«Жить без чуда не пытайтесь даже» (пародии) Валерий Румянцев

БОЛЬШОЙ РЕБЁНОК

Пусть скажут про меня: большой ребёнок.

Я в детство не впадал, я вечно в нём.

А мир – он тоже вечно юн и звонок,

и нам всё время весело вдвоём.

Вадим Сикорский

Мир вечно юн. Мы с миром близнецы,

Хотя у нас и разные отцы.

Мне б не хотелось зрелым становиться

И чашу жизни до конца испить,

Хочу я песни щебетать, как птица,

И вечно в начинающих ходить.

Мой голос будет постоянно звонок,

Я буду веселиться каждый миг.

Пусть скажут про меня: большой ребёнок.

Зато не скажут: маленький старик.

БЫТИЕ И ПОЭЗИЯ

В сарае тёмном возится свинья,

Гремит соседка ржавыми корытами...

Плывёт по небу голова моя

С глазами широко открытыми.

Вечеслав Казакевич

Я не люблю свиней, их чушками зову,

Противны мне их рыла непристойные.

Когда я слышу их возню в хлеву,

Мне чудятся явления застойные.

Звучат в мозгу обидные слова,

Я начинаю весь дрожать и маяться,

Долой отсюда рвётся голова

И наконец от тела отрывается.

И вот она меж туч стремглав летит,

По сторонам глазами зорко зыркая,

И тут к стихам приходит аппетит,

И я пишу их, торопясь и фыркая.

ЗОЛОТАЯ РЫБКА

Закинул удочку я в Тихий океан,

Попалась мне

Малюсенькая рыбка.

И я подумал, что и тут обман,

А может, не обман,

А лишь ошибка?

Анатолий Брагин

Объехав много дальних стран,

Я подвожу итог исканий:

Кругом царит один обман,

Особо в Тихом океане.

Рыбачил там я как-то раз,

Между Камчаткой и Аляской,

И вынул, помню как сейчас,

Рыбёшку из известной сказки.

И рыбка, золотом блестя,

Все блага мира мне сулила,

Она рыдала, как дитя,

И о спасении молила.

Мне предлагала роль в кино

И поэтическую славу,

Но я ответил ей одно:

Мне эти басни не по нраву.

Я верить сказкам не привык,

Мне не такие пули лили...

Я сделал из неё балык,

И мы с друзьями пиво пили.

ТОСКА

Я сижу за оконной рамой,

мне не хочется

шевелиться...

Родила меня –

просто мама,

а могла бы родить –

птица.

Глеб Горбовский

Вижу: тучи по небу крадутся.

Скоро небо дождями прольётся,

Скоро птицы на юг подадутся,

Мне же только одно остаётся:

Тосковать за оконной рамой.

Надо ж было такому

Случиться:

Родила меня –

Просто мама,

А могла бы родить –

Птица.

Мне б тогда

Не ходить на работу,

Целый день над землёй

Резвиться...

Ну какие у птиц

Заботы?

И к тому же

Не надо бриться!

ЗАСИЛЬЕ ДЫР

Дрожит гитара под рукой, как кролик,

цветёт гитара, как иранский коврик.

Она напоминает мне вчера.

И там – дыра, и здесь – дыра.

Алексей Парщиков

Гитару сжав дрожащею рукою,

Брожу сегодня, как бродил вчера.

Ищу, но не могу найти покоя:

Повсюду мне мерещится дыра.

Дыра в зарплате, в плане, в госбюджете,

Дыра в гитаре и на рукаве...

Как много разных дыр на белом свете!

И я их все вмещаю в голове.

Мне эти дыры гасят бег пера

И вспышки поэтического рвенья.

Открою рот, смотрю – и там дыра.

Да, не найти нигде от них спасенья.

О СОКРОВЕННОМ

Между поэтом и музой есть солнечный тяж,

капельницею пространства шумящий едва, –

чем убыстрённей поэт погружается в раж,

женская в нём безусловней свистит голова.

Алексей Парщиков

Меж поэтом и Музой – уж так повелось изначально –

Существует искрящийся солнечный тяж.

Только звякнет поэт своей лирой печальной,

Тут же Муза его тянет весело в раж.

Изливаются рифмы дождями на грешную землю,

Замирают эстеты, читая стихи нараспев...

В мире нет простоты, и я это с восторгом приемлю

И кормлю пирогами украшенных мальвами дев.

Грандиозность ботинка, скользящего с нервной лодыги,

Неразгаданность тайн, что ещё предстоят впереди,

И потоки стихов, уходящие в новые книги,

Наводнение чувств вызывают в груди.

И свистит голова, погружённая в душу поэта,

И колёсный мужик шлёт тепло с высоты...

Если кто-то прочтёт и осмыслит всё это,

Мне придётся добавить ещё темноты.

ОБМАНЧИВЫЕ НАДЕЖДЫ

И куплю зачем-то лотерейку,

А потом – корабликом пущу...

Анатолий Поперечный

Покупаю лотерейки,

Чтоб корабликом пустить.

Что мне жалкие копейки!

Я, друзья, люблю кутить.

Пусть кораблики по свету

Приплывут к хорошим людям,

Лотерейному билету

Каждый рад, конечно, будет.

Вовсе я не помогаю

В людях жадности развиться:

Я кораблик запускаю,

Лишь проверив по таблице.

МУЧИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС

– Кому нужны мои стихи? –

Спросил я сам себя,

И сам себе ответить я,

Конечно, не сумел.

Александр Лаврин

Раз солнечным весенним днём,

Когда в природе обновленье,

Решил я: да гори огнём

Они – мои стихотворенья.

Зачем я трачу столько сил

На эти серенькие книжки?

– Нужны мои стихи? – спросил

Я у соседского мальчишки.

И он ответил на бегу,

Спеша гонять по первым лужам:

– Я, если правда, не могу

Сказать, что мне и Пушкин нужен.

Мне бы кроссовки иль мопед... –

И он стрелой во двор рванулся.

Я выслушал такой ответ

И только горько усмехнулся.

– Тебе нужны мои стихи? –

Я у жены спросил ответа.

– И за какие же грехи, –

Услышал я, – мне жить с поэтом.

У всех мужья как на подбор,

И только у меня с приветом.

Что мне стихи, коль до сих пор

В квартире даже «стенки» нету.

– Так для кого же я пишу? –

Меня вопрос не покидает.

Пойду, редактора спрошу:

Уж он, наверно, это знает.

БОЙ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ

Щека молочная – как роза.

За мной, в забвенье брякнем лбом,

вперёд, поэзия и проза!

Но гаснет свет – и пыль столбом.

Владимир Урусов

Когда в забвенье брякнул лбом,

То что-то в голове сместилось.

Пыль поднялась с ушей столбом,

И мне поэзия явилась.

– А где же проза? – я спросил. –

Скорей зови сюда и прозу.

В забвеньи жить нет больше сил,

Меня трясёт как от мороза.

Молочных щёк пунцовый цвет

Во мне рождает вдохновенье.

Забвенья для поэта нет!

Долой проклятое забвенье!

А вот и проза! Значит так:

Я – впереди, вы – справа, слева.

Все силы соберём в кулак

И на забвенье лбами смело.

ТАК КТО ЖЕ Я?

Я забыл, кто я таков.

Я – сплошной изъян.

Я совсем не с облаков,

а скорей –

из ям.

Евгений Евтушенко

Если уж без дураков,

То признаюсь всем:

Кто я был и есть таков,

Я забыл совсем.

Знаю только, что сейчас

Я – сплошной изъян.

Я в политике погряз,

Так же как и Гдлян.

И в потоке трескотни,

В гуще шелухи

Провожу я свои дни,

Позабыв стихи.

ПОСЛЕДНЯЯ ИГРА

Девятка мартовских грачей –

краплёная колода!

По наблюденью москвичей,

шельмует и природа:

Девятка мартовских грачей

в такое время года?

Глаза спросонок протерев,

я им скажу на это,

что выпала девятка треф

из рукава поэта.

Евгений Елисеев

Поэт всё должен знать и мочь –

Профессия такая.

Решил я как-то в марте, в ночь:

В картишки поиграю.

И сразу начал шельмовать,

Ведь шулер – брат поэту,

Хотел себе шестёрки сдать,

Но выпали валеты.

В рукав я сунул даму треф,

А к ней туза в придачу.

Вдруг слышу тихий голос: «Блеф.

Иди ва-банк. Ставь дачу.»

Привык я слушать голоса,

Ведь я – поэт от бога.

Я твёрдо верю в чудеса

И в атеизм немного.

Решился! Ставлю всё на кон,

Достав туза при этом.

Вдруг дама вылетела вон

Из рукава поэта.

Какой конфуз! Какой позор!

Кричат все: «Гнать нахала!»

Но я твержу спокойно: «Вздор!

Природа шельмовала.

По наблюденью москвичей

Она шельмует в марте.

Глаза протрите поскорей –

Грачи сидят на карте!»

В смятеньи от моих речей

Все видят на колоде

Девятку мартовских грачей.

Претензии – природе.

Поэт любой осилит спор –

Профессия такая,

Но всё же в карты с этих пор

Я больше не играю.

ЛИРИЧЕСКОЕ

Я спрошу – беседы для,

хорошо ли у руля?

Спросит он, меня дразня,

хорошо ли без коня?

Знаю я, что он ответит,

папироской шевеля.

Знает он, что я отвечу,

сигаретку наклоня.

Мы с ним выпьем молока,

взяв корову за бока.

А корова скажет «му»

мне и другу моему.

Дмитрий Толстоба

Приятно утром выпить молока,

Корову взяв за тёплые бока.

Я пью и одного лишь не пойму:

Зачем кричит корова дико: «Му!»

И делает мне страшные глаза.

Быть может, это молока из-за?

Но коль на самом деле это так,

То это совершеннейший пустяк.

Я выпью сам и другу предложу.

«Пей досыта,» – приветливо скажу.

Затем, напившись с ним отвала до,

На пару сядем сочинять рондо.

ПРИЧИНА ЛИКОВАНИЯ

Уха

и рыбья голова

рождают во мне

необыкновенные слова...

... ем

остановиться не могу,

и климат меняется

в моём мозгу,

и я ликую.

Григорий Корин

В рыбе фосфора куча,

Фосфор для мозга нужен.

Чтоб мысль свою сделать могучей,

Ем я уху на ужин.

Головы рыбьи смакую,

Чувствую, как умнею,

Чувствую мощь такую,

Что описать не смею.

Чувствую, как друг о друга

Мои извилины трутся.

Ходят мысли по кругу

И за стихи берутся.

От трения мозг воспаляется,

Даёт теплоту такую,

Что климат в мозгу меняется,

И я ликую.

КТО ЧЕМ ШЕВЕЛИТ

Пишут сердцем стих нескучный,

Мне-то что!

Валяй, хоть почкой!

Головой писать сподручней,

Шевельнул мозгой – и строчка.

Анатолий Брагин

Кто пишет сердцем, кто пером,

Иные строчат на машинке.

У одного стихи как гром,

А у другого – как пушинки.

Я по-особому привык

Работать в жанре стихотворном,

Поэтому и мой язык

Своеобразный и проворный.

Пусть пишут ручкой иль ногой,

А мне-то что! Да пусть хоть почкой!

Я лично шевелю мозгой,

Как шевельну – так сразу строчка.

Нашевелил на целый том,

Вдруг стала голова чесаться:

Мозга мне шлёт сигнал о том,

Что нужно срочно умываться.

ПИСЬМО К РОССИИ

С. Есенин

Ты жива ещё, моя Россия?

Жив и я, привет тебе, привет.

Слышал я из-за заморский сини,

Что в тебе порядка больше нет.

Слышал я, что ты летишь как тройка,

И куда, не ведаешь сама,

Что в тебе сплошная перестройка,

И маячит нищенства сума.

Слышал я, ты в покаяньи бьёшься

И ведёшь с прошедшим смертный бой,

Говорят, что ты на части рвёшься,

Чтобы снова стать сама собой.

В общем, слухов носится немало,

Но всё это тягостная бредь.

Не такое в жизни ты видала,

Чтоб теперь так просто умереть.

ЗАБОТА

Переулки Перми – деревяшки.

Как старушки глухие – дома...

Я кого-то ищу по бумажке,

А найти не хватает ума.

Глеб Горбовский

Вспоминаю я школу и плачу:

Был учебный процесс как чума.

Месяцами решал я задачу,

Но решить не хватало ума.

Получив «трояки» в аттестате,

Возмущённо я ныл: «Почему?»

Как оценки выводятся, кстати,

До сих пор я никак не пойму.

В институт я попал по записке,

Что учил, затрудняюсь сказать,

Но, однако, теперь по-английски

До пяти я умею считать.

Выступать по бумажке могу я,

Всё, что нужно, написано в ней.

Без запинки читаю любую

Из составленных кем-то речей.

Лишь одна у меня есть забота:

Обошёл я в Перми все дома,

Но найти по бумажке кого-то,

Хоть убей, не хватает ума.

ЗАВЕТНАЯ ДУМКА

И в унисон

Своей заветной думке

Я приглашаю вас, мой государь,

Читатель мой, –

К столу, к хрустальной рюмке!

Борис Примеров

Среди моих заветных дум

Одна мне не даёт покоя:

Вот я по улице иду,

И пьёт со мной на брудершафт.

А рядом водка льёт рекою.

Картиной этой сердце грея,

И я её – с ума сойти –

Пишу стихи я как умею,

Не пью, поскольку нет посуды.

