но лучше думать о сегодняшнем,
о том, что рядом и реальное,
и оставаться вечным сторожем
того, кто греет место спальное.
НЕОТПРАВЛЕННЫЕ ПИСЬМА
Тех писем она никогда не читала…
Неделю уже в незакрытых конвертах
блуждают они по вечерним вокзалам
в кармане плаща на груди интроверта.
Наивный прагматик никак не решится
отправить письмо, но зато на перроне
бессмысленно ждёт молодую зарницу
с надеждой – она в предпоследнем вагоне.
Напрасно, как прежде, и снова уносят
вагоны по рельсам надежду на встречу.
Тоска остаётся в подтексте вопроса –
а с кем коротать послезавтрашний вечер?
Ответ между строк непрочитанных писем.
Давно бы отправить конверт адресату.
Но робкий прагматик излишне зависим
от личных сомнений, и в том виноватый,
что искренних писем она не читала,
что он одиночеством греет рассветы,
а где-то стекает по стенкам бокала
слезинка у той, что никем не согрета.
ВРЕМЯ ПРОШЛОЕ
Вечерами по узкой улице
бродит время в плаще заношенном.
Под окошками тень сутулится,
не мечтая сбежать горошиной.
В одиночестве время прошлое.
Молчаливое, незаметное.
Жаль ему, что травой заросшее
то счастливое время летнее,
где ночами по старой улице
мчались юностью окрылённые,
небеса не умели хмуриться,
не казались дожди солёными;
не старели часы с минутами,
от восторга кружились головы
и рассветы с ночами путали
те, кто были бесстыже молоды.
Повзрослели года ушедшие…
Новый день ускользнёт непрошено,
и под окна, с небес пришедшее,
выйдет время в плаще заношенном.
УШЕДШЕЕ ЛЕТО
Кем только не было лето?
Солнечно-рыжей веснушкой,
тёплой ладошкой рассвета
и тишиной на опушке.
Маминой лаской и дедом
возле побеленной хаты,
лазом в заборе соседа,
злющей соседкой с ухватом.
Котиком, спящим в чулане,
ягодкой сладкой на ветке,
зорькой неистово ранней
и непоседой под кепкой.
Вроде, вчера только было
наше счастливое лето.
Но угодило в немилость
и разлетелось по свету…
В окна осенние беды,
встречи вечерние редки
и достаются к обеду
горькие ягоды с ветки.
ЛУННЫЙ ЧАС
Уйду в рассвет по улице теней.
Оставлю сны в застеленной кровати.
Без них и ночь становится светлей,
и лунный час на них не надо тратить.
Уйду один по сонной мостовой
между теней, ушедших поневоле,
не зная, кто под вечер им позволил
уйти во тьму, и пустят ли домой.
У каждой тени личная судьба:
кто от седой бессонницы и скуки,
кто от извечной участи раба,
а кто с мечтой, переплетая руки.
Спасает ночь и грешных, и святых.
А часа лунного под звёздным покрывалом
когда-то людям в мире не хватало.
Тогда и был он создан для живых.
И всё ж приятнее по улице мечты
идти в рассвет, не замечая тени
той улицы, где помыслы чисты,
но мало тех, кто за ночь их оценит.
ОКОВЫ ЧИСТОЙ СОВЕСТИ
С подножками не вырвешься к финалу,
с подставами не выползешь вперёд,
но честно если двигаться с фингалом,
любой тебя на финише поймёт.
Избитому свободнее на свете –
оковы чистой совести легки,
и легче пробираться между сплетен
горластому зазнайству вопреки.
Везенье испаряется в тумане,
удача по ту сторону болот,
но веришь, что Всевышний не обманет
и завтра на рассвете повезёт.
Не утром, так под вечер, и не важно,
когда по смете выпадет успех –
с любимой на кораблике бумажном
ты счастлив и удачливее всех.
Завидовать бессмысленно удаче –
оковы чистой совести легки,
и с ними ты становишься богаче
завистливому взгляду вопреки.