Чтобы в заветной светлой дали

Я из стакана пить не буду,

Меня в лицо все узнавали,

А лучшего здесь не найти.

И в унисон заветной думке

И вдруг, в лицо меня узнав,

Всех тех, кто сборник мой купил

Читатель мой бежит к реке,

И тем особенно мне мил,

Две рюмки крепко сжав в руке,

Зову к столу, к хрустальной рюмке!

ЭХ!

Редактор вырубил строфу

Из моего стихотворенья:

Мол, ты не Пушкин, не Ду Фу...

А Брагин...

Это без сомненья!

Анатолий Брагин

Редактор рубанул сплеча

По моему стихотворенью.

Строфа, от ужаса крича,

Бежала прочь в одно мгновенье.

Да, не Ду Фу, не Пушкин я,

А Брагин, чем и интересен.

Редактор, хоть мы и друзья,

Убил немало моих песен.

Он лесорубом был рождён,

А вот работает в журнале,

Под корень вырубает он

То, что другие создавали.

Когда я вижу хладный труп

Любимого стихотворенья,

То говорю: «Эх, лесоруб,

Ты не Белинский, без сомненья!»

БЕГУН

Бежим, бежим...

Вся жизнь – в бегах.

И без оглядки.

И наступаем

впопыхах

Другим на пятки.

Борис Рябухин

Начитавшись медицинских книжек,

Жизнь свою я провожу в бегах,

На моём спортивном, стройном теле

От простуд, инфарктов и ошибок

Не успеть оставить след годам.

Шпарю на стремительных ногах.

Если вдруг замечу чьи-то пятки,

На бегу дал детям воспитанье,

Тут же без труда их обойду.

На бегу стихи строчить привык,

Этот подвиг занесу в тетрадку,

На бегу усиленным питаньем

И стихи в издательство уйдут.

Поощряю мысли и язык.

Жизнь моя – мелькание лодыжек.

Устремив свой взгляд к заветной цели,

Грудь мою тисками ветер сжал.

Я несусь неведомо куда,

Только что-то мало моих книжек...

Может быть, я не туда бежал?

ТАЙНА

Как много в этом городе людей!

Все вместе люди знают всё на свете –

И ни один не знает, что меня

Ты полчаса назад поцеловала.

Илья Фоняков

Как много в этом городе людей!

Средь них, наверняка, есть иностранцы:

Профессора, торговцы, дипломаты,

Рантье, писатели, военные, шпионы.

Все вместе люди знают всё на свете:

Секреты производства кока-колы,

Болезни мозга и болезни века,

Устройство звёзд и синхрофазотрона,

Рецепт окрошки и симптомы гриппа,

Все тайны бытия и государства...

Но знания людей несовершенны,

И им природой предначертан круг,

А что за ним, гадать лишь остаётся.

Но ты да я одной владеем тайной,

Хотя меня уже гнетут сомненья.

Скажи, родная, было ль то взаправду

Иль только показалось, что меня

Ты полчаса назад поцеловала?

О счастье жизни! То и вправду было.

Так пусть об этом мой читатель знает!

БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ

Всего дано мне было в изобилье,

так чем же я не баловень судьбы? –

друзья любили, женщины любили,

вот если бы, ах, если б да кабы!..

Евгений Елисеев

Собрать стишат штук двести или триста.

Издать их. Разве я не баловень судьбы?

Ах, только б не попал мой сборник пародисту.

Ах, если бы, ах, если б да кабы!..

ДИАЛОГ

– Облака мои косматые,

Далеко ль ва-ам?

– Далеко-о!

– Небеса мои крылатые,

Высоко ль ва-ам?

– Высоко-о!

– Но малы мне

мерки ваши –

Мне и выше-е,

мне и дальше-е!

Борис Рябухин

Вышел рано утром в поле

И кричу:

– Облака, мне ваша доля

По плечу-у!

Захочу и улечу я

Далеко-о!

Облака в ответ с восторгом:

– О-о-о!

Разошёлся я и гордо завопил:

– Я летаю без руля и без ветрил!

Небесам со мной тягаться не с руки,

Мои мерки для них слишком велики!

Ох, зачем такие словеса?

Говорил сто раз: не заводись!

Вдруг дождём пролились небеса,

И раздался голос:

– Охладись!

РЯДОМ С ДРУГОМ

Глядел я на друга при свете огня,

Среди полуночного гуда,

С надеждою смутною, что на меня

Он тоже глядит как на чудо.

Лев Смирнов

Полночь. Гуд стоит вокруг.

У камина – я и друг.

Свет огня колеблет тени...

Друг мой, несомненно, гений.

Да и я, признаться, тоже.

И мы в этом с ним похожи.

Друг на друга, как на чудо,

Может, гуда в полночь нету,

Мы глядим, не слыша гуда.

А гудят мозги поэта?

В БРЕДУ

В руках

Облаков

Задвинуты сути

На медный засов.

Вбегают

Скелеты.

Хрустят якоря.

Летят

На котлеты

Леса

И моря...

Николай Ланцов

Я болен лежу:

38 и 7.

В окно погляжу

И теряюсь совсем.

Вот руки выходят

Из недр облаков.

В них сборник пародий

И сборник стихов.

Страницы рвут в клочья

Шальные ветра,

Из них многоточья

Летят до утра.

Все сути укрыты

На крепкий засов.

Погиб в рифах быта

Корабль вечных слов.

Вбегают скелеты,

Костями гремя,

Берут пистолеты,

Пугают меня.

Хрустят якоря

У меня на зубах

И манят в моря

На сосновых гробах.

И снова скелеты

Мне шепчут: «Люблю.»

Я их на котлеты

Отважно рублю.

Я помню сквозь бред:

38 и 7.

И этих котлет

Не хочу я совсем.

ВОТ ТАКИЕ ДЕЛА

Поэт

Ноги –

На земле.

Голова –

В небе.

А туловище

Где?

Туловища нет!

Оно отделилось,

Оно ушло в степи...

Что?

Ты такой?!

Значит, ты

Поэт!

Николай Ланцов

Проснулся – туловища нет.

Видать, опять помчалось

Искать чего-то на обед,

Чтоб лучше мне мечталось.

Так голова моя легка,

И мысли так воздушны,

Что я летаю в облаках

С улыбкой добродушной.

Внизу я различаю степь,

В ней туловище чьё-то.

Чтобы получше разглядеть,

Меняю курс полёта.

Да, так и есть: моя спина,

Да и пиджак знакомый.

Кричу я: «Здравствуй, старина!

Когда придёшь до дому?»

Не жду ответа: рта-то нет.

И мимо пролетаю.

Я горд и счастлив: я – поэт,

Я в облаках витаю.

Как сочиню хотя б штук пять

Стихов для книжки новой,

То полечу я отдыхать

Опять к родному крову.

Там снова с телом я сольюсь, –

Вместилищем грехов.

Затем в редакцию явлюсь

С подборкою стихов.

НЕСОВМЕСТИМОСТЬ

За лето

я словно бы вырастаю из города.

Квартиру никак не напялить!

Сунешь руки в каменные рукава –

и такая тоска возьмёт!..

Игорь Инов

Творческий рост поэта

Не объяснить науке.

Вырос поэт за лето –

Некуда сунуть руки.

Трудно надеть квартиру –

Стены сдавили плечи.

Чтобы побряцать лирой,

Нету уже и речи.

Я рассказал про это,

Чтоб стало ясно миру:

Чтобы растить поэтов,

Нужно растить квартиры.

БЕЗ КОЛЕБАНИЙ

Душа – моя.

Так чья работа,

я самому себе не враг, –

веду стихи – а их до чёрта –

в расход, в черёмуху, в овраг!

Владимир Урусов

Настало время подводить итоги

И отделять от самородков брак.

Я честно провожу анализ строгий

И вывожу свои стихи в овраг.

В душе я знаю, что совсем не гений,

Но, чтобы не прознал про то народ,

Колонны многочисленных творений

Веду без колебаний я в расход.

ПИСЬМО ПАРОДИСТУ

Чужой подкарауливая стих,

в нём смысл переиначив по-иному,

о пародист, яви свой милый смех:

мне захотелось убежать из дому.

Юрий Панкратов

Язви и смейся, злобный пародист.

Мне мил твой смех, словно раскаты грома.

Что ж, веселись, я жгу последний лист

И убегаю из родного дома.

Ты скажешь, что и в этом плагиат:

Мол, он, как Гоголь, сжёг свои творенья.

Ты обвинишь меня во всех грехах подряд,

Коверкая мои стихотворенья.

Ну, что ж, дерзай, у каждого свой путь:

Тебе – смеяться, мне – бежать из дому.

Но встречу я тебя когда-нибудь,

И запоёшь тогда ты по-другому.

ЖИЗНЬ ПРОЖИТЬ – НЕ ПОЛЕ ПЕРЕЙТИ

Вдруг такая мгла накатила.

Обыскал карманы. Хватило.

Огляделся вечером. Вечер.

Никого. За окнами – ветер.

Телевизор. Звёзды экрана.

Помогай, вода из-под крана.

Дмитрий Толстоба

День начну водой из-под крана,

И, немного в себя придя,

Обыщу как вчера все карманы,

Как вчера ничего не найдя.

Что ж, придётся сдавать посуду,

Чтоб исполнить привычный план.

Как вчера снова третьим буду,

Как вчера улечу в туман.

Будет вечер. Вернусь из тумана.

Как мучителен этот прилёт...

Помогай, вода из-под крана.

Жизнь по кругу идёт вперёд.

ЯЗЫК МОЙ – ВРАГ МОЙ

Ах, кто мне дал язык,

Страшней моих вериг,

Страшней всего, чем мог

Вознаградить с рожденья, –

И ничего я утаить не смог

И выболтался весь до отвращенья.

Григорий Корин

Ах, кто мне дал язык,

Кто подложил свинью?

Я разглашать привык

Всё, что ни узнаю.

Мой злейший враг – язык,

Я это ясно вижу.

Он в рот ко мне проник,

Чтоб быть к мозгам поближе.

Я выболтался весь.

До отвращенья пусто...

Тяжёлая болезнь –

Служение искусству.

КАК Я ТВОРЮ

Переезжало меня поездом,

и ахали в толпе девчонки.

Колёса шли повыше пояса,

пониже сердца и печёнки...

Состав прошёл, на стрелках ухая,

и красные огни – вдаль вехами.

Я встал, прелестный воздух нюхая,

потёр живот, что переехали.

Глеб Горбовский

Когда состав «Москва – Баку»

Промчал по моему боку,

Я лишь слегка надул живот;

Слюной наполнил пищевод

И ничего не возражал,

Лежал спокойно и дрожал.

Колёса шли пониже сердца,

Наискосок от селезёнки.

Куда же от судьбы мне деться?

И ахали в толпе девчонки.

Я слушал вопли истеричные

И удивлялся их волнению.

Потом забыл их безразлично и

Стал сочинять стихотворение.

Под стук колёс так славно пишется,

И я совсем не думал корчиться.

Лежишь, творишь, свободно дышится

И больше ничего не хочется...

Когда по рёбрам простучав,

Унёсся вдаль лихой состав,

Я встал и, отряхнув живот,

Занёс стихи себе в блокнот.

СРЕДИ ВЕЛИКИХ

Мне повезло: я жил уже когда-то...

Мне признавался в глухоте Бетховен...

В кулисах я беседовал с Шекспиром...

Зиновий Вальшонок

Года прошли, но есть что вспомнить.

Я прожил жизнь, достойную романа:

Знавал Крылова, Лермонтова, Кони,

Вольтера, Гончарова, Блока, Манна...

Однажды, помню, Лермонтов сказал,

Глазами пробежав мои творенья:

«Стихи ты гениально написал –

Мне стыдно за свои стихотворенья.»

А Гоголь, лишь увидел томик мой,

На что уж был тогда он зрелый муж,

И то немедля побежал домой

И бросил в печку главы «Мёртвых душ» .

Есенин был мой самый лучший друг,

Но видел я – стихов моих боится.

Когда мой новый сборник вышел, вдруг

Взял и уехал молча за границу.

Шекспир твердил: «Я вижу, вам внимая:

Своим талантом вы пустили время вспять.»

Но почему потом не понимаю

Меня он отказался принимать?

И Пушкин как Шекспир был часто странен,

Хотя он и хвалил мои стихи,

Сказав мне: «Ты, конечно, гениален,

Но всё ж придётся искупать грехи.

Учти: неблагодарны человеки,

И, хоть сегодня славен ты в народе,

Я думаю, уже в двадцатом веке

Ты станешь лишь объектом для пародий.»

Сбывается пророчество поэта –

И я сегодня понимаю это.

КТО-ТО ГДЕ-ТО НЕ МЕНЯ

Кто-то скачет на коне,

а прискачет не ко мне.

Кто-то, прыгая с коня,

расцелует не меня.

Дмитрий Толстоба

Чёрт-те что творится в этом мире.

Кто-то мчит на розовом коне,

И, хотя я жду в своей квартире,

Он прискачет вовсе не ко мне.

Где-то в книжных магазинах давка,

Лезут люди, ко всему глухи,

А пробившись, наконец, к прилавку,

Покупают не мои стихи.

Где-то распрекрасная девица

Улыбнётся, голову склоня,

И, что переходит все границы,

Расцелует нежно не меня.

Кто-то в праздник коньячок откроет

И наполнит рюмку, но не мне.

Не пойму я: что ж это такое?

Что-то не в порядке на земле.

ПОЭТИЧЕСКОЕ МУРЛЫКАНЬЕ

Мурлычу... Может быть, пустяк,

а сам я с виду полоумен,

но, слава богу, не иссяк,

иначе бы упал и умер.

Игорь Инов

Когда стихи писать нет мочи,

Сижу, мурлычу, словно кот.

А это значит, между прочим,

Что в голове процесс идёт.

Мурлыканьем я намекаю,

Что не иссяк, хвала богам:

Коль в голове звук возникает,

То есть источник звука там.

НЕ ПРОВОРОНЮ ВДОХНОВЕНЬЯ

Меня ворона вдохновляет!

Глеб Горбовский

Признаться, странный я поэт:

Меня ворона вдохновляет.

Причин для беспокойства нет –

Мой сборник в весе прибавляет.

Всё больше в городе ворон,

И я, их криком вдохновлённый,

Беру поэзию в полон,

Чтоб мир застыл, ошеломлённый.

Недаром крик ворон всегда

Считался вещим средь народа.

Стихи переживут года,

И ценность их не снизят годы.

Да, я спокоен: на мой век

Ворон мне хватит, несомненно.

Не обижай их, человек,

Коль ты и впрямь венец Вселенной!

АХИНЕЕНОСЕЦ

Я то бледнею, то синею,

бубню бессвязные слова,

несу такую ахинею,

что ходит кругом голова.

Зиновий Вальшонок

Люблю нести я ахинею,

Да так, чтоб кругом голова,

Я это мастерски умею

И долго не ищу слова.

Одни поэты пишут в муках,

А у меня другой подход:

Я набубню бессвязных звуков,

Свяжу их рифмой – и вперёд.

Вперёд, к изданью новых книжек!

Издательство не устоит.

Ведь я стою к народу ближе,

Чем Пушкин иль другой пиит.

И я синею и бледнею,

Бубню бессвязные слова:

В стихах любая ахинея

Сойдёт за проблески ума.

МОЙ ВРАГ

Язык – мой враг...

По крайней мере,

Язык всегда приносит вред:

Когда виню себя,

Мне верят,

Когда оправдываю – нет!

Анатолий Брагин

Кто не имел врагов – тот жил не так,

А я врага в себе самом имею.

И хоть собрал все силы я в кулак,

Но в битве с ним всё более слабею.

Мой враг – язык. Он мне всегда вредит:

Вредит на службе, в магазине, дома...

Я думаю, и ночью он не спит,

А затаится, к подлости готовый.

Всегда он может ляпнуть невпопад

И веселиться моему конфузу.

Его я уничтожить был бы рад,

Но слишком крепки между нами узы.

Всё ж верю я: придёт конец ему,

И я решусь на подвиг благородный.

Язык меж крепкими зубами я зажму –

И, откусив его, вздохну свободно!

ДОЛОЙ МАТЕМАТИКУ!

Я постигаю: в мире – чисел нет!

Бессмысленно число, и цифра мнима.

Равиль Бухараев

Наличность сосчитав и получив ответ,

Смешной и до конца необъяснимый,

Я постигаю: в мире – чисел нет,

Бессмысленно число, и цифра мнима.

Напрасный труд – считать свои года,

Ведь цифры – только плод воображенья.

Вся математика – сплошная ерунда,

И я к ней не питаю уваженья.

Вот сборник мой. Взгляните на тираж:

Смешные цифры выстроились рядом.

Кому пришла в мозги такая блажь,

Что ровно столько книг народу надо?

Моих поклонников кто может перечесть,

Но и под этим грузом я кричу:

Коль числа с потолка редактор ставит?

Поймите, люди, в мире чисел нету!

На потолке, как видно, числа есть,

Я в это свято верю и хочу.

МЫСЛИ ВСЛУХ

Я нужен всем.

Хоть разорвись на части!

Мне чужды и сомнения и сплин.

В зените дня

я зрелый муж,

я – мастер,

я и себе,

и миру –

властелин.

Вячеслав Кузнецов

Я нужен всем.

Хоть разорвись на части!

Мои стихи

И впрямь на части рвут.

Я миру властелин,

Себе – отчасти,

И, как и Пушкин,

Весь я не умру.

Мои стихи

Восславят пародисты,

Вложив в них смысл,

Что я недовложил.

Прочтут потомки

Лет так через триста,

Что Кузнецов

В двадцатом веке жил,

Что был он зрелый муж,

А также – мастер,

Что он в зените дня

Писал стихи,

Но разорвали бедного на части,

Как видно, за какие-то грехи.

ВСТРЕЧА С ЖИЗНЬЮ

Так долго не было меня!

Вселенная томилась,

предчувствуя моё возникновенье,

а я не торопился,

я тянул,

я тешился своим небытием,

придумывал предлоги для отсрочек –

филонил всячески.

Геннадий Алексеев

Разинув рот,

Гляжу на белый свет:

На тополя,

На женские затылки,

На скомканный автобусный билет,

На грязный снег, на винные бутылки...

И упиваюсь чудной новизной,

Ведь оказалось: жизнь – такая новость!

А я тянул, изображал суровость,

Когда Вселенная томилась предо мной,

Моля скорей на свете появиться

И осчастливить этот мир собой.

И вот я здесь... Кругом чужие лица.

Повсюду люди носятся гурьбой...

Вот так и появился я в столице

И всех ошеломил своей судьбой.

ЕДИНСТВЕННОЕ ЖЕЛАНИЕ

Как хочется порою отдохнуть

от гладкого лица...

Надеть морщины,

встать в очередь за пивом,

пену сдуть,

ввернуть словцо

из мрачной матерщины!

Глеб Горбовский

Я весь в заботах

как пчела кручусь.

Сосу нектар словесный

днём и ночью.

Нет времени ни забежать к врачу,

и ни в театр сходить,

не говоря о прочем...

Звучат вокруг изящные слова.

Эстетов лица кружат

предо мною.

От рифм порой шалеет голова,

и я лишь чудом

до сих пор не вою...

Как хочется порою отдохнуть

от бесполезных умных разговоров.

Зайти в пивную,

смачно пену сдуть

и окунуться в разнотемье вздора.

Напиться вдрызг,

не помнить ничего,

стаканом в стойку грохнуть без причины.

И как венец

желанья моего –

ввернуть словцо

из мрачной матерщины!

Но мне нельзя –

я вечно на виду.

И было бы плачевным пробужденье.

Так что в пивную если и зайду,

То только лишь в своём стихотвореньи.

МИР В ТУМАНЕ

Но тот, кто двигал, управляя

Марионетками всех стран, –

Тот знал, что делал, насылая

Гуманистический туман.

Александр Блок

Гуманистический туман

Окутал смогом всю планету –

И вирусы духовных ран

Развязно странствуют по свету.

Наживы дух сердца грызёт,

Их обрекая на безволье,

И человечество ползёт

Назад в своё ранневековье.

Марионетки всех мастей

Привычно предают народы,

Чтоб сделать из своих детей

Ничтожных нравственных уродов.

А тот, кто двигает фигуры

И контролирует их всех,

Следя за ходом партитуры,

Уже предчувствует успех.

Он знал, что делал, насылая

Гуманистический туман,

Во тьме которого плутают

Остатки прежде славных стран.

ЗАГАДКА

По книгам

мы прекрасно знаем

о том, что мамонт –

ископаем.

Но мы не видим

в том предлога

для погребенья

носорога.

Вячеслав Куприянов

По книгам

мы прекрасно знаем,

что Леонардо

гениален.

Как в этом

отыскать предлог,

чтоб напечататься

я смог.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Всю ночь какой-то странный снился сон.

Проснулся утром – ничего не помню.

Вадим Халупович

Стокгольм. Волненье. Нобеля портрет.

Словам моим притихший зал внимает.

Я более чем признанный поэт.

Такое только в сладких снах бывает.

Сон был прекрасен. Руку жал король,

И я чего-то мямлил по-английски...

Проснулся утром – головная боль

И образ жизни наш, родной, российский,

И я здесь вовсе не лауреат,

И я – всего лишь литератор скромный.

Что с нами сновидения творят.

Уж лучше б было ничего не помнить.

НЕЗАМЕНИМЫЙ ПОМОЩНИК

Я спасительно болен. В моей крови

Удивительно миниатюрного ростика

Обнаружен весёлый микроб любви.

Он танцует при помощи весёлого хвостика.

Анатолий Чиков

В моей крови микроб резвится,

Крича: «Все клетки сокрушу!»

А я лежу себе в больнице

И с удовольствием пишу

Про то, как я живу с микробом.

И, что бы врач не говорил,

Я буду с ним дружить до гроба,

На это не жалея сил.

Что медицина понимает

В том, где нам польза, а где вред.

Микроб писать мне помогает

Уже не помню сколько лет.

Мне без микроба жизни нету,

Так что отстаньте, доктора.

Что без микробов жизнь поэта?

Тоска! Серятина! Мура!

НЕТ, Я НЕ БАЙРОН...

Опять знакомлюсь. Руку жму.

Обычного вопроса жду:

«А вы не родственник тому,

Который написал «Звезду» ?

Я Казакевич, но другой

Ещё неведомый избранник.

Вечеслав Казакевич

Любой, кому я руку жал,

Меня невольно обижал.

Но я к такой судьбе готов

И не бегу от вечных слов:

«А вы не родственник тому?..»

Что ж, я привык и потому

Лишь головой качну в ответ:

Мол, вы уж извините, нет.

И напишу своей рукой:

«Нет, я не Байрон, я другой...»

ДИАЛЕКТИКА

Я опасно молод,

потому что стар.

И опасно стар я,

потому что молод.

Владимир Портнов

Я здоров, потому что болею,

И болею, поскольку здоров.

Всё могу я и всё не умею.

Что поделаешь: вот я каков.

Диалектика всем во мне правит,

Свет и тьма воедино слились,

Кровь холодная жарко играет,

Что пишу я – поди разберись.

А ВДРУГ?

Мне снилось,

Будто так я знаменит,

Что мне

При жизни

Памятник отлит.

Стоит он

На бульваре на Тверском,

И вот

К нему

Я подхожу тайком.

К его ногам

Несёт цветы

Народ.

Меня ж

Никто

В лицо не узнаёт.

Николай Доризо

Никто не знает, как я знаменит,

Как много памятников мне отлито,

Я – знаменитейший в Отечестве пиит,

Но от народа это дело скрыто.

То безлимитная подписка на меня,

То годовщина смерти иль рожденья...

Журнал, газета, лист календаря –

Повсюду есть мои стихотворенья.

Я прихожу ночами на Тверской

И, подождав удобного момента,

С какой-то непонятною тоской

Кладу себе цветы у постамента.

У ног моих букеты круглый год,

Сюда народная тропа не зарастает.

Да, чтит мою поэзию народ,

Хотя в лицо меня никто не знает.

Такой вот сон приснился мне вчера,

И я подумал: «Ну, а вдруг? Ведь что мы знаем?

Недаром говорят профессора,

Что человек в себе непознаваем!

Вдруг Пушкин я, но в облике другом?

И предыстории моей друзья не знают?

И хоть я – Александр, но все кругом

Меня наивно Николаем называют» .

МЕТАМОРФОЗЫ

Свеча превратится в меня.

Любой растворится предмет.

Причина причин – это я.

И вот растворился ответ!

Игорь Бойко

Всё растворяется вокруг

И превращается друг в друга.

В квадрат преобразился круг,

В старушку – юная подруга.

Стал шифоньер похож на торт –

Я чуть не съел его намедни.

Открыл свой новый сборник – тот

Вдруг превратился в чьи-то бредни.

Что в мире постоянства нет,

Я узнаю не понаслышке.

Одно стабильно: я – поэт,

И у меня выходят книжки.

Всё остальное – просто рой

Ежеминутных превращений.

Мне даже кажется порой:

А вдруг и я уже не гений?

ЦВЕТ ЛИЦА

Так и живу – без пятен, без грехов,

И только очень редко, среди ночи,

Вдруг отведу застенчивые очи

От бледного лица моих стихов.

Борис Сиротин

Живу на этом свете без грехов,

И биография моя без пятен.

Я даже в написании стихов

Всегда бываю прост и аккуратен.

Мои стихи имеют бледный вид,

И потому читатели их любят.

Недаром мне редактор говорит:

«Тебя народ российский не забудет.»

Да, это справедливо: я вложил

Всю душу в чистоту своих творений,

И пусть чинов больших не заслужил,

Зато и никогда не знал сомнений.

Но по ночам, застенчиво взглянув

На строки в поэтической тетрадке,

Я понимаю, тяжело вздохнув,

Что со здоровьем здесь не всё в порядке.

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

Колокольчики мои,

Цветики степные!

Что глядите на меня,

Тёмно-голубые.

А.К. Толстой

Колокольчики мои

Над моей парадной.

Что глядите на меня

с грустью безотрадной?

Дмитрий Толстоба

Открыв сей сборничек простой,

Гляди, читатель, в оба:

Встречается А.К. Толстой

В стихах у Д. Толстоба.

ПОЭТЛО

Берендеево

старинное село.

Диво-дерево

от веку там росло,

ива-дерево,

по-ихнему ветло.

И вилось над ним

несметное пчело.

И паслось под ним

рогатое козло.

Евгений Елисеев

Над издательством

Несметное стихло.

Издевательством

В нём плещется фуфло.