ЛИСТАЯ ДНИ…
Листаешь дни, как старенький альбом…
Здесь юный май на радужной странице,
а здесь июль вздыхает о былом
и перейти на новый день боится.
Но день пройдёт, и вынужден опять
перелистнуть ушедшее, надеясь,
что вечера не станут увядать,
а уведут по сказочным аллеям.
Пройдёшь по ним, и золотом листвы
через плечо в альбом проникнет осень,
засеребрится бархатный ковыль,
хотя цвести никто его не просит.
Родится день для нового листа.
Перелистнёшь и холодом потянет
от белизны, и видно неспроста
альбом сродни заснеженной поляне.
И будет лист. Последний, на потом.
Что он вместит? Навряд ли кто узнает.
Ну, а пока на листике пустом
лишь миражи чарующего мая.
ЗАПАХ НОВИЗНЫ
Утончённый запах новизны…
В нём загадка сказочных предчувствий,
ожиданий странствия в искусстве
и восторг натянутой струны.
Только миг до встречи, а потом
шквал эмоций, возгласов и стона
из груди, красой заворожённой
под воздушно-радужным зонтом.
Но порой наивную мечту
в новизне увидеть не былое
за минуту растворит гнилое,
подводя под нынешним черту.
Перемены хочется во всём:
и в природе вечной, и в одежде,
и душе не хочется быть прежней
в той стране, в которой мы живём.
Новизны хотелось бы с умом.
Мало толка в перьях пустозвона.
Хоть душа к новинкам благосклонна,
ей уютней на´ небе седьмом.
КАК И ПРЕЖДЕ – МОЛОДОЙ
Какая разница – вчера,
полгода ли назад
неслись безумные ветра
за счастьем наугад.
За горизонтом, за чертой
остались, не вернуть,
и только месяц молодой
свой продолжает путь.
Теперь попутчик – тишина,
судьба твоя – дугой,
но только радуга бледна
и ты совсем другой.
Зато не надо убегать,
нет смысла в беготне –
на сердце божья благодать,
ты счастлив с ней вдвойне.
И не пугает горизонт
за дальнею чертой –
важней покинуть утром сон
с душою молодой.
НЕ ЖАЛЕЙ…
Не жалей, не зови и не плач…
Возвратится хоть что-то обратно.
За два года, как хитрый ловкач,
время в белое выкрасит пятна,
и вернутся счастливые дни,
долгожданные встречи у дома,
где вдвоём остаются одни
те, кому это счастье знакомо.
Продырявится звёздами ночь,
но изъяны небес не заметив,
до утра будут снова толочь
два счастливца зелёное лето.
Новый день будет чем-то похож
на ушедший, и дождик июня
оросит колосистую рожь
в тот же полдень в канун полнолунья.
И вернётся знакомый закат,
окрыляющий юное братство…
Только нам на два года назад
возвратиться уже не удастся.
НУЖНЫЕ СЛОВА
Бредёт белёсая усталость
к ручью основ,
и мало времени осталось
у нужных слов.
Как много сказано, и всё же
ни те слова –
пустопорожним не итожат
свои дела.
Теперь понятно, что вначале
мы не о том
и говорили, и молчали
перед прыжком.
Но улетая, возвратиться
нам суждено,
как в клетке выращенной птице
стучать в окно.
Для нужных слов наступит время –
не упусти.
Произнеси их перед теми,
кто шёл в пути.
УЛЫБАЙТЕСЬ
Улыбайтесь в зной и стужу
неприятностям назло.
Даже если день простужен,
то считайте – повезло.
Это ветер издалече
залетел к вам на часок
исцелить глазастый вечер,
и обратно, наутёк.
Улыбайтесь, если больно –
не нужна чужим слеза.
Можно выглядеть довольным,
со слезами на глазах.
Улыбайтесь, даже если
на душе, как за окном
тени осени воскресли
и дождём пугает гром.
Это грусть воспоминаний
заглянула к вам на чай.
Улыбнитесь этой пани
и скажите ей: – Прощай.
К оглавлению...