Надругательством

Над русским языком

Из издательства

Ползёт бумажный ком.

И сбивает с ног

Поток

Стишат,

А под крышей смог,

И мельтешат,

Пряча по карманам

Монетло,

Графоманы,

А попроще – поэтло.

ВСТРЕЧА С БЫТОМ

Хорошо слагать стихи

в созерцанье и покое.

Ироничною строкою

искупать свои грехи.

Проплывать над мостовой,

горней славою увитым.

И при каждой встрече с бытом

биться в стенку головой.

Юрий Михайлик

Хорошо при встрече с бытом

Биться в стенку головой.

Пусть хожу я весь избитый,

Но зато стихи со мной.

Стен у нас в стране немало,

Да и быт стоит стеной.

Настучусь я до отвала

Ироничной головой.

Больше шишек – толще книжка,

Тут расчёт совсем простой.

И затраты на бинтишки

Окупаются с лихвой.

СНИМИТЕ ШЛЯПУ – Я ИДУ

Я иду как дурак,

Я иду по прямой,

Я всё дальше иду...

Ну и что?

Диомид Костюрин

Ну и что,

Что стихи у меня

Чёрт-те что?

Или даже вообще

Не стихи...

Ну и что?

Чтобы это понять,

Надо их прочитать.

Нужно сборник купить,

За него заплатить

И доставить домой...

Я иду по прямой,

Я всё дальше иду,

Новых сборников жду.

А завистников

В лужу сажает вопрос:

Раз купили стихи,

Значит есть на них спрос.

ВСПОМИНАЯ КЛАССИКОВ

Я,

несомненно,

гений,

Но – Блок!..

Озноб опять.

Сергей Бобков

Сегодня мне открылась суть:

Я,

несомненно,

гений!

Спешу я в зеркало взглянуть,

Чтоб не было сомнений.

Да, это я –

Сергей Бобков,

Отринуты сомненья.

Теперь узнают все, каков

Портрет венца творенья.

Я – гений, нечего скрывать,

Похожих больше нету.

Теперь начну писать и рвать,

Как делают поэты.

Сижу, пишу. Вдруг в голове

Всплывает имя Пушкин –

И что-то рушится во мне,

Озноб идёт к макушке.

Всё неуверенней рука

Слова выводит в строки.

Но я сидел, писал, пока

Не вспомнил вдруг о Блоке.

Но – Блок!..

Уже в коленях дрожь,

Трясусь, как в лихорадке,

И ничего не разберёшь,

Что я строчу в тетрадке.

«Что ты дрожишь?

Ведь ты – венец!» –

Себя я уверяю.

Но – Лермонтов!..

И я вконец

Сознание теряю.

КАК ЖЕ ТАК?

Я мало ел и много думал.

Ты много ел и мало думал.

А в результате – как же так? –

ты – умница, а я дурак!

Игорь Шкляревский

Я мало ел и много думал,

Всё больше, правда, о еде.

Ты много ел и мало думал,

Тебя печатали везде.

Прошли года... Ты мимоходом

В Союз писателей вступил.

Ты ешь всё больше год от года,

На это тратишь уйму сил.

А я в больнице размышляю,

Как чуден творческий удел:

Тебя, бездумного, все знают,

А я – мыслитель, не у дел.

Ё, К, Л, М, Н

Блуждают звуки, меня маня,

у них повсюду своя родня –

и если щука сожрёт леща,

то это выйдет посредством «щ» .

Михаил Яснов

У звуков всюду

Своя родня.

Писать я буду

Посредством «я» .

А коль возникнет

Вдруг ерунда,

Редактор вникнет

И скажет «А» .

Раз так, придётся

Сказать и «Б» ,

Что отзовётся

В моей судьбе.

Вновь издаются

Мои стихи –

Вокруг смеются

И молвят: «Хи» .

А позабудут

Вдруг обо мне,

Кричать я буду:

«К, л, м, н!»

ФИЗИКА И ЛИРИКА

Сумасшедшие кварки

Кюветных ворон

Прерывают весенние кванты

Лягушек.

Владимир Костров

Я ехал в поезде и «Физику» читал:

Её в купе попутчик мой оставил.

К концу пути я жутко умным стал

И по-другому мир теперь представил.

Вот в небе радуга дисперсией полна.

Интерферируя и снова отражаясь,

Шлёт миру излучение она,

В глазах людей повторно преломляясь.

Сигнал от радуги квантует лягушат,

Орущих по-весеннему безумно,

И кварки лягушат в пруду кишат

Спонтанно, независимо и шумно.

Экстраполируя свой опыт на весь свет,

Я индуцирую редактора сказать:

«Ну, наконец, пришёл такой поэт,

Что может физику и лирику связать.»

МНОГОЛИКОСТЬ

Я в Риме был,

Я был в Париже,

Но всё равно я –

Подсолнух рыжий.

Телок мычащий,

Петух поющий,

От времени

Не отстающий!

Виктор Боков

Я растворён во всём вокруг,

Чтоб не отстать от времени:

И кошка я, и старый друг,

И новый плащ сиреневый.

То по-телячьи замычу,

А то закукарекаю,

Пою о том, о чём хочу,

И бекаю, и мекаю.

Мне правда-матка по плечу

И, хоть я был в Париже,

Всем заявить сейчас хочу,

Что я – подсолнух рыжий.

Я по-совиному кричу,

Но вяжут крылья птахе

И волокут меня к врачу

В смирительной рубахе.

ВОПРОС ПИТАНИЯ

Люблю кубанский знойный борщ

С томатом,

с перцем

и с морковью.

И аромат его

и мощь

Полезны моему здоровью.

Потом хоть кофе,

хоть халва,

Хоть что хотите

напоследок...

Да будет сыт

во мне

сперва

Мой украинский

древний предок.

Николай Доризо

Мой древний предок с Украины

Во мне не любит голодать.

Он вечно просит то свинины,

То знойного борща подать.

Его заказы фантастичны,

Я всех знакомых подключил

И целый день мотаюсь лично,

Чтобы мой предок получил:

Сметану – не из магазина,

Арбуз – не очень поливной,

Хлеб, не похожий на резину...

И очень долог список мой.

На завтрак требует галушек,

Обед не мыслит без пампушек,

Не станет есть он всё подряд –

Разборчив, как аристократ.

На молоко смотреть не хочет,

Шипит презрительно: «Вода...»

На курицу взглянув, хохочет:

Мол, для дистрофиков еда.

Зато, когда откушав плотно,

Взлетает предок к небесам,

Мне так становится вольготно,

Как будто пообедал сам.

СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ

А теперь в довольствии и праздности

Я живу с собой наедине.

Василий Макеев

Жил в общежитии, в гостинице, в палатке.

Теперь живу с собой наедине.

С меня, как говорится, взятки гладки,

Поскольку всем доволен я вполне.

С собой наедине живётся дружно.

Я сам себе прощаю все грехи

И сам себе, когда бывает нужно,

Читаю сочинённые стихи.

ВЕЩАЯ ПТИЦА

Расшумелась сосновая крона,

Сдвинул тучи сырой небосклон.

Уронила перо мне ворона.

Или ворон?

Наверное, он...

Юрий Красавин

Помню, как-то увидел с балкона

Я погожим сентябрьским днём:

По земле ковыляет ворона.

Или ворон?

Наверное, он.

Я подумал: а нет ли в том знака?

Вдруг он каркнет сейчас: «Невермор!»

Прибежала тут чья-то собака,

Загнав птицу на старый забор.

Вижу я, перегнувшись с балкона,

Что опасного нет ничего:

Не достанет собака ворону.

Или ворона?

Верно, его.

Не терпя никакого урона,

Одним глазом кося на балкон,

На заборе сидела ворона.

Или ворон?

Конечно же, он.

Я узнал эту вещую птицу

И занёс этот случай в блокнот:

Может, где-то в стихах пригодится.

Пригодилось, как видите.

Вот!

КОНСУЛЬТАЦИЯ

В корявой речи

Больше смысла –

В ней бродит что-то:

Жжёт и рвёт.

Вновь от волненья

Как раскисла –

И вышла

Задом наперёд.

Михаил Беляев

На консультации у Музы

Поэт задал такой вопрос:

«Писать изящно мне обуза:

Я на корявой речи рос.

Но ведь не всем ещё понятна

Корявой речи красота,

И мне бывает неприятна

Читательская глухота.

Скажи, как сделать, чтоб не Пушкин,»

А я был признанный поэт?

Ведь для него стихи – игрушки,

А для меня насущный хлеб.

Как сделать, чтобы больше смысла

В моих стихах народ нашёл,

Чтоб критиканов ненавистных

Смог растереть я в порошок?»

И Муза, улыбнувшись кисло,

Такой ответ ему даёт:

Дружок, чтоб было больше смысла,

Пиши-ка задом наперёд.»

ПРЕВРАЩЕНИЯ

Мы дышали воздухом досыта,

В мыслях улетали далеко...

Пили из коровьего копыта –

И не превращались

ни в кого...

Михаил Андреев

В этих старых сказках смысла мало,

Только тёмный верил им народ.

В сказках чаще правда побеждала –

В жизни же скорей наоборот.

Были мы на днях в стране забытой,

В той, что за молочною рекой,

Пили из коровьего копыта

И искали ведьмы хоть какой.

Ни в кого мы там не превратились,

Ничего такого не нашли,

С разочарованьем возвратились

И в кафе на горестях зашли.

Там портвейном дружно утешались,

Разбранив весь сказочный обман,

И без всяких сказок превращались

В львов, свиней и даже обезьян.

МОЁ МНЕНИЕ

Что мне драться

С ветром в поле?

Ветру холку не намять.

Чтоб словами

Не кололи,

Должен прочно я стоять.

Алексей Мишин

Что мне драться с ветром в поле?

Ветру глаз не подобьёшь.

Зря махать руками что ли,

Коли проку ни на грош?

Нет уж, драться, я считаю,

Так, чтоб толк был от битья.

Ну хотя б двести шестая

Уголовная статья.

ПРОШЕНИЕ

Не потом, не в мировом концерте,

я хочу сейчас, средь бела дня,

что-то кроме жизни, кроме смерти,

что-то персонально для меня.

Михаил Попов

Кроме жизни, кроме смерти,

Что-то лично для меня

Мне немедленно отмерьте,

Не хочу я ждать и дня.

Нет, ни славы, ни покоя –

Я довольно видел их –

Дайте что-то мне такое,

Чего нету у других.

Нет, машиной или дачей

Никого не потрясти.

Потрудней моя задача:

Я хочу приобрести

Что-то очень дорогое,

Персонально для меня.

Словом, я прошу такое,

Чтобы как глоток огня,

Как сверканье бриллианта.

Впрочем, нечего темнить:

Дайте чуточку таланта –

Пародистов заклеймить.

ОПОЗДАЛ

Любовь сильнее смерти,

Любовь сильней огня.

Увы, слова все эти

Сказали до меня.

Марк Лисянский

Увы! Я опоздал опять.

Я поздно появился в мире.

Что я могу теперь сказать?

Ведь всё другие говорили.

Скажу: «Жена» – и сам стыжусь,

Мужчин немало то твердило.

Хочу поесть, но воздержусь –

И это тоже было, было...

УДИВИТЕЛЬНОЕ РЯДОМ

Даже ночь –

И та без тьмы –

Две зари красуются,

В каждой реченьке

сомы

С утками целуются.

Алексей Мишин

Ночь без тьмы,

А день без света.

До чего дошла природа:

Гололёд в разгаре лета,

Пекло на исходе года.

Две зари по кругу ходят

И с небес любуются,

Как сомы по новой моде

С утками целуются.

В каждой речке поцелуи

До рассвета слышатся...

Вот за то и жизнь люблю я,

Что бездумно пишется.

В КАПКАНЕ

Мой дальний,

Самый добрый свет,

Тебя достичь надежды нет.

Связали по рукам грехи.

Одна отдушина:

стихи!

Юсуф Созаруков

Связали руки мне грехи.

Вцепилась в горло жизнь и душит.

Одна отдушина: стихи!

И я залез в неё по уши.

Залез и чувствую: застрял.

А ведь спасенье рядом было.

Ну что ж, я дёргаться устал,

Лежу спокойно, жду могилы.

Надежды на спасенье нет.

Но страха тоже нет, поверьте.

Ведь я как истинный поэт

И жить начну лишь после смерти.

НА ОСОБОМ ПОЛОЖЕНИИ

Я жил как бы между

землёю и небом, пока

река безмятежно

валяла со мной дурака.

Игорь Инов

Всю жизнь со мной валяют дурака,

И эти игры стали мне привычны.

Я как родился с ролью игрока,

Так и плыву по жизни артистично.

Мне жаль людей, живущих на земле:

Они так бестолково суетятся,

Они всю жизнь в сомнениях, а мне

И повода нет в чём-то сомневаться.

Живу я между небом и землёй

И вовсе нет желания спускаться:

Отсюда даже утренней зарёй

Могу я самым первым любоваться.

Я первым вижу, что и где дают,

Куда сегодня дует новый ветер.

Вот потому меня и издают,

Что непонятно, на каком я свете.

УПРЯМСТВО – НЕ ПОРОК

И у меня в душе изъянец:

и я – дурак, и я – упрямец,

и мне на тропах горных сёл

не раз кричали вслед: «Осёл!»

Зиновий Вальшонок

Когда на тропах горных сёл

Вослед кричат мне аксакалы:

«Иди другой тропой, осёл!

Ты разобьёшься здесь о скалы,»

На их советы я плюю,

Ведь я – отъявленный упрямец.

Всегда по-своему пою –

Такой вот у меня изъянец.

Зато никто меня вовек

Не заподозрит в плагиате,

Я – самобытный человек,

Каких немало на Арбате.

Своими тропами бреду,

Не признаю чужих советов.

А если где и упаду,

То напишу в стихах про это.

БЫЛ Я МОЛОД, А ТЕПЕРЬ...

Был я молод и везуч,

залетал выше туч,

радуясь везению,

а теперь – упаду,

просыпаюсь в поту

и держусь за землю.

Евгений Елисеев

Был я молод и везуч,

Не жалел кармана.

Залетая выше туч,

Напускал туману:

Будто знаю в облаках

Я ворота рая,

Будто бы в моих стихах

Мудрость вековая.

А теперь мне думать лень,

А летать – тем паче.

Я строчу стихи весь день,

А прочту – заплачу.

ОХРАНЯЯ ПРИРОДУ

Не одну уже рощу я

Под чернила пустил...

Леонид Агеев

В моей душе покоя нет:

Мне жаль загубленной природы.

Ведь даже слабенький поэт,

Какой-нибудь изрядный лодырь,

За годы творческих потуг

Бумаги море переводит.

А сколько пишущих вокруг!

Какой от них урон природе.

Я бью тревогу много лет.

Я – голос совести народа.

У нас другой природы нет,

Нельзя уничтожать природу.

Бьюсь за природу что есть сил,

Но ясно вижу недостатки:

Немало рощ и сам пустил

Я под чернила в этой схватке.

ОПОЛОУМЕВШИЕ ОЧИ

Мои глаза шумят, как листья,

Без злого умысла и позы.

Их малевало небо кистью

В жары, в крещенские морозы.

О голубая бесшабашность –

Густых очей ополоумье! –

Как запрокинутые башни,

Ввысь подались мои раздумья.

Борис Примеров

В жары, в крещенские морозы

Глаза мне небо малевало,

Вот почему без всякой позы

Они шумят, когда попало.

Без злого умысла грохочут

Они с утра до самой ночи.

Шумят, соседей беспокоя,

Лишь только ночью их открою,

О голубая бесшабашность

Ополоумевших очей!

Порой становится мне страшно

От ваших бесовских речей.

Конечно: гласность, обновленье...

Но всё же, ни к чему ваш крик:

Глаза должны служить для зренья,

Для шума есть у нас язык.

ЕСЛИ ОТКРОВЕННО

На себя нельзя положиться...

Леонид Агеев

Как положиться на себя,

Когда насквозь себя я вижу?

Вот так живёшь, себя любя,

Но стоит присмотреться ближе,

Как видишь: этот человек

В делах серьёзных ненадёжен,

И хоть мы связаны навек

Единым телом и одёжей,

Однако же иметь с ним дел

Я не желаю в чём-то важном.

Какой трагический удел!

А впрочем, это знает каждый.

ЧУДЕСНАЯ ВСТРЕЧА

Пред окном венецианским,

За малеевским столом,

Встретясь в шесть утра с Лисянским,

Муза бьёт ему челом.

Марк Лисянский

Что творится в этом мире!

За малеевским столом

У Лисянского в квартире

Муза бьёт ему челом.

Бьёт челом по новым чашкам

И торжественно кричит:

«Пред тобою я – букашка!

Марк, ты истинный пиит!

В каждой букве, в каждом слове

Щедро твой талант разлит.

Кто тебя не славословит,

Тот пошляк и троглодит.»

Но, внимая речи сладкой,

Марк Лисянский слышит звон.

Это вновь будильник гадкий

Прерывает дивный сон.

НА ОДНОМ КОЛЕСЕ

Колесо навстречь криво катится,

Быстрым-быстрое, а внутри пятно.

Стал я спрашивать: – Ты откудова

Оторвалося? Куда держишь путь?

Юрий Кузнецов

За столом сижу и стихи пишу,

Колесо в мозгу криво катится...

Я прислушался и спросить спешу:

«Ты откудова оторвалося?»

Но молчит оно, лишь быстрей бежит

По извилинам с диким скрежетом...

Я задумался: может, смазки нет?

Может, что-то там вдруг сломалося?

Впрочем, мне-то что? Напишу стихи,

К колесу судьбы прицеплюсь репьём,

И в издательство тихой сапою

Я вкачу на нём

Напечататься.

СЛОВЕСНЫЕ ГРЕХИ

Свод законов жизни лет на пять...

Обману судьбу-индейку злую,

выпущу из клетки – и опять

языком грешу напропалую.

Владимир Урусов

Грешу напропалую языком,

Грехи мои бесследно не проходят.

Вчера вот нагрешил на новый том,

Дал пародисту пищу для пародий.

В грехах всегда сокрыта красота,

И долго буду славен я в народе,

В груди моей зияет пустота,

Но из неё стихи гурьбой выходят.

Они уносят в массы пустоту,

Чтоб сгладить жизни бурное теченье,

Я год от года творчески расту,

Что видно по моим стихотвореньям.

ПОСРЕДСТВЕННЫЕ ЗВУКИ

Я и сам весне навстречу

рот готов раскрыть пошире

и певучьей птичьей речью

огласить углы в квартире.

Прожил зиму не по средствам –

молчаливо, безголосо.

Начинаю жить

посредством

глаза, уха, горла, носа!

Михаил Яснов

Раскрываю рот пошире

И иду весне навстречу,

Чтоб углы в своей квартире

Огласить певучей речью.

Прожил зиму безголосо,

А весной я петь желаю.

Глазом, ухом, горлом, носом

Резво трели изливаю.

И летят они по свету,

И влетают в окна, в двери...

Настоящему поэту

Нужно петь в любой манере.

БЫТИЕ И СОЗНАНИЕ

Запасу мясца, икорки,

Сахарку и толокна.

Словно из уютной норки

Хитро гляну из окна.

Что мне люд. Живу я тихо.

Жизнь не гнёт меня в дугу.

А когда настанет лихо,

Никому не помогу.

Анатолий Чиков

«Не тянет кармана запас» –

Я эти слова одобряю,

И сам с гонорара припас

Конфет и индийского чаю,

Икорки, мясца, толокна,

Жиров, сахарку и картошки...

Теперь вот сижу у окна,

Где места осталось немножко.

Квартира забита добром,

Что может вдруг стать дефицитом:

Вот ящик боржоми, вот ром,

А вот вермишели корыто...

С хитринкой гляжу сквозь стекло,

Как мчатся по улице люди.

Спешат за покупками, но

С покупками мало кто будет...

А вот у меня под рукой

Запасец калорий изрядный.

В душе моей сонный покой,

Прошёл ещё день – ну и ладно.

Живу я на свете как бог,

Со скукой гляжу на всё в мире.

И чтоб я кому-то помог –

Держите карманы пошире.

ПРОЩАНИЕ С АЭРОФЛОТОМ

Ощущая бессилье и скованность в теле.

Я поверил уже в свой бескрылый удел;

Рядом сосны гудели и косо летели,

Крепко обнял я первую – и полетел!

Борис Сиротин

Начал я улетать в прошлый вторник,

Но натруженный Аэрофлот,

Видно, крепко пустил в землю корни

И никак не сорвётся в полёт.

Может, рейс отложили на годы,

Вдруг сломался капризный мотор?

Иль устроили козни природы

На небесных дорогах затор?

Может, просто горючего мало?..

Тьма вопросов ещё может быть.

Только что-то охота пропала

Мне ответы на них находить.

Я слыхал про успехи науки,

Про полёты в кромешный туман;

Потому, знать, и чешутся руки,

Что я чувствую где-то обман.

Где-то, как-то, кого-то надули,

И, мне кажется, вроде, меня.

И вообще, я домой попаду ли,

Сокрушаюсь я, злостью звеня.

В опостылевшем чреве вокзала,

Протерев до носков башмаки,

Я брожу в переполненных залах,

Зубы сжавши и сжав кулаки.

В голове кружат сумки и лица,

Даже стены устроили кросс.

Я решаю пойти охладиться

И, шатаясь, иду на мороз.

И когда я, устав от сомнений,

Верить стал в свой бескрылый удел,

Три высокие стройные тени

Я шагах в двадцати углядел.

Несмотря на порывы метели,

Приглашая в полёт тех, кто смел,

Сосны пели и косо летели.

Крепко обнял я первую – и полетел.

Без досмотров дурацких, без давки,

Я пустился в свободный полёт.

На фига с этих пор ты мне сдался,

Опостылевший Аэрофлот!

ЭХ, ПОГОВОРИ...

Аполлон Григорьев

Ну, зачем ты так грустишь,

Гитарочка желанная.

А вокруг – такая тишь,

Но тишина обманная.

За окном чернеет ночь,

Впереди сугробы.

Эх, прогнать бы холод прочь

И любить до гроба.

Вон луна совсем одна,

Привыкла к одиночеству.

У меня опять нет сна

И тянет на пророчества.

Звёзды водят хоровод,

Им до нас нет дела.

Ошалел совсем народ –

Всё осточертело.

Ветер гонит думы прочь,

Бьёт в окно без спроса.

И приходят в эту ночь

Страшные вопросы.

Как же дальше-то нам жить

И к чему стремиться?

Остаётся всё забыть

И опять напиться.

НЕВЕЗУЧИЙ

Не в городе, не в деревне –

В посёлке рабочем и дачном

Живу я среди деревьев.

Пытался в Москву –

Неудачно.

Анатолий Брагин

Не прозу пишу, не стихи я –

Но что-то пишу всечасно.

Такая моя стихия.

Пытался понять –

Напрасно.

Хвалить свой продукт не смею:

Порой вижу сам, что нудно.

Ну что ж, пишу как умею.

Пытался иначе –

Трудно.

Купил свой сборник однажды

В каком-то посёлке дачном.

Прочёл себя на ночь дважды.

Пытался заснуть –

Неудачно.

МНИМОЕ ЧИСЛО

Всесоюзной славы лилии

и признанья сдобный торт...

Не попасть моей фамилии

в словари или кроссворд.

А ведь было бы отрадою –

Со страницы «Огонька»

Семибуквенной преградою

Озадачить знатока!

Олег Тарутин

Семь чудес света и семь дней недели,

Даже семь нот – всё вошло в словари.

Так почему ж только мне, в самом деле,

Счастья семёрка не хочет дарить?

Ровно семь букв я имею в фамилии –

Все основания есть для успеха,

Но ускользают признания лилии,

Но в чём-то кроется славе помеха...

Больше в счастливые числа не верю я,

Видно, в кроссворд мне уже не попасть.

К мистике чисел нет больше доверия:

Люди отняли у чисел всю власть.

СМОЛОДУ И НЫНЧЕ

Смолоду мягче перины – кошма,

Замыслов больше.

Смолоду много не надо ума –

Лучше попозже.

Птица весёлая свищет в бору.

Птица лесная.

Смолоду думал, совсем не помру.

Нынче – не знаю.

Евгений Чепурных

Смолоду много не надо ума –

Думать мешает.

Смолоду ум для меня, как чума,

Надоедает.

Смолоду лучше готовить стихи –

Меньше ругают.

В старость – поплоше. Любые грехи

Все замечают.

Плещет весёлой волной океан

У Парагвая.

Смолоду думал, что Пушкин – титан.

Нынче – не знаю.

ГАРМОНИЯ АНТИМОНИЙ

А дверь с утра разводит антимонию

Про плач петель, не смазанных досель.

Ведь так недолго и сгубить гармонию,

Плясать над ней заставить повитель.

Анатолий Чиков

Над загубленной гармонией

Резво пляшет повитель.

Дверь разводит антимонии

Про надрывный плач петель.

Я смотрю на эти ужасы

И строчу себе пером.

Всё, что пред глазами кружится,

Это творческий синдром.

Знаю: плач петель несмазанных

Прозвучит в стихах как гром,

И в мой адрес будет сказано

Много добрых слов потом.

А пока в созвучьи слышатся

Скрип петель и скрип пера...

Вдруг, да что-нибудь напишется –

Мне печататься пора.

СОБРАТЬЯМ ПО ПЕРУ

Вон гора...

Вот дойти бы и подняться,

Как вчерашний покоритель!

Можно было б...

Но признаться –

А чего я там не видел?

Анатолий Брагин

Вон на полке томик Фета,

Тонкая такая книжка.

Я про этого поэта

Знаю только понаслышке.

Был известен он когда-то,

И стихи его любили.

Да про то и вы, ребята,

Верно, в школе проходили.

Он писал не слишком много,

Строг к себе бывал нещадно...

У него своя дорога,

Нынче ж так писать накладно.

Вот и мне б не суетиться,

Не халтурить, не лить воду,

Смог бы я тогда добиться

Мастерства его, ей богу!

Можно было б не метаться,

Не печатать стих недужный...

Можно бы... Но разобраться –

А зачем всё это нужно?

БРЕМЯ СЛАВЫ

Я музам говорю:

– Оставьте вы меня!

Промокнете!

Ступайте восвояси!

Скорее возвращайтесь к Ипокрене! –

Они не слушаются

и упорно

под дождём

меня сопровождают...

Геннадий Алексеев

От муз отбоя нет,

Всё вертятся вокруг

И пристают:

– Поэт,

Скажи, что ты нам друг.

Сказал, и сам не рад:

Ещё сильней их пыл,

Я криками «Ура!»

Слегка контужен был.

Я музам говорю:

– Оставьте вы меня.

Ведь по календарю

Прошли те времена,

Когда ваш брат умел

Поэтов вдохновлять.

Вы нынче не у дел,

Пора бы это знать.

Но музы вслед за мной

По улицам летят,

И дождик проливной

Колотит их наряд.

– Ступайте к Ипокрене! –

Гоню я муз домой.

Но музам всё до фени:

Они бегут за мной.

Вот наказанье, право!

Хоть льстит успех такой,

Но недостаток славы –

Утраченный покой.

АСТРОНОМИЯ И СТИХОСЛОЖЕНИЕ

Небом не очень интересуюсь.

Вряд ли оно мне светит...

Может, поэтому солнце люблю

и сахаринки звёзд

на чёрном повидле

южного неба.

В астрономии не силён...

Игорь Инов

Не силён я в астрономии.

Я силён в стихосложении.

Моих книжек многотомие –

Реализм воображения.

Звёзды сахарными точками

На повидле небосвода

Вставлю в книгу, чтоб со строчками

Чай пить нашему народу.

А вообще-то мне до лампочки

Небо и его окрестности.

Мне по сердцу в тёплых тапочках

Пребывать в знакомой местности.

Стол, диван и дверь скрипучая –

Всё родное и понятное,

И от неба с его тучами

Спрячет одеяло ватное.

Так что равнодушен к небу я,

Здесь взаимность, как мне кажется,

И никто не вправе требовать

От меня летать отважиться.

НАПЕРЕГОНКИ С СОБОЙ

То ли годы

Бегут от меня,

То ли сам

От себя

Убегаю,

Я бегу,

Пустотою звеня,

И себя самого

Догоняю...

Егор Митасов

Который год

Я от себя бегу,

Бегут трусцой

Со мною рядом годы.

Такого не желаю

И врагу,

Ведь я бегу

В любую непогоду.

Услышу звон –

Знать вновь себя настиг,

И пустота во мне

Звенит ликуя.

Как сладостен

В себя паденья миг,

Вот так всю жизнь

Вслед за собой бегу я.

Мне в этой гонке

Не грозит отстать,

Все почести мои

И все награды,

Перед читателем

Как чемпион предстать.

Ну что ещё поэту надо?

ЕСЛИ ЧЕСТНО

Я ему читаю Блока.

Взглянет Ваня с-под бровей:

«Что ж, по-моему, неплохо,

Но твои, того, складней...»

Юрий Никонычев

«Спрос на поэзию упал» , –

Твердят коллеги обречённо.

А я в деревне раскопал

Ценителя из утончённых.

Когда он пашет, сеет хлеб

Или сидит в оцепененьи,

Ему читаю я взахлёб

Свои бессмертные творенья.

В моих стихах он видит то,

Что критики поймут едва ли.

Держу пари, из них никто

Не ночевал на сеновале.

У Вани с этим нет проблем:

Из нас он ближе всех к природе.

И мне он симпатичен тем,

Что от него не жду пародий.

Когда я, радостью звеня,

Словесной увлечён игрою,

Он жадно слушает меня...

После своих стихов, порою

Прочту я для сравненья Блока,

Но взглянет Ваня с-под бровей

И честно скажет: «Что ж, неплохо.

Но всё ж твои, того, складней» .

ПЕРЕДОМ НАЗАД

В корявой речи

Больше смысла –

В ней бродит что-то:

Жжёт и рвёт.

Вновь от волненья

Как раскисла –

И вышла

Задом наперёд.

Михаил Беляев

Предвыборную речь закончив,

Где что ни слово – за народ,

Иной чиновник так доходчив,

Что просто за душу берёт.

Корявой фразой рвёт и мечет

С экрана главного ЦТ,

Заворожив на целый вечер

Крестьян, поэтов и т.д.

И люди чувствуют волненье,

Крестьяне верят – этот наш:

И лексикон, и исполненье...

Да что там говорить – шабаш!

Поэт не зря с утра в народе,

Он жизнь страны готов познать.

Что? Всё раскисло? Перебродит!

А то, что бродит, нужно «гнать» !

Когда же пыль речей осядет

И все поймут – и этот врёт,

Поэт, вздохнув, к народу сядет,

Затылок почесав, заладит:

«Всё вышло задом наперёд...»

ГЛАВНЫЙ ВЫВОД

Вот и всё... Зато назавтра

с ним в забой направлюсь я,

и забуду Поля Сартра,

и пойму, что я свинья.

Владимир Урусов

Сегодня воскресенье. Выходной.

Я Поля Сартра изучаю в кресле.

Охвачен я надеждою одной,

Одной из тех, что вдруг во мне воскресли.

Надежды юности... О, как они чисты!

Как много замыслов и никаких сомнений.

А в результате – чистые листы,

Что ты не смог заполнить из-за лени.

Вся наша жизнь – струящийся поток

И пролетает вдруг в одно мгновенье.

Казалось ведь, ты всё на свете мог,

И вдруг удар: да ты совсем не гений.

Уйти в мечты, отбросив серость дней,

Вдруг в новом мире сбудутся надежды?

Мир сюрреалистических идей

Заменит мне всё то, что было прежде.

Я ухожу из этой жизни вон.

Я ухожу. Счастливо оставаться.

Почти ушёл... Но снова мерзкий звон

Велит мне на работу собираться.

Увы! Граница снова на замке.

Без визы этот мир мне не покинуть.

Будильник гневно сжав в своей руке,

Я не могу как факт его отринуть.

И вместе с ним в забой направлюсь я,

А по пути забуду Сартра Поля,

И даже мысль о том, что я свинья,

Меня не так уж будет ранить боле.

ВСТРЕЧА С БЫТОМ

Хорошо слагать стихи

в созерцанье и покое.

Ироничною строкою

искупать свои грехи.

Проплывать над мостовой,

горней славою увитым.

И при каждой встрече с бытом

биться в стенку головой.

Юрий Михайлик

Хорошо при встрече с бытом

Биться в стенку головой.

Пусть хожу я весь избитый,

Но зато стихи со мной.

Стен у нас в стране немало,

Да и быт стоит стеной.

Настучусь я до отвала

Ироничной головой.

Больше шишек – толще книжка,

Тут расчёт совсем простой.

И затраты на бинтишки

Окупаются с лихвой.

КАК РОЖДАЮТСЯ ЗАПЕВКИ

Вот когда найду запевку,

Очень нужные слова,

А потом – в охапку девку...

Отпущу?

Ну чёрта с два!

Борис Примеров

Девок много на деревне,

Влюблены они в меня.

В их глазах сверкает ревность,

Смотрит каждая, маня.

Хоть сейчас бы взял любую –

Посмотрите, сколько их...

Но атаку лобовую

Я пока веду на стих.

Сочиняю я запевку,

Но удачи нет как нет.

На уме одни лишь девки,

Ведь недаром я – поэт.

И тогда нашёл я девку.

Отпустил? Ну чёрта с два!..

А уж после для запевки

Появились и слова.

ПОЕДИНОК

Мне предлагают: «На деньгу,

купи жену, купи машину!»

А я кричу: «Кукареку!» –

Поскольку так душа решила...

Глеб Горбовский

Выхожу на поединок

Я со всем, что скажут мне.

Говорят: «Покушай льдинок.

Будешь счастлив ты вполне!»

Я в ответ грызу бананы

И заливисто смеюсь.

Деньги тащят: «Прячь в карманы

И живи, как все, не трусь!»

Я стреляю из рогатки

Сторублёвками в ворон

И кладу всех на лопатки,

Потому что чемпион.

На работе предлагают:

«Хочешь отдохнуть в Крыму?»

Я на это громко лаю

Или отвечаю: «Му-у!»

Всё, что скажут, принимаю

Как искуснейший обман,

Так как в каждом, твёрдо знаю,

Притаился графоман.

Всяк теперь в поэты рвётся.

Как других опередить?

Лишь одно и остаётся –

Всех сильнее учудить.

ПО НОЧАМ В ТИШИ

Ночью слышно: ветер стонет...

Это – надо мной.

Анатолий Передреев

Ночью я не сплю, а мыслю,

Слушаю себя.

Звёзды над землёй повисли,

Тишину любя.

Ох, тяжёл ты труд поэта –

День и ночь творить.

Что получится при этом,

Рано говорить.

И к моим страданьям глухи,

Спят вниз головой

Две задумчивые мухи.

Это – надо мной.

НЕЗАБЫВАЕМОЕ

Повстречались мне в разные годы две чудных девицы,

мы ходили на танцы, а после на сеновал.

Вечеслав Казакевич

Лет пять назад я был моложе

И приезжал в своё село.

И там с девицами, похоже,

Мне как и в городе везло.

На танцах все мне были рады,

И каждая, с кем танцевал,

Потом, наверное, в награду

Вела меня на сеновал.

Но вот попались две девицы

Настолько чудны, как в кино.

Одной я предложил жениться.

Она: «Я замужем давно» .

С другой была иная сцена.

«С тобою, – шепчет, – хоть куда» .

А я в ответ: «Мой друг бесценный,

Вот стану классиком – тогда» .

ЭПОХАЛЬНОЕ

Мы кратким дыханьем летучим

с эпохою обручены.

Она, к сожаленью, не лучше,

и, к счастью, не хуже, чем мы.

Юрий Михайлик

Не лучше нас эпоха, к сожаленью.

Жить, сознавая это, всё трудней.

С тоской пишу свои стихотворенья

И счёт веду ползущей ленте дней.

Но, к счастью, и не хуже нас эпоха,

И этому я бесконечно рад.

К тому ж стихи пишу совсем неплохо

На первый и на тридцать первый взгляд.

Пишу о том, что обручён с эпохой,

Хоть невдомёк и это ей пока.

Я связан с ней летучим кратким вздохом,

Что подтверждает каждая строка.

Как критике теперь меня коснуться?

Ведь что мои стихи критиковать,

Что нагло на эпоху замахнуться –

Теперь одно и то же, так сказать.

Лишь пародист в гордыне непомерной

Меня порой рискует задевать.

Но это он от зависти, наверно,

А на завистников мне просто наплевать.

РИФМОНОСЕЦ

Когда из быта выйду я, весь в рифмах, как в судьбе,

я иногда завидую немного сам себе.

Зиновий Вальшонок

Весь в рифмах выхожу из быта,

Завидуя немного сам себе.

Душа моя о быт совсем избита –

Пора менять тропу в своей судьбе.

Что ж, я свободен. Прочь уйду от быта.

Теперь в воздушном замке стану жить,

И мне Пегас, людьми почти забытый,

Конечно, будет с радостью служить.

С собой не взял ни денег, ни романов:

В воздушных замках это лишний хлам.

Я рифмами набил два чемодана,

И связки рифм свисают по плечам.

В дороге рифмы стали тяжелее,

Но я тащу старательно их нить:

Чтоб крылья у Пегаса не слабели,

Его я стану рифмами кормить.

ПРИЯТНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ

Полцелины уже исколесили.

Нам за выносливость положен приз!

Нас подвозили.

Что-то подносили.

А что – не помню.

Только не кумыс!

Егор Полянский

На целине я жил как в сказке:

Такого, помню, не бывало дня,

Чтобы, узнав, что я – поэт Полянский,

Народ не вёл в шашлычную меня.

Однажды прочитать стихи меня просили,

Не помню, как владел казахским языком,

Но помню – пили, чем-то закусили,

А чем – не помню, но не шашлыком.

Потом мне целина нередко снилась:

Просторы, реки, дивный вкус ухи...

О той поездке что-то сочинилось.

А что – не помню. Только не стихи!

РАДОСТНЫЕ ВСТРЕЧИ

И я от прежнего себя

Без боли отрешусь

И, новым пёрышком скрипя,

В бумаге отражусь.

Вот так, хоть на подъём тяжёл,

В неведомую тьму

Я от себя опять ушёл...

К себе же самому.

Борис Сиротин

От себя я к себе ухожу,

На бумаге маршрут отражаю,

Сам с собою часами брожу,

Как никто сам себя обожаю.

Я без боли бросаю себя,

Чтоб сейчас же к себе устремиться.

Сам себя бесконечно любя,

Я себе посвящаю страницы.

ЗАГАДКА ВЕКА

Мой бермудский треугольник

Начинается с порога.

Дмитрий Толстоба

Нынче знает каждый школьник:

На Земле загадок много.

Мой Бермудский треугольник

Начинается с порога.

Утром, выйдя на работу,

Вовсе не стремлюсь я к тайнам.

У меня одна забота:

Как попасть в вагон трамвайный.

Все спешат начать трудиться,

Мчат из дому, выпив чаю.

Только радости на лицах

Что-то я не замечаю.

Кто нас и зачем морочит,

Остаётся жгучей тайной,

И никто понять не хочет,

Что всё это не случайно.

Может, опыты проводит

Чуждая Земле культура,

Может быть, нас за нос водят

Гуманоиды с Сатурна?

За рубеж за новым чудом

Улетел доцент знакомый.

Ну и пусть. Мои Бермуды

Начинаются за домом.

ТОЛЬКО НА ТАНЦЫ

Из состоянья пагубной печали

всего сподручней в радость перейти

посредством вальса!

В музыку отчалить...

Обнять объкт и ножками грести.

Глеб Горбовский

Когда моя душа в плену печали,

То я, сложивши руки, не сижу:

Себя в костюм шикарный облачаю

И медленно из дома выхожу.

Затем решаю, что посредством вальса,

Пожалуй, лучше в радость перейти.

Причёску поправляю, модный галстук

И продолжаю ножками грести.

На танцплощадке множество «объектов» ,

Царит сверканье пуговиц и глаз,

Но что-то вальса, вальса что-то нету,

Ах, боже мой, быстрее был бы вальс.

И наконец раздался долгожданный

Прелестный, мягкий, величавый звук.

Я приглашаю молодую даму –

И всё плывёт и кружится вокруг...

Теперь, читатель, буду я умнее,

Прогноз, конечно, делать не хочу,

Но только каждый вечер, как стемнеет,

На танцы я к «объектам» полечу.

ИДУТ ЧЁРНЫЕ СИЛЫ

Идут белые снеги...

Евгений Евтушенко

Идут чёрные силы

По России окрест...

Век от века России

Волочить тяжкий крест.

Сколько бед приносили

В этот мир силы зла!

Всех спасала Россия.

Лишь себя не спасла...

Идут чёрные силы,

Зло мешая с добром.

И дрожит от насилий

На Руси каждый дом.

Сколько праздных мечтаний,

Сколько тщетных надежд,

На вождей упований

И засилья невежд!

Мы живём, как подранки,

Вдаль по жизни скользя.

Я б уехал в загранку,

Да, наверно, нельзя.

Можно жить без усилий

На чужой стороне,

Но как жить без России,

Коль Россия во мне?

По России несётся

Чёрных сил хоровод.

Над Россией смеётся

Расплодившийся сброд.

Но как Феникс Россия

Вновь из пепла встаёт.

И взашей черносилье

Гонит русский народ.

Но ошибка лишает

Нас победы опять:

Снова жалость мешает

Нам врагов добивать.

Идут чёрные силы,

Слышишь, русский народ?

Зло нельзя бить вполсилы,

Зло само не уйдёт.

Идут чёрные силы...

Что же, нам не впервой.

Поднимайся, Россия,

Вновь на праведный бой!

НА ПОДХОДЕ К АТЕИЗМУ

Но ведь душа – не банька,

Не улей, не бисквит –

Она как Ванька-встанька,

Подняться норовит.

Михаил Зайцев

Моя душа – загадка,

Не улей, не бисквит,

Не школьная тетрадка,

Не сокол и не кит.

То вдруг уходит в пятки,

А то в небытие.

Моя душа – загадка.

А может, нет её?

ОТКРОВЕНИЕ

Сяду я на молчаливый камень

и окаменею, помолчу.

А затем – ногами и руками

оттолкнусь – и в небо улечу!

Глеб Горбовский

Если вдруг меня читать не станут,

Средь людей я жить не захочу.

Выйду я на берег океана,

Сяду на скалу и помолчу.

И решу: не чтите – и чёрт с вами,

Вам мои стихи не по плечу.

Обопрусь я о скалу руками,

Оттолкнусь – и в небо улечу.

И уже оттуда, наблюдая

За смешной людскою кутерьмой,

Я увижу, что меня читают,

И вернусь с победою домой.

И опять я, скромный небожитель,

Заживу как свой среди чужих.

Жизнь поэта, что ни говорите,

Это где-то в чём-то детектив.

СПАСИТЕЛЬ

Я заблудился в Подмосковье,

Устал кружить в честном лесу,

Встал в удобрение коровье,

И что-то чавкнуло: «Спасу» .

Геннадий Касмынин

Не пишется сегодня что-то,

И я подумал: как же быть?

Собрался, вышел за ворота,

Чтобы прогулку совершить.

Весь день провёл я в Подмосковье:

Ходил, стоял, сидел на пне.

Встал в удобрение коровье –

И Муза подошла ко мне.

Придя домой, себе не верил –

На целый сборник сочинил.

А вскоре вдруг открылись двери –

Мой друг-редактор заскочил.

И первым делом мне: «Помойся...»

Прочёл, что я писал в лесу,

И говорит: «Не беспокойся.

Неси в издательство – спасу» .

ОН И Я

Я люблю надвинуть креном

Козырёк на правый глаз.

Я люблю окрошкой с хреном

Заправлять российский квас.

Владимир Костров

Он не любил, когда плевали в душу,

И потому безвременно ушёл.

Он песней мог мещанский мир разрушить,

И это знали очень хорошо.

Его при жизни всячески кололи

Бездарности, которых пруд пруди.

Я не хочу себе подобной роли

И нелюбовь свою держу в груди.

Что не люблю, про то никто не знает,

Зато известно всем, что любо мне:

К окрошке с хреном я любовь питаю,

Российский квас по вкусу мне вполне.

Люблю я козырёк на глаз надвинуть

И средь толпы таинственно бродить.

Порой люблю в свои стихи подкинуть

Намёк на то, что я умею жить.

МОЁ ОТКРЫТИЕ

Пока мы тщетно бьёмся над разгадкой,

поймать не в силах истины момент,

дельфины изучают нас украдкой

и, может, ставят свой эксперимент.

Зиновий Вальшонок

Дельфины в море, люди на земле –

Веками нас природа разделяла.

И вдруг однажды стало ясно мне,

Что этого для разделенья мало.

Уж люди лезут покорять моря,

Дельфины тут и там людей спасают,

И это всё, поверьте мне, не зря,

Идея здесь заложена простая:

Идёт вовсю чужой эксперимент,

Хоть деньги платим мы своим учёным.

Ведь это нас, купив на то патент,

Дельфины изучают увлечённо.

Мы – темы анекдотов и стихов,

И, несомненно, темы диссертаций,

Возможно, мы для них род чудаков,

Что вечно лезут в океан купаться.

Для них мы – звери в клетке голубой,

И, если слишком глубоко ныряем,

Хихикают дельфины меж собой,

Обратно нас на землю выдворяя.

Быть может, прочитав стихи мои,

Они поймут, что мы их разгадали,

И скроются от жителей земли

Куда-нибудь в неведомые дали.

СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ

А теперь в довольствии и праздности

Я живу с собой наедине.

Василий Макеев

Жил в общежитии, в гостинице, в палатке.

Теперь живу с собой наедине.

С меня, как говорится, взятки гладки,

Поскольку всем доволен я вполне.

С собой наедине живётся дружно.

Я сам себе прощаю все грехи

И сам себе, когда бывает нужно,

Читаю сочинённые стихи.

БЕСКРЫЛЫЙ МОНОЛОГ

И рассвету улыбнусь по-детски,

И почую, как, в простор маня,

Что-то шевельнётся молодецки

Там, где были крылья у меня.

Александр Ананко

Больше не летаю: повзрослел,

Завязал с небесным пилотажем.

На земле по горло стало дел,

Так как я теперь поэт со стажем.

Там, где были крылья у меня,

Нинче шевеленья молодецкие.

Но я, все полёты отменя,

Отмету и игры эти детские.

И почую трептной душой:

Шевеленья от меня откатят.

Ну и пусть. Летать-то хорошо,

Но за это гонорар не платят.

БЛАГОДЕТЕЛЬ

Среди коряг, деревьев и колдобин,

Поймав букаху на листке в лесу,

Я, великану доброму подобен,

Торжественно в руке её несу.

Виктор Максимов

Я – благодетель тех, кто сердцу мил.

Тружусь я безвозмездно и упорно.

И если я кому не угодил,

То этот человек, бесспорно, вздорный.

Но люди – несознательный народ:

Их к счастью тащишь, а они – кусаться.

Иной тебя тираном обзовёт,

Бывает так, что даже лезут драться.

А я на них не обижаюсь, нет:

Пожалуйста, пускай живут, как знают.

Они ещё хлебнут свои семь бед

И, без меня оставшись, зарыдают.

Иду в природу отдохнуть душой.

Здесь всё разумно, чётко, гармонично.

Устроен мир довольно хорошо,

Как будто всем руководил я лично.

Поймав букаху где-нибудь в лесу,

Я на руке, подобно Гулливеру,

Торжественно домой её несу,

Чтоб счастья её отсыпать полной мерой.

Пускай живёт в коробке за стеклом,

А я ей буду сыпать вкусных крошек.

И ежедневно убеждаться в том,

Какой я бескорыстный и хороший.

ТОСКА О ПРОШЛОМ

И не сказать,

Что нету прежних сил,

Но тяжело

От горечи отметин...

Когда-то я

По воздуху ходил,

Когда-то я

И вправду был бессмертен.

Юрий Дудин

Когда-то я

И вправду был бессмертен.

Но эта должность

Выборною стала.

И вот приговорён я

Кем-то к смерти

Нехваткою

Единственного балла.

И не сказать,

Что нету прежних сил.

Но я надломлен

Завистью людскою.

Когда-то речи

Сам произносил,

Теперь чужие

Слушаю с тоскою.

Ходил по воздуху я

В прежние года.

Как мелки с высоты

Людские лица!

И мысли я не допускал тогда,

Что сам в пыли

Я стану копошиться.

И вот теперь

Я стал одним из них.

Как тяжко

Сознавать своё паденье.

И я вливаю

Эту тяжесть в стих,

Чтоб лёгкость ощутить

Хоть на мгновенье.

ТЯЖЁЛЫЙ БОЙ

Я с собой

вступаю в бой,

Чтобы стать

самим собой.

Дмитрий Смирнов

Трудно стать самим собой,

Когда сам не хочешь это.

Сам с собой вступаю в бой

Я за звание поэта.

Бой жесток. Себя схватив

И сбив с ног одним ударом,

Убеждаюсь, отступив:

Это не прошло мне даром.

Нет ребра, разбита грудь,

Плохо вижу левым глазом.

Помогите кто-нибудь,

Мне с собой покончить разом.

К ВОПРОСУ О ЦЕНЗУРЕ

Жесток и мнителен, как Цезарь,

не первый день, не первый год

во мне живёт незримый цензор

и строки лучшие сечёт.

Зиновий Вальшонок

Незримый цензор обнаглел:

Во мне живёт он без прописки,

И ставит гласности предел;

И строки лучшие в огрызки

Он превращает много лет.

А я пред ним совсем бессилен:

Ведь я, как и любой поэт,

Противник всяческих насилий.

Вот почему мои стихи

Критиковать вы не спешите.

Там вовсе не мои грехи –

Претензии в цензуру шлите.

НЕЛЁГКАЯ ЖИЗНЬ

Эх, как ангел ношусь в поднебесье

и кричу сам себе: отзовись!

Виталий Мухин

Видно, что-то сломалось во мне:

Всё наскучило, что одобрял,

Я не в силах стал жить на Земле,

Где давно сам себя потерял.

Жребий брошен. Я в небо взлетел,

Где пока ещё нет толкотни,

Нет никчёмных плодящихся дел,

И текут в размышлениях дни.

Но и здесь я себя не нашёл,

И одна только мысль на уме:

Ведь Христос с неба к людям сошёл –

Может, нужно спуститься и мне?

И, не в силах решенье принять,

Я кричу сам себе: отзовись!

Но меня тоже можно понять:

Отзовёшься – и вновь не та жизнь.

И ношусь я как ангел в ночи,

Продолжая потерю ловить.

Только, видно, кричи – не кричи,

Невозможно судьбу изменить.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОСНОЯЗЫЧЬЕ!

Есть нечто птичье у косноязычья:

Чирикнет и вспорхнёт, и улетит.

Потом ищи созвучья и обличья,

И уж никто тебя не уличит,

Что пишешь нелогично и невнятно,

Что сопрягаешь чуждые слова.

Вадим Халупович

Легко косноязычному на свете:

Его никто ни в чём не уличит,

И дураком прослыть ему не светит,

Поскольку он почти всегда молчит.

Есть у него в повадках что-то птичье:

Сорвётся слово с губ и улетит.

Ах, быть бы мне порой косноязычным!

Но это мне, к несчастью, не грозит.

ВОТ И ВСЁ

Вот и всё... Зато назавтра

с ним в забой направлюсь я,

и забуду Поля Сартра,

и пойму, что я свинья.

Владимир Урусов

Читаю Сартра и глупею,

И ничего мне не понять.

По Сартру, люди все умеют

Интуитивно понимать.

Сартр говорит, что в человеке

Мир беспредельный заключён,

В него текут бессмертья реки,

Загадками наполнен он.

Что человек – венец творенья,

Меня сомнения грызут,

Не отступают подозренья,

Что всё же он подлец и шут.

Нет, брошу я, пожалуй, Сартра,

С ним в корне не согласен я,

Смотреть гораздо лучше в завтра,

Если считать, что ты – свинья.

ДОРОГАЯ ПРОПАЖА

Тогда я закричал «прощайте!» тропам

И на железном быстром скакуне

Ударился галопом по Европам

За славою, принадлежащей мне.

Борис Примеров

Я бродил по туристским тропам.

Размышлял, как на свете жить,

Чтоб потом языком Эзопа

Мне с читателем говорить.

Но пока и душой и телом

Я с природой общался всласть,

Удалось врагам между делом

Взять – и славу мою украсть.

Я безвестным домой вернулся

И, пытаясь стихи пробить,

На такой вдруг отпор наткнулся,

Что чуть было не начал пить.

Но сдержался, взял себя в руки:

Всё ж, поэт я, – не кто-нибудь.

Я сумею снести все муки,

Чтобы славу свою вернуть.

День и ночь стал над стилем биться.

Словно нож, отточил язык.

Но в печать не могу пробиться.

Но успеха я не достиг.

Что ж, тогда мне одно остаётся:

По Европам пустить коня.

Вдруг в Европах она найдётся,

Позабытая слава моя.

Встал. Собрался. Из дому вышел.

В турагенстве купил билет.

И помчал под железной крышей

Искать славу прошедших лет.

К ВОПРОСУ ОБ ЭКОЛОГИИ

Камушком прохладным

жук упал с берёзы.

Петушок нарядный

вылез из навоза.

Сделал «кукареку»

и умчался, юркий...

Я бросаю в реку

длинные окурки.

Глеб Горбовский

Снова от завода

Лезут клубы дыма.

Мы ведём с природой

Бой неутомимый.

Пусть на это даже

Мы потратим годы,

Но мы ей покажем,

Кто тут царь природы.

Камушком свалился

Жук с больной берёзы.

Кислый дождь пролился,

Почернели розы.

Наглотавшись яду,

Скрючились стрекозы.

Петушок нарядный

Вылез из навоза.

Громко и скрепуче

Сделал «кукареку»

И с навозной кучи

Убежал за реку.

Речка-невеличка,

Ты ещё живая?

Достаю я спички,

Ловко зажигаю.

Помогая смогу,

Грязным сточным водам,

Буду понемногу

Отравлять природу.

В камышах укрылась

Шустрая речушка.

Кочкой притворилась

Хитрая лягушка.

Чтобы с человеком

Не играли в жмурки,

Я швыряю в реку

Длинные окурки.

И плывут по речке

Длинной вереницей

Жертвы человечьи –

Щуки и плотвицы.

РАЗОЧАРОВАНИЕ

От стакана браги –

Три больших глотка –

Ожидал отваги,

Вылезла тоска.

Николай Новиков

Из стакана браги –

Три больших глотка.

Ожидал отваги,

Как от коньяка.

Но от браги этой –

Как она мерзка! –

Вдруг в душе поэта

Родилась тоска.

Что ж это такое! –

Счастья ни на грош.

Вечно всё другое,

А не то, что ждёшь.

Всё выходит боком

И, притом, не тем.

Жизнь подаришь строкам –

Наживёшь проблем.

Пародист их встретит

И начнёт язвить.

Всё не так на свете –

Как же тут не пить.

СНЫ

Писал я много на веку,

Но всё, народ, сожги.

Игорь Кобзев

Во сне народ я вижу. Он

Мои стихи бросает в печь,

Шепча: «Он всё велел нам сжечь,

А слово мастера – закон» .

Я по ночам стал плохо спать,

Всё слышу голос из печи:

«Поэт, ты лучше уж молчи

И думай, прежде, чем писать» .

КАЖДОМУ СВОЁ

Хоть и солнцем я за душу схвачен,

Хоть себя мне ни капли не жаль,

Всё же в новом избытке дурачеств

Я последняя в мире печаль.

Борис Примеров

Маяковский с солнцем чай

Как-то распивал на даче.

Я же, словно невзначай,

Солнцем за душу был схвачен.

Что ж, у каждого свой крест.

Нет ни капли сожаленья.

Одному – души арест,

А другому – чай с вареньем.

Жизнь сгорает как свеча.

И мне служит утешеньем

Чувство, что моя печаль –

Это жертвоприношенье.

Без печали, без забот

Мир, спасённый мною, будет.

Всё когда-нибудь пройдёт,

Но нетленна память в людях.

Мне себя ничуть не жаль,

В памяти людской я спрячусь

Как последняя печаль

В ореоле из дурачеств.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ

...И вот я унялся. Зевнул. Улыбнулся.

Проверил наличие смеха и пульса.

И резво пошёл по родимой планете,

где жили такие красивые дети.

Глеб Горбовский

Я не шутил и не смеялся.

Хотя в груди всё это было.

Я важным делом занимался:

Меня поэзия кормила.

Мои стихи читали детям,

И лица у детей скривились.

Им надоело всё на свете,

И но ночам кошмары снились.

Из симпатичных карапузов

Во взрослых дети превратились.

Мои стихи тяжёлым грузом

Уже на их детей полились.

Без сна, без отдыха, без чувства

Пришлось немало мне работать.

Совсем нелёгкое искусство –

В ребёнке пробуждать заботы.

... И вот я, наконец, унялся.

Мне больше заниматься нечем.

Зевнул. Свободно засмеялся.

Расправил с облегченьем плечи.

И резво пошёл по родимой планете,

Где жили когда-то красивые дети.

СЕКРЕТ

Печаль не знает торжества,

но есть такая точка грусти,

когда и на кофейной гуще

гадать – не надо мастерства.

Алексей Парщиков

Плюю на медицинские запреты –

И кофе пью все ночи напролёт.

Есть свой секрет у каждого поэта:

Один творит, когда спиртное пьёт,

Другой Пегаса кормит шоколадом,

А третий уплетает бешбармак.

Четвёртому вальс Моцарта отрада...

Я – кофе пью. Но пью не просто так.

Люблю гадать я на кофейной гуще.

Большого здесь не нужно мастерства.

Чем больше я гадаю, тем всё пуще

Не мастерства хочу, а естества.

Ещё минута – и стихи польются.

Успеть бы только все их записать.

Стихи кофейной гущей создаются,

Чтоб мне народ стихами потрясать.

Мы с гущей много пишем и не тужим.

О муках творчества и разговора нет.

Вот только что-то с кофе стало хуже.

Видать, узнал народ про мой секрет.

В ПОИСКАХ ОТВЕТА

В последнее время

у меня часто чешутся лопатки.

Но куда лететь?

Геннадий Алексеев

Вопрос тревожит жизнь мою:

А, может, я крылат?

Я по ночам стихи творю,

Но сам тому не рад.

А вдруг я больше не могу

И надо бы успеть.

Я от своей судьбы бегу,

А мог бы к ней лететь.

Но вдруг стремление вперёд –

Коварнейший обман?

К чему пускаться мне в полёт,

Коль впереди туман?

Так всё ж, крылат я или нет?

Сметь мне или не сметь?

Пока я не найду ответ,

Куда уж там лететь...

ХЛОПОТНОЕ ДЕЛО

Не пишу и не читаю,

Не мечтаю ни о чём:

Я своих цыплят считаю

В эту осень под окном.

Егор Полянский

Я не пишу и не читаю,

Мечты – и те давно забыл:

Я целый день цыплят считаю,

Что сдуру на откорм купил.

Весною это наказанье

Себе взвалил я на плечо.

Согласно новым указаньям

Хозяйству личному почёт.

Я ощутил от рифм усталость

И тяготение к земле.

Хотел бычков взять – не досталось,

А вот цыплят хватило мне.

Чтоб вжиться в образ доброй клушки,

Цыплят из ложки я кормил,

Я покупал им погремушки

И червячков для них ловил.

Сначала было всё как надо:

Мы жили дружною семьёй,

И я уже считал награды,

Что получу за подвиг мой.

Но только подросли цыплятки,

Как закружилась карусель.

Они весь день играют в прятки,

А у меня в мозгах кисель.

Хожу и морщу лоб до боли,

Цыплят не в силах сосчитать,

Хотя сдавал когда-то в школе

Я математику на «пять» .

Пока не слаб умом и телом,

Мне надо этот груз бросать.

Цыплята – хлопотное дело,

Уж лучше мне стихи писать.

ПОКАЯНИЕ

Чего ж не узнаю своих стихов?

Сегодня вам, прекрасные друзья,

Я признаюсь, что это был не я,

Что тот, другой, моё похитил имя,

Проник в меня словами не моими.

Борис Сиротин

Я сборник выпустил в Москве,

Но нет на сердце счастья.

Брожу по комнате в тоске

И рву стихи на части.

Чужие строчки режут слух.

Чтоб я писал такое?!

В стихах я вижу ясно дух

Периода застоя.

Опять другой в меня проник

Словами не моими.

Да разве ж это мой язык,

Хоть сверху моё имя?

Теперь, прекрасные друзья,

Я твёрдо заявляю:

Писал стихи совсем не я,

А кто такой – не знаю.

Он тихой сапой в душу влез,

Моё присвоил имя.

Видать, меня попутал бес,

Но я прозрел отныне.

На прошлом твёрдо ставлю крест

И в ногу с перестройкой,

Чтоб кто-то вновь в меня не влез,

Перевожусь на стройку.

ВЕК ЖИВИ – ВЕК УЧИСЬ

И вдохновенно, и крылато,

как в годы давние опять,

боюсь –

и всё ж лечу куда-то

лечу, лечу,

учусь летать!

Владимир Цыбин

Когда-то я недоучился.

Не всё узнал, что нужно знать.

И, хоть давно я оперился,

Теперь вот вновь учусь летать.

Боюсь –

И всё ж, лечу куда-то.

Но обгоняет молодёжь.

Такие шустрые ребята,

Кричат: «Эй, дядя, упадёшь!»

Но я учусь летать упрямо:

Крылатым должен быть поэт.

Не зря твердила в детстве мама:

«Учись, сынок! Ученье – свет».

СОВЕТ

Я часто думаю об этом

И потому сказать хочу,

Что стать прославленным поэтом

Почти любому по плечу.

Николай Старшинов

Я часто думаю о том,

Как стать прославленным поэтом.

Хочу сказать: здесь нет секрета –

Упорным, длительным трудом.

Труда большого в этом нет:

Редактор – главный вид барьера.

А вышел сборник – всё: поэт!

У нас в печать большая вера.

К редактору подход найди –

Откроешь пред собой дорогу.

А как найти – уж сам гляди.

И так открыл я слишком много.

А ВЫ?

А вы на коне восседали

на том, на живом,

без педалей,

на том, на котором не надо

всё время ногами сучить?

А если – увы – не случалось,

то я вам сочувствую малость,

тогда мне одно и осталось –

стихи втихомолку строчить.

Виктор Максимов

Когда-нибудь, читатель мой любезный,

Вы с парашютом прыгали, иль нет,

В сияющую под ногами бездну,

Что излучает синеватый свет?

Знакома ль вам стремительность полёта,

Упругость воздуха, свистящего вокруг,

Когда шагаешь вниз из самолёта,

Бесстрашно подавляя свой испуг?

И, если вам всё это незнакомо,

То, что же остаётся мне сказать?

Я с разочарованьем сяду дома,

Чтоб вас за то стихами наказать.

В ПЛЕНУ У БАХУСА

Я открываю горькое вино

и замолкаю

в горестной тревоге.

Снежок сверкает за седым окном.

Гудит в стакане медленная брага.

…Я разучился говорить стихом.

Метёт зима. Бела моя бумага.

Юрий Панкратов

Открыв вино, я горестно замолк

И разучился говорить стихом.

Вино на мозг повесило замок

И отложило мысли на потом.

Не раз ведь обещал себе не пить.

Но снова откупорено вино,

И трудно мне словами объяснить,

Как власть берёт уверенно оно.

Зима сверкает на моей бумаге,

А я над ней значительно молчу.

Гудит в стакане медленная брага…

И я не знаю сам, чего хочу.

НОСТАЛЬГИЯ

Открыто сухое, налиты фужеры,

И свежим огурчиком пахнет.

Включайся немедленно в богослуженье,

Товарищ по имени Бахус!

Виктор Боков

Эх, Бахус, мой старый дружище.

Теперь мы встречаемся мало.

Совсем позабыл ты жилище,

Где мы веселились, бывало.

А помнишь, как в прошлые годы

Мы споры вели до рассвета?

Мы славили мудрость природы

И горькую долю поэта.

Мы в дружбе клялись, жали руки.

В фужерах мерцало сухое…

А нынче с тобой я в разлуке,

И лечат меня от запоя.

НОВЫЙ ИКАР

А я на солнце, опьянев,

Вдруг полечу, дурной и шалый.

Всё помня, зная и презрев,

Что завещали нам дедалы.

Николай Поздняков

Отбросив дедалов заветы,

Решив, что мне всё по плечу,

Как мчат насекомые к свету,

Так прямо на солнце я мчу.

Икар не сумел – я сумею.

Поднимется к солнцу поэт,

Поскольку, когда я пьянею,

Преград для меня в мире нет.

Лечу я, бесстрашный и шалый,

Читаю стихи на лету.

И, так как я выпил немало,

То много чего вам прочту.

СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Жить нельзя без чуда, россияне, –

Гляньте, кактус примостился в кадке!

Да не кактус – инопланетянин!

Прилетел он и живёт украдкой.

Анатолий Чиков

Россияне, слушайте меня!

Жить без чуда не пытайтесь даже.

Гляньте, в кадке, кактус подменя,

Инопланетянин встал на страже.

Он вчера украдкой прилетел

И пробрался в кадку незаметно.

Ничего теперь из наших дел

Не укрыть от глаз инопланетных.

Всюду вижу явные следы

Внеземных, таинственных созданий.

Гляньте, тополиные ряды

Тянутся листвою к стенам зданий.

Не случайно это, неспроста.

И не листья то, а чьи-то уши.

Знаю: из-за каждого куста

Наблюдают, как мы бьем баклуши.

У пришельцев мы под колпаком,

И уже давно, подозреваю.

Взгляды их проникли в каждый дом,

А мы их вторженье прозевали.

Есть всего одно спасенье – труд.

Напряженный, радостный, до пота.

Может быть, тогда они уйдут,

Чтобы тоже взяться за работу.

А пока чудес хоть отбавляй.

Чудеса разбросаны повсюду.

Славен чудесами отчий край

И подобен сам большому чуду.

К оглавлению...

Комментарии

RSS-лента комментариев

Загрузка комментариев...

Добавить комментарий